Пограничная стража
1.
Что-то тяжелое и железное за стеной упало на пол. Вадим вздрогнул. Было ощущение, что это «что-то» грохнулось о кафель практически у него под ногами, хотя здесь, в пустом коридоре, падать было нечему. - …Черт бы побрал эти ножницы, - продолжил тем временем мужчина за стеной. – На чем я остановился?
- «Повреждения, описанные в пункте «два»…» - ответил женский голос.
- Да-да, вспомнил! «Повреждения, описанные в пункте «два», потерпевшая получила в течение краткого… краткого…» Успеваете? Краткого периода времени. В скобках – «одновременно».
Сухой кашель курильщика. Вадим нервно теребил пальцы на руках - в тех пределах, которые позволяли наручники. То, что он сейчас слышал, добивало его окончательно.
- «В связи с этим установить очередность повреждений не представляется возможным», - откашлявшись, продолжил диктовать мужчина.
Там, за дверью, шло вскрытие. Вадим знал это, знал он и ту женщину, чью грудную клетку зашивал сейчас огромной изогнутой иглой патологоанатом, надиктовывая протокол лаборантке. Но лучше всего он знал, зачем он здесь.
- Следующий пункт. «Получив повреждения, описанные в пункте «два», потерпевшая могла жить в пределах от нескольких десятков секунд до нескольких десятков минут…»
«Три, - подумал Вадим, комментируя слова патологоанатома. – Три минуты».
- «…И совершать при этом активные действия… В скобках – «передвигаться, звать на помощь».
Лаборантка тихо шелестела бумагой за низеньким столом. Вадим видел ее образ сквозь стену так четко, будто стоял у нее за спиной.
- Где там этот мальчишка? – неожиданно прервав свой жуткий монолог, спросил судебный медик. – Пусть заходит, а вы пока готовьте конвертики для волос…
Откуда-то сбоку к Вадиму приблизился конвоир в бронежилете, шевельнул дулом укороченного автомата. Вадим понял все без слов. Поднялся, сцепив зубы – очень не хотелось входить в эту дверь, из которой волнами накатывали очень неприятные сладковатые запахи.
- С правой височной области, - услышал Вадим голос в двух шагах от двери. – Теперь с левой…
- Доктор, зачем все это? – спросила лаборантка, протягивая листок бумаги, сложенный в виде пакетика. Судебник вырвал пинцетом несколько волос, сунул их в протянутый пакетик и ответил несколько раздраженно:
- Следователь задницу прикрывает… И хватит этих вопросов, в коридоре подозреваемый… Готовьте пакетики для ногтей, я стригу правую кисть.
Вадим остановился у самой двери, не в силах сделать последние шаги. В горле встал большой тягучий комок слюны, он никак не хотел проглатываться, накатила паника; Вадим отшатнулся назад и наткнулся на ствол автомата. Пришлось собрать волю в кулак и перешагнуть порог прозекторской.
Там царил полумрак, только два источника света делили комнату на части – огромная бестеневая лампа над секционным столом и настольный светильник лаборантки у закрашенного белой краской на две трети окна. В пятне света головой к двери лежала женщина, достаточно бледная для того, чтобы казаться нереальной. Голова ее была запрокинута назад через деревянный брусок, который Вадим про себя сразу же окрестил плахой – за выемку посредине, как на гильотине. Под спиной образовалась большая розовая лужа – патологоанатом смывал с тела кровь при помощи душевого шланга, разбрызгивая ее довольно широко вокруг стола. Самого врача защищал огромный, до пола, оранжевый фартук и резиновые сапоги; Вадим и его сопровождающий непроизвольно сделали несколько шагов назад, чтобы не попасть в облако брызг.
Не сразу заметив вошедших, врач остановился, закрутил кран и приблизился к Вадиму, глядя ему в глаза.
- Мне всегда было интересно, - сказал он, подойдя вплотную, - насколько это просто – убить человека. Разрезать пополам мертвое тело – это не то… Работая здесь, я начал ценить жизнь как никогда ранее – и поэтому не могу победить в себе ту волну возмущения, которая поднимается во мне, когда я вижу безвременно ушедших.
Вадим не ожидал подобного. Он рассчитывал только взглянуть на… «На Марину…» И после этого вернуться в следственный изолятор. Тем временем врач, сняв перчатки со следами крови, взял Вадима за руку и подвел к женскому телу на столе.
Несомненно, это была Марина. Но такой он ее не видел никогда…
- Смотри, - подтолкнул его к столу судебник. – Ей было двадцать два года. И ей теперь всегда будет двадцать два года…
Вадим приблизился к столу на пару шагов и оказался в пятне света. Наручники сверкнули ему зайчиками в глаза, он отодвинул руки в сторону; после чего заглянул ей в лицо – в то, что осталось от лица…
Его, конечно, сумели подхватить. Конвоир, закинув автомат за спину, успел подставить руку, да и патологоанатом был тоже рядом. Вадим мягко опускался вниз, подгибая колени.
Его вынесли в коридор, несколько раз ударили по щекам. Он мотнул головой из стороны в сторону, ударился затылком о стену и окончательно пришел в себя. Несмотря на слабость, решительно встал, вернулся в прозекторскую, подписал акт опознания и вопросительно взглянул на милиционера. Тот бросил последний взгляд на ту, что лежала сейчас на столе, и воткнул ствол Вадиму между лопаток – у охранника дома подрастала дочь, уже учится в третьем классе, мальчишки табором за ней ходят…
- Иди давай,- грозно произнес он в спину Вадима. Тот сделал несколько шагов и все-таки не выдержал – разрыдался как ребенок, уткнувшись в стену лбом.
Конвоир попытался подтолкнуть Вадима, но тот нервно, не оглядываясь, отмахнулся от автомата скованными руками и опустился по стене на пол, продолжая исторгать из себя стоны и рыдания, хриплые и протяжные…
Все было неправильно. Все было зря.
Из дверей на него угрюмо смотрел патологоанатом. Он опять не понял, зачем одни люди убивают других.
2.
РЕТРОСПЕКТИВА.
«CNN, 24 марта 2019 года.
Всю прогрессивную общественность потрясло известие о таинственной гибели профессора Макартура, жившего на своей вилле в штате Калифорния. Отойдя от дел, профессор периодически преподавал в университете теорию анализа, проповедуя свои радикальные взгляды на проблемы программирования… Он был найден мертвым у своего компьютера, который по каким-то причинам оказался разобранным – Макартур, никогда не заглядывающий вглубь электронной техники, по одному ему известному поводу взял в руки отвертку… Таинственности добавляет тот факт, что процессор его компьютера оказался в нерабочем состоянии по причине полной перестройки внутренней архитектуры… Данным моментом сейчас тщательно занимаются эксперты… Заслугами Макартура перед научным миром являются…»
«CNN, 2 апреля 2019 года.
Очередная загадочная смерть – сегодня утром в своем рабочем кабинете по неизвестной пока причине скончался один из ведущих разработчиков корпорации «Глобал сенсорик» Ким Паркер, известный своими разработками в сфере… Он был найден мертвым за своим рабочим столом; в правой руке он сжимал самую обыкновенную отвертку, в левой – видеокарту, добытую им из своего компьютера… Вспоминая недавнюю смерть профессора Макартура, наступившую по до сих пор не выясненным причинам, остается упомянуть, что видеопроцессор представлял собой просто кусок кремния без следов внутренней архитектуры… Следствие ведут лучшие специалисты в области информационных преступлений…»
Он был необычайно талантлив, этот студент – Вадим Гостюхин, учащийся четвертого курса Академии Программирования и Анализа. Его ставили в пример всем, начиная от абитуриентов и заканчивая маститыми учеными, сдающими докторский минимум. Защищая диссертации, считалось хорошим тоном упомянуть несколько открытий, сделанных Вадимом за годы его обучения, представить пару ссылок на его работы и на него самого. Сам Вадим этого старался не замечать, хотя был уверен в абсолютной справедливости происходящего.
Он не просто подавал надежды – он дарил их другим; дарил своим творчеством, виртуозным программированием, умением решать неразрешимое и разгадывать неразгаданное. Его знание языков недалекого прошлого, таких как Си, Паскаль и Ассемблер, подкупало даже тех профессоров, которые около тридцати лет назад воспитывались на них и присутствовали при смене поколений – когда Гарри Краун создал Ассемблер-2, названный впоследствии Эс-Би (от английского «Second Breath» - «Второе дыхание»), язык, затмивший преимущества всех доселе существовавших языков программирования. Он, зная в совершенстве Эс-Би, не забывал предтеч, зная в совершенстве практически все, что существовало ранее, и умея решить все современные задачи на старых языках (хотя большинство его однокурсников и преподавателей не видели в этом никакого смысла – все равно что учить старославянский, имея «пять» по современному русскому языку).
Короче говоря, он был ГЕНИАЛЕН. И, как всякого гения, его погубило его же открытие.
Вадим Говорухин жил на стыке двух эпох – умирало одно, рождалось другое, принципиально новое. Заканчивалась эпоха персоналок, техника внедрялась в человека, становилась его частью, неотъемлемой, как естественные органы – как кровь, глаза, сердце. Программное обеспечение изменилось кардинально – перебои, что наблюдались в работе продукции Майкрософт в течение последних тридцати лет в их версиях Windows – тем перебоям просто уже не могло быть места. Зависнув, программа могла убить человека – непозволительная роскошь для программиста, не говоря уже о самой жертве…
Гарри Краун спас мир – он подарил нам всем язык программирования, исключающий ошибки. Исключающий их в принципе. Существование ошибки в программе, написанной на Эс-Би, было невозможно. Наконец-то все вздохнули свободно, широко и радостно – Windows стала идеальной, явив миру триумф компании Microsoft. К тому времени Билл уже отошел от дел, готовясь к пути в мир иной (у него обнаружили рак), но его преемники, поставив на кон все, выиграли – Эс-Би победил всех и вся, затмив собой прелести периода объектно-ориентированного подхода. И на высоте расцвета Ассемблера-2 в мир ворвался сверкающей искоркой Вадим Гостюхин, Россия.
Он вскрыл внутренности Эс-Би, показав всему миру, что может быть, когда гений обнаруживает неизведанное в том, что казалось абсолютно известным. Но это вскрытие для многих людей ничем не отличалось от вскрытия трупа на патологоанатомическом столе…
3.
Они встретились в одном из компьютерных клубов Москвы на тусовке, посвященной юбилею создания Эс-Би – языку программирования исполнилось всего десять лет, но он уже настолько изменил ход истории, что люди начали праздновать дату его создания. В течение последних пяти лет ежегодные торжественные мероприятия в среде тех, «кто понимает», приобретали все более широкие масштабы.
Много знакомых лиц, обилие «звезд» эстрады и суперпрограммистов, море коктейлей и шоколада – типичная атмосфера праздника, не изменившаяся за последние пятьдесят лет. «Золотая молодежь» отрывалась, порой забывая о причине, собравшей их всех вместе. Музыка, звучавшая отовсюду; огромные мультимедийные экраны, транслирующие великолепные видеоэффекты, созданные по последнему слову техники; возможность играть в интерактивные игры по высокоскоростным спутниковым каналам… Как обычно, через полчаса от начала торжества девяносто процентов приглашенных забывало об истинной цели празднества и отдавалось веселью с бесшабашностью, свойственной молодости. Но всегда находились те самые десять процентов, которые даже на фоне громко звучащей музыки и льющегося отовсюду мультимедийного безумия были способны поддержать беседу о создании процедур, методов, классов, событий и всего остального, являющегося неотъемлемым атрибутом программирования на Эс-Би.
Эти люди, узнающие друг друга по горящему взгляду, по жестикуляции, рвущейся от самого сердца при упоминании волшебного сочетания «Эс-Би», по огромному количеству работ, написанных на этом сказочном языке и названных их именами, часто проскальзывающими в беседах… Они были особым «обществом в обществе»; каждый из них получал от пяти до десяти тысяч долларов за час работы на Ассемблере-2. Безусловно, все они были талантливы – но и среди талантов всегда находятся гении, к числу которых принадлежал и Вадим.
Его узнавали за много десятков шагов, в толпе, по звуку голоса, по манере одеваться – но чаще всего по его небрежным, но предельно точным замечаниям, которые он делал, проходя сквозь чью-нибудь беседу об очередном баге на Паскале, который обходится на Эс-Би в два счета. При этом его совсем не интересовал ход беседы – он продвигался сквозь разношерстную толпу к барной стойке, но его ухо просто не могло слышать чьи-либо претенциозные замечания, сделанные на принципиально неправильной основе. Он с хитрой улыбкой исправлял заблуждение говорившего, не переставая держать в прицеле бармена – и разговор замирал сам собой, все смотрели ему в спину, и благоговейный шепот доносился вслед:
- Гостюхин… Это он открыл… Это его решение оказалось лучшим… Это ОН…
Самого Вадима это не интересовало – он приближался к барной стойке, заказывал себе какой-нибудь экзотический коктейль и оглядывал зал в поисках особы, которой будет все равно, на каком языке он пишет по ночам вирусы – лишь бы она была красива, стройна, улыбчива – в общем, представляла собой идеал клубной девушки.
Сегодня, как и обычно, такая нашлась довольно быстро. Представилась она Мариной, о самом Вадиме была наслышана достаточно – в общем, знакомство было быстрым, в нужных пределах. Гостюхин немного расспросил ее об интересах – и был поражен, узнав, что перед ним программист файерволлов; одно из лучших творений в этой области было написано Мариной с использованием технологий, открытых Крауном и улучшенных самим Вадимом.
Постепенно разговор из специальных областей перекинулся на общих знакомых, потом перешел в область флирта, ну а затем… Дальше все было понятно. Такси примчало их обоих к Вадиму домой…
Потом, сидя в кресле, накрывшись простыней и разглядывая с расстояния в несколько метров Марину, делающую пару коктейлей у домашнего бара, он решил ей открыться. И рассказал все – и о Макартуре, и о «Глобал сенсорик», и много еще о чем. Поглощенный рассказом, он не заметил, как Марина, широко раскрыв глаза, слушает его, а из горлышка с дорогим ликером бежит на пол тоненькая душистая струйка…
- Пока еще не знаю, что с этим делать, - задумчиво проговорил Вадим в конце. – Но ведь это работает, и еще как… Так было и с вечным двигателем – вы сначала создайте его, а мы уже найдем для вашего открытия применение.
Марина вздрогнула, когда ледяная струя ликера мазнула ее по обнаженному бедру; увидев, что вылила на пол почти всю бутылку, она прикрыла лужицу на ковре собой, но Вадим не обратил на это внимания – он был поглощен своими мыслями.
Ошеломленная девушка постояла несколько минут с двумя бокалами в руках, а потом подошла к Вадиму; они медленно выцедили сквозь зубы морозную ароматную жидкость, после чего она присела к нему на колени и жадно поцеловала его в холодные губы…
Утро пришло как-то неожиданно – просто ворвалось в окно ярким солнечным лучом и ударило по глазам. Вадим зажмурился, попытался отодвинуться в сторону – и вдруг понял, что постель рядом пуста, Марины нет. Не открывая глаз, он позвал ее хриплым голосом – после нескольких ледяных коктейлей в горле першило. Ответом была тишина.
Вадим открыл глаза. Никого. Девушка ушла.
Он откинул одеяло, поднялся, подошел к бару и, налив себе стакан апельсинового сока, выпил его, не обращая внимания на боль в горле. Жаль… Он был готов продолжить с ней отношения – ведь она так слушала его…
Вернувшись к постели, он хотел завалиться спать еще на пару часов, но тут его внимание привлек листок бумаги, одиноко лежащий на столе возле клавиатуры. Вчера его там точно не было. Вадим прошлепал к столу босыми ногами, на ходу пытаясь попасть в тапочки, и протянул к листку руку, надеясь увидеть там адрес и телефон и одновременно предчувствуя недоброе…
«ВАДИМ, НЕ ИЩИ МЕНЯ. Я ВНИМАТЕЛЬНО СЛУШАЛА ТЕБЯ ВЧЕРА…. МНЕ ОСТАЛОСЬ ЖИТЬ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ – ВРАЧИ ОБНАРУЖИЛИ У МЕНЯ «Эс-Би». ПРОСТИ И ПРОЩАЙ»
Похмелье моментально слетело с Вадима. Он несколько раз вслух прочитал записку, написанную твердым красивым почерком, убеждая себя в том, что это все сон, что это все происходит не с ним.
- Эс-Би… - шептал он, глядя перед собой невидящими глазами. Вирус, названный так же, как и язык программирования, «Второе дыхание» СПИДа – открытый несколько лет назад, после тотальной вакцинации от своего прародителя, уже успел унести жизни нескольких миллионов людей. Все его первооткрыватели погибли во время неудачных экспериментов – после чего вирус вырвался на волю и отправился гулять по миру…
Ужас, охвативший Вадима, трудно передать словами. Дрожащие ноги не держали его – он упал в кресло у стола с персоналкой и смял записку в кулак. Путь передачи был тот же, что и у СПИДа – следовательно…
Первым желанием было бежать в клинику и сдать анализ – убедиться в том, что с ним все в порядке. Но где-то внутри трезвый расчет программиста убеждал в обратном – что еще рано, что первые проявления появятся («ПОЯВЯТСЯ!!!») через пару месяцев, тогда же можно будет обнаружить в крови антитела.
Страх – великая сила, двигатель прогресса наравне с рекламой. Вадим на одном из дисков нашел файерволл, написанный Мариной, установил его и просмотрел информацию об авторе.
«Protection of frontier Firewall – Marina Beskudnikova, Russia, 2018. All Rights reserved. Незаконное распространение преследуется по закону. Обо всех нарушениях авторского права незамедлительно сообщать по адресу Marina@programmers.ru».
Второе название, русское, у файерволла было «Пограничная стража» - примерно так можно перевести «Protection of frontier». Но Вадима не заинтересовало это красивое название – он впился глазами в адрес электронной почты, за которым надо было найти девушку, заразившую его страшным вирусом.
Пальцы сами легли на клавиатуру, внесли адрес в адресную книгу и отправили тестовое письмо. За настройки Вадим не опасался – его IP не смог бы определить никто, обратный адрес тоже подменялся неоднократно, проходя через множество выдуманных им фильтров. Через мгновение подтверждение доставки всплыло посреди огромного двадцатипятидюймового экрана. Адрес существовал в действительности. Оставалось выяснить его географическое положение – вполне возможно, что сервер «programmers.ru» мог предлагать свои услуги где-то рядом. Но нет – ящик оказался вторичным – с него все форвардилось в неизвестном направлении, на защищенный адрес, идентифицировать который Вадим не смог – ведь против него сейчас играла опытная профессионалка.
Вадимом овладело бешенство. Широко раздувая ноздри, он, не мигая, смотрел в трей, где мигал значок соединения. Мерцающий треугольник не давал отвести взгляд в сторону, где-то в груди росла волна гнева. Через несколько секунд он схватил «мышку» и, не глядя, выбрав адрес из списка своих контактов, отправил по нему письмо с вложением…
«CNN. 22 апреля 2019 года.
…К расследованию серии загадочных смертей подключен отдел ФБР, занимающийся аномальными явлениями… Очередной жертвой стал доцент, декан факультета Московской академии Программирования и Анализа, Виталий Измайлов. Секретарша нашла его в кабинете мертвым… Последним его распоряжением стала просьба принести ему в кабинет отвертку, при помощи которой он по неизвестным причинам вскрыл корпус своего персонального компьютера и извлек из него материнскую плату… Признаков насильственной смерти, как и в предыдущих случаях, на теле Измайлова обнаружено не было…»
4.
Из отчета агента «Брайана» от 24 апреля 2019 года ответственному по группе дознания:
«…Также сообщаю, что после окончания осмотра кабинета Измайлова был изъят для детального изучения его персональный компьютер. Ввиду полной непригодности для работы материнской платы все составляющие были перенесены на исправную базу… Компоненты признаны работоспособными… По окончании просмотра содержимого винчестера были обнаружены 4 письма, полученные доцентом Измайловым 22 апреля. 3 из них оказались сообщениям служебного характера… Текст четвертого привожу полностью: «Дорогой Виталий! Шлю тебе, как ты и просил, очень интересный exe-шник. Открывай, не опасаясь за свой комп. После инсталляции перекинь пару джамперов на «маме» - R19 и R21. (Попроси у секретарши отвертку, не лезь руками). С уважением, Балабанов». Письмо подписано неким Балабановым, другом Измайлова по учебе в Нововсибирске. Установлено, что обратный адрес письма соответствует подписи на нем, но сам Балабанов в течение последних трех недель находится в Швеции на конгрессе… Вывод по состоянии набора схем системной логики будет сделан после осмотра его экспертами, хотя уже сейчас ясно, что полностью нарушена ее архитектура…»
На следующий день Вадим не пошел на занятия. И через день – не пошел. Купив в магазине несколько бутылок водки, он беспробудно пьянствовал, поминая свою спокойную прежнюю жизнь, прерванную какой-то сволочью, заразившей его. В пьяном бреду перед ним проплывали причудливо искаженные страницы его короткой насыщенной жизни. Окончание школы, внезапное увлечение программированием; за лето он освоил несколько языков и успешно сдал вступительные экзамены в Академию.
Родители были немного взволнованы – их сын в мгновенье ока стал гением. Учителя успокаивали – ребенок просто очень удачно сумел приложить свои знания и умения, не дожидаясь того часа, когда станет ясно, что вся жизнь отдана не любимой работе, а чему-то случайно выбранному… В год поступления в Академию необычайно вырос рейтинг выпускников с факультета, занимающегося Ассемблером-2 – и, естественно, Вадим, желать добиться славы на этом поприще, выбрал именно этот факультет.
Исходя из его потенциала, многие преподаватели были уверены – не создай Эс-Би Гарри Краун, его создал бы Вадим Гостюхин. Изучив программу четырех курсов за два года, в настоящий момент он готовился к досрочным выпускным экзаменам. Жил он в одиночестве, снимая квартиру в центре Москвы при помощи вначале родителей, а потом денег, которые он стал зарабатывать, создавая проекты на заказ. В течение последних шести месяцев он стал необычайно популярен – после создания приложения, способного контролировать эмоциональный фон человека.
Он не был избалованным – но стал более требовательным; суммы гонораров росли, появились агенты, продающие его программные творения. Его расположения добивались многие – главы корпораций, программисты, преподаватели, красивые женщины, звезды эстрады, политики. Вадим стал чертовски популярной личностью; не всякий мог похвастаться приватной перепиской с самим Гарри Крауном; не всякий мог выгребать из своего почтового ящика десятки приглашений работать на монстров компьютерной индустрии. У Вадима все это было в избытке.
Однажды к нему обратился представитель корпорации «Интел» с просьбой создать отладчик, способный изменять скорость процессора программно – путем перестройки его архитектуры в процессе работы. Причем перестройки гибкой, обратимой – такой, какой мог бы пользоваться рядовой пользователь, не боясь уничтожить дорогостоящий процессор.
Вадим задумался над решением проблемы в принципе. Кое-что показалось ему невыполнимым – но лишь до тех пор, пока он не начал писать программу. К его услугам были все образцы процессоров корпорации, начиная с самых ранних, все архитектурные решения, масштабные модели некоторых узлов. Он погрузился в изучение самой структуры кремния, забрался в физику, химию, изучил протекание процессов на атомном уровне…
Постепенно решение задачи начало вырисовываться – пока еще на черновиках, но самое главное – принцип – было найдено. Вадим сумел не просто написать программу, изменяющую архитектуру процессора для регулировки скорости – ему удалось создать нечто принципиально новое. Его программа, которую он собирался создать в течение ближайшего месяца, должна была оптимизировать структуру процессора в соответствии с решаемой на данном конкретном компьютере задачей – путем перекраивания микросхем «на ходу». Процессор становился «живым».
Современные «камни» обладали огромными невостребованными ресурами (тому, кто за последние тридцать лет ни разу не видел сообщения в трее «Загрузка ЦП 1%», этого не понять). Вадим сумел-таки направить эту внутреннюю нереализованную энергию на решение заданной президентом «Интел» задачи. Если бы ему все удалось, то корпорация AMD прекратила бы свое существование.
В течение месяца он не посещал занятия в Академии, сославшись на болезнь – ему все простили за его гениальность. Вадим проводил за компьютером и за книгами Гарри Крауна по восемнадцать-двадцать часов в сутки, моделируя различные подходы к решению проблемы. Благодаря корпорации «Интел» он уничтожил своими экспериментами не один десяток «камней» - но фирма продолжала снабжать его дорогостоящими процессорами новых поколений, которых еще даже не было в продаже (капиталисты делали ставку на Гостюхина, не жалея никаких денег – правда, с него взяли подписку о неразглашении производственной тайны).
Разгадка приближалась постепенно – через бессонные ночи, через две разбитых клавиатуры, через головную боль и резь в глазах, через десятки литров пива и еще большее количество чипсов. Задача полностью поглотила его - и, глядя на его работоспособность, постепенно сдавалась.
К концу третьей недели была готова бета-версия; наконец-то один из процессоров после ее запуска «сдох» не сразу, а после четырех минут судорожной работы. Это был значительный успех. Вадим понимал, что он на верном пути – тем более, что «Эс-Би» не прощал ошибок, а, следовательно - если программа работала, значит ошибок в ней нет. Оставалось найти правильный алгоритм воздействия на кремниевую структуру – чтобы то множество транзисторов, что было спрятано в «камень», не превращалось в силиконовые сопли, а могло полноценно работать.
И вот настал день, когда Вадим собирался испытать свою программу в присутствии представителя «Интел». Прибывший к нему менеджер внимательно изучил короткий печатный отчет, который Гостюхин набросал ночью, довольно криво переведя его на английский, после чего жестом попросил продемонстрировать успехи. Вадим загрузил компьютер, ткнул пальцем в тестовые строки, намекая на то, что все без обмана – процессор действительно корпоративный, новый, из последней партии, после чего дождался появления трехмерного интерфейса «Windows»и откинулся в кресле. В центре экрана появилось предложение запустить «CPU accelerator».
- Please, - коротко произнес Вадим, указывая на «мышку». Менеджер протянул руку, явив Вадиму массивный золотой перстень на указательном пальце, и ткнул указателем в розовый кубик кнопки «Yes». Окошко с приглашением исчезло. Ничего не произошло.
Менеджер вопросительно взглянул на Вадима. Тот понимающе кивнул головой и запустил из меню основное окошко программы, после чего выбрал там нужную скорость работы процессора, нажал пару раз «Apply», после чего запустил тестовую программу и продемонстрировал менеджеру результат бенчмарка. Скорость процессора выросла чуть ли не в полтора раза.
«Интеловец» поджал губы и покачал головой, после чего, поговорив по телефону, перевел на счет Гостюхина некую сумму денег и на прощание дал ему для тестирования программы последний образец творчества архитекторов корпорации – в красивой цветастой коробочке.
Когда менеджер ушел, Вадим вернулся за разогнанный комп и с удовлетворением посмотрел на результаты своей работы, потом вновь открыл окошко «акселератора» и решил добавить «камню» по максимуму. И тут же процессор сдох – экран мигнул и погас, из корпуса повалил вонючий дым, там плавился шлейф, провисший над раскаленным сердцем компьютера.
Ничуть не разочарованный Гостюхин, взяв в руки отвертку, разобрал корпус и заглянул внутрь. Массивный кулер оказался спаянным с процессором в один конгломерат – настолько высоким был перепад температуры. Вадим протянул было руку внутрь, чтобы попытаться размокнуть защелки кулера, но что-то его остановило; жало отвертки передвинулось к винтам, крепящим «материнку».
Сняв все одним блоком, Вадим осторожно, не прикасаясь к теплому еще расплавленному куску кремния, поднес все это к окну и рассмотрел при ярком свете. Что-то во всем этом ему не нравилось…
В лаборатории Академии всегда кто-нибудь был. Вот и сегодня – несколько человек копошились в углу, изучая одним им известную задачу. Вадима же интересовал электронный микроскоп. Лаборант за сорок минут приготовил ему спил с «камня» - достаточной толщины, для того чтобы не потеряться в слоях и понять, что там происходит в моменты максимального разгона.
Когда Вадим заглянул вглубь процессора, сердце его едва не выпрыгнуло из груди. Структура «камня» была нарушена, что было абсолютно естественно – на это его программа и была направлена; но то, как она была нарушена, привело в изумление Вадима – кристалл жил своей жизнью, силиконовые частицы сгоревшего процессора самостоятельно передвигались и даже выползали из поля зрения. То, что видел сейчас Гостюхин на экране микроскопа, выведенного на монитор – было НОВОЙ ФОРМОЙ ЖИЗНИ, жизни на основе кремния.
А на следующий день лаборант, который изготовлял срезы, умер. За четыре дня до смерти ему исполнилось девятнадцать лет…
5.
Из отчета агента «Брайана» от 29 апреля 2019 года ответственному по группе дознания:
«… Также докладываю, что после обнаружения на винчестере Измайлова письма с неизвестным exe-файлом мной были просмотрены винчестеры погибших Макартура и Паркера. На них я обнаружил аналогичные письма, в которых жертвам отсылались не обнаруженные пока исполняемые файлы с расширением EXE; так же предлагалось переключить те же самые джамперы на материнской плате. Установлено, что Макартур и Измайлов поступили так, как советовал неизвестный автор писем, Паркер не счел нужным выполнить данное указание – однако результат на выходе мы имеем тот же. Сами файлы в настоящий момент обнаружить не удалось…»
Вадим, конечно же, заинтересовался этой смертью. Молодой парень, который умирает без видимых причин в расцвете лет – это всегда вызывает подозрения и оправданное любопытство. Расспросив сотрудников лаборатории в достаточно деликатной форме, он узнал, что парень просто упал во время работы с материалами, присланными с какой-то кафедры – упал, как подкошенный, словно сраженный пулей. Дыхание и сердцебиение остановились практически мгновенно, пара лаборантов пытались оказать ем первую помощь, но безрезультатно - жизнь к нему не вернулась…
Вскрытие, которое состоялось на следующий день, ничего не дало, была констатирована «Внезапная коронарная смерть»; доктор по окончании работы вздохнул, подписывая протокол, и произнес в никуда:
- Да, молодеет инфаркт… Такие молодые парни уходят…
Эти слова услышала лаборантка и повторила их родственникам, пришедшим забирать тело; так постепенно эта информация добралась и до Вадима. Но он-то знал, что если знать, что искать, то обязательно найдешь. Кроме рук молодого парня из лаборатории, до сгоревшего «живого» процессора не дотрагивался никто – стоило предположить, что силиконовые существа, вызванные к жизни программой Гостюхина, каким-то образом проникли в тело лаборанта и вызвали там некие изменения, приведшие к смерти.
Вадим, пораженный свалившимся на его голову открытием, тогда всерьез задумался о его побочных явлениях. И сложно было сказать, что оказалось для него важнее – сам факт возможности создания «силиконовых вирусов» или их возможность убивать тех, кто вступал в ними в контакт.
Гостюхин занялся экспериментами – он гробил процессоры на максимальных скоростях и тыкал в них мордами котят, пойманных на улице. Котята пытались вырываться из цепких пальцев исследователя, но, единожды попав мордочкой в горячий силиконовый сплав, дергаться прекращали и погибали практически мгновенно, через десять, максимум пятнадцать секунд.
Пересилив отвращение, Вадим пытался найти в телах котят повреждения, нанесенные вторжением «силиконовых вирусов» - он рассматривал под микроскопом места проникновения частиц в животных, пытаясь обнаружить какие-либо следы. И это ему удалось.
Точечные следы на носах котят подтвердили его подозрения – что-то (а, скорее всего, «кто-то») проникал в тела животных и производил там какие-то повреждения, несовместимые с жизнью. Но как только Гостюхин принял решение идти в своих исследованиях дальше и попытаться найти органы-мишени, повреждаемые вирусами, случился маленький кризис.
В печать просочилась информация о разработках, которые ведет «Интел» в сотрудничестве с русским студентом; назревал очередной антимонопольный скандал. Домой к Вадиму зачастил менеджер, требуя повышения темпов работы. Но как только Гостюхин вернулся к акселератору, в последнем номере «РС Magazine» появилась скептическая статья профессора Макартура, в которой последний достаточно популярно объяснял общественному мнению, что того, чем занимается сейчас «русская звезда Гостюхин», быть не может по причине множества физических и математических законов.
Вадим, который видел не только основное, но и побочное действие программы, написанной по заказу «Интел», был крайне возмущен; после недолгой борьбы с самими собой он вырезал две трети акселератора в отдельную программу, после чего отправил ее профессору в Калифорнию, предварительно взломав его адресную книгу и использовав один из доверенных адресов. Будучи уверенным в том, что у профессора далеко не самый современный компьютер, он для достижения необходимого эффекта в письме указал, какие джамперы необходимо переключить для получения максимальной скорости.
Его метод «социальной инженерии» сработал безукоризненно – человек от природы любопытный, профессор сделал все, как и было указано в письме, после чего попытался переключить джамперы назад, считая, что вся проблема в этом, коснулся расплавленного процессора и скончался о сердечного приступа. Узнав о результате атаки, Вадим в очередной раз убедился в Ом, что, сам того не желая, создал оружие – достаточно мощное, чтобы убивать и достаточно незаметное, чтобы быть обнаруженным.
Через неделю глава корпорации «Глобал сенсорик» Ким Паркер попытался обвинить «Интел» в устранении конкурентов – и его постигла участь Макартура. Но Вадим за эти восемь дней пошел гораздо дальше, научив своих «силиконовых друзей» поражать и видеопроцессоры. Паркер, известный своим пристрастием к компьютерным развлечениям, получил письмо от одного из своих друзей - с патчем к игре, которую он пытался пройти в настоящий момент. И, естественно, Паркер не смог противостоять соблазну, открыл файл, после чего попытался извлечь расплавленную видеокарту из корпуса…
Потом было еще несколько случаев рассылки «силиконовой смерти» - Вадим, уверовав в свою анонимность, совершил еще два убийства. Погибли люди, противостоящие его таланту, завистники и клеветники; погибли, ничего не подозревая. Их смерть не была связана следствием с компьютерами, поэтому в череду убийств, расследуемых ФБР, они не попали.
Близился день сдачи программы менеджеру «Интел». Гостюхин закончил последние исправления, финальный вариант акселератора в нескольких экземплярах рассовал по своим логическим и физическим дискам, после чего задумался – а вдруг кому-то придет в голову использовать акселератор точно так же, как это сделал он сам. Тогда он в последний момент включил в программу незначительные исправления, не позволяющие рядовому юзеру создавать из силикона вирусы, надеясь стать единоличным пользователем нового кибернетического оружия. А на следующий день Марина заразила его вирусом настоящим - реальным, невыдуманным…
6.
Из отчета агента «Брайана» от 4 мая 2019 года ответственному по группе дознания:
«Ввиду нежелания владельцев анонимных прокси-серверов вести с нами какие-либо переговоры, прошу вашего согласия на дополнительные меры воздействия… намереваюсь просмотреть логи юзеров, подключавшихся через следующие прокси (далее список)… Существует ряд предположений… Хочу довести до вашего сведения, что 25 марта, 12 и 15 апреля 2019 года при невыясненных обстоятельствах скончались лаборант и двое студентов Академии Программирования – Голубцов Дмитрий (подрабатывал лаборантом, находясь в академическом отпуске по неуспеваемости), Мансуров Антон, 4-й курс, Кириллов Николай, 5-й курс. Причина смерти не установлена; при тщательном изучении обстоятельств смерти выявлены сходные моменты (см. приложение судебных медиков, листы 15 и 16). В настоящий момент разрабатываются несколько версий…»
Мир рушился на глазах. Вадим вдруг почувствовал на своей шкуре – что это такое «быть инфицированным». Мысли о неотвратимо надвигающейся неизлечимой болезни преследовали его, не давали сосредоточиться, заставляли сердце то замирать, то биться быстрей, с все возрастающей скоростью. Волны бешенства сменялись периодами депрессии; Гостюхин вспоминал ту ночь с Мариной, проклиная всех и вся, в сотый, тысячный раз давая себе слово найти ее и уничтожить. Он с наслаждением представлял, как его вирус вторгается на компьютер Бескудниковой и порождает на нем миллиарды силиконовых мутантов, только и ждущих осторожного прикосновения тонкого женского пальца…
Все это не единожды приходило ему во сне; занимало его сознание, вытеснив оттуда и учебу, и работу на корпорацию; порой он даже забывал принимать пищу, только жажда выгоняла его из-за компа в магазин, где он, опомнившись, покупал и что-нибудь поесть.
Несколько раз он посещал тот клуб, где они познакомились; стоя у барной стойки, он пытался вытащить из бармена хоть какую-нибудь информацию о таинственной девушке, но все тщетно – судя по всему, ее появление здесь было случайным, что приводило Вадима просто в маниакальное состояние. Умирать медленной смертью по воле случая – что может быть ужасней?!
Гостюхин перечитал не один справочник по инфекционным болезням, выискивая у себя симптомы «Эс-Би» - лихорадку, сыпь, усталость глаз и множество других, перечисленных в группах «Главные» и «Второстепенные»; периодически он отмечал в своем состоянии некое соответствие с прочитанным; отправив отпечаток указательного пальца на диагностический сайт, он через час уже забыл об этом. В нем с новой силой вспыхнула волна ненависти к Марине, он сел в кресло и начал прочесывать Интернет в поисках контакта с ней.
В промежутках между приступами бешенства, когда сознание приходило в норму, он писал программу – средство, с помощью которого он сумеет отомстить. Все, что ему было нужно – ее адрес в Сети. Он уже позабыл о своем желании сдать анализ крови, чтобы подтвердить то, о чем писала в своей записке девушка; Вадим, начитавшись литературы, был абсолютно уверен в диагнозе, тем более что некоторые из симптомов уже имели место – у молодого гения поднялась температура, которая держалась в субфебрильных пределах и не сбивалась обычными жаропонижающими препаратами (что по учебнику говорило об активности вируса в зоне мозга, ответственной за поддержание нормальной температуры тела), болезнь постепенно разгоралась в нем, как искра.
Программа не получалась. Никак не удавалось определить цель – что именно должен был выполнить софт при обнаружении адреса Марины. В своих фантазиях Вадим видел не раз, как его «Silicon Dream», как он назвал свое творение, вторгается в тело девушки и разрушает его изнутри – изменяет ионный состав крови, забивает капилляры мозга, невидимыми органеллами уничтожает нежные клетки сердца… Всего-то – адрес, адрес, адрес!!!
Вадим постепенно превращался в киборга – на человека он был уже мало похож; несколько гонцов из деканата он просто выставил за дверь, сославшись на болезнь; родителям на письма не отвечал; работа поглотила его целиком. Учебник Крауна был зачитан до дыр – само собой, ответов там не было, слишком фантастичной была задача для самого апологета программирования. Растворимый аспирин он запивал пивом, даже не замечая этого; глаза налились кровью от многочасового смотрения в монитор. Комната была захламлена абсолютно ненужными вещами, зубная щетка валялась под ванной в течение последней недели. Спал он прямо за компьютером, откидывая спинку и забрасывая ноги на стол.
Периодически во сне к нему приходили решения некоторых проблемных мест – он вскакивал, едва не падая на пол, пытался сохранить на бумаге или на экране те мысли, что таинственным образом вторгались в его сознание. Не всегда это получалось, порой мысли ускользали вместе с обрывками сновидений, в которых его неотступно преследовала Марина – но нередко Вадиму удавалось пройти довольно сложные места, восстановив логику алгоритма и продолжив написание кода.
Вскоре Вадим мог с уверенностью сказать – основная часть работы закончена. Как только он хоть что-нибудь узнает о Марине, файл-убийца отправиться делать свое грязное дело…
И как только программа была готова полностью, Вадиму пришло письмо. Письмо от Марины. Вадим вначале ошалело смотрел в окно диспетчера писем, глядя на обратный адрес «Marina@programmers.ru», потом метнулся к своему софту, предназначенному для атаки.
Письмо было адресовано не ему лично – он получил его как пользователь «Пограничной стражи». Марина сообщала, что вышло очередное обновление, которое она выложила на одном из варезных сайтов, благодарила всех, кто использует ее программу, и пожелала получить за все это немного денег. Вадим не верил своим глазам, удача сама шла к нему в руки – ящик стал основным, форварда с него не было.
Он ворвался к ней на ее хитрый файерволл при помощи прямого сканирования, даже не пытаясь скрыться от систем обнаружения вторжения, которыми ее брэндмауэр был снабжен в достаточной степени. Конечно же, он был блокирован, но один лишь факт соприкосновения с Бескудниковой даже через «Пограничную стражу» был ему нескрываемо радостен, он словно пес, напавший на след и виляющий хвостом, уцепился за ее адрес и начал использовать самые современные методы вторжения…
7.
Почему-то трудно было нажать «Enter». Но Вадим сумел – вспомнив, как в его крови несутся сейчас по своим грязным делам маленькие тела смертоносного вируса «Эс-Би»…
Электронный вихрь тянул за собой. Пакеты, содержащие в себе строки вируса, неслись к цели; они были разделены маршрутизаторами и мчались к месту вторжения разными путями, разными континентами; кабель, проложенный по дну океана, сменялся линией между спутниковыми антеннами. Периодически один из пакетов, идущий по слишком длинному пути, погибал, не добравшись до очередного маршрутизатора – тогда все рассыпанные в данный момент по Земле куски вируса вздрагивали, теряя часть себя. Но модем принимал контрольный сигнал и отправлял пакет заново – и тогда вирус обретал себя как единое целое, собираясь в один файл на концевом участке. Время шло. Прежде чем войти в контакт с целью, вирус концентрировался, проверял целостность транзакции, изучал сам себя на предмет возможных ошибок – но нет, проблем не было, все дошло в целости и сохранности. Файл в маршрутизаторе напоминал свернувшуюся пружину – если бы люди могли его увидеть. Первые его байты аккуратно тянули свои щупальца к файерволлу «Пограничная стража», пытаясь определить в нем слабые места. От компьютера, на который пытался проникнуть вирус, навстречу метнулась короткая горячая, безумно яркая молния и стеганула огненной плетью по щупальцам, определив в них IP из заблокированного диапазона. Байты оборвались и разрядились, потерявшись в проводах, отходящих от маршрутизатора к другим объектам. Файл сократился еще сильнее, втягиваясь внутрь принимающего устройства, пряча свое тело в глубине.
Следящий пакет, висящий за спиной вируса, определив повреждение, послал запрос домой – базовый компьютер вернул недостающие байты, отрастив новые щупальца, но на этот раз сделав их незаметнее. Файерволл провел молнией рядом с короткими чувствительными щупальцами и не заметил их; шипя и разбрызгивая лужи искр, молния успокоилась и улеглась вдоль входящего кабеля сразу за маршрутизатором…
Вадим мягко положил пальцы на клавиатуру. Он уже точно знал, что его модифицированный акселератор добрался до цели и сейчас ожидал от своего «хозяина» (Вадим отнесся к нему, как к какому-то ручному животному) приказаний. Гостюхин понимал, что «Пограничная стража» отразила первое проникновение к Марине на комп; он попытался просканировать сеть в обход файерволла – не получилось, да и не ожидал Гостюхин от этого способа никакого проку. Тогда он попытался создать некий симбиоз… Щупальце шевельнулось и поплыло (именно поплыло, отделившись от основного кода, став самостоятельной единицей) в сторону огненной плети. Файерволл, словно золотистый дракон, лежал, не шевелясь, в состоянии готовности, лениво подрагивая всем телом – будто дыша. Первый байт дотронулся до плети и попытался его обвить – словно виноградной лозой.
Тело файерволла взбудораженно дернулось, но щупальце, несколько раз мигнув, нежно погладило плеть вдоль ее золотых изгибов и мягко, незаметно, влилось в нее. Несколько других, более мощных огненных вихрей прыгнуло откуда-то из глубины маршрутизатора, облетело вокруг вновь замершей, заснувшей, обманутой сторожевой плети и вернулось обратно.
Гостюхин стер пот со лба и размял пальцы. Усталость от проделанной работы была незаметна – он только что получил отклик от своей «Силиконовой мечты», говорящий о победе над файерволлом. С трудом верилось в то, что он только что проделал – но факт остается фактом; это не он сам решил задачу, «Silicon Dream» общалась с ним на понятном только им двоим языке Ассемблера-2 и натолкнула его на решение.
Судя по всему, вирус еще до проникновения в силиконовые структуры обретал черты, свойственные жизни…
Управляющие сигналы настойчиво стучались в тело программы – «хозяин» принял решение начать вторжение. Вирус перекомпилировался – сам, без внешних воздействий, - после чего аккуратно нырнул в маршрутизатор. Плеть, обманутая «щупальцем-любовником», благодушно-расслабленно лежала у ворот, которые обязана была охранять. На мгновение вирус замер рядом с ней (цепь искр пробежала по его телу, выражая удовлетворение проделанной работой), после чего на предельной скорости рванулся к атакуемому компьютеру.
Дальше все было очень просто – мимо кабеля скользнуть было нельзя. Вирус втянулся внутрь в виде письма, просканировал адресную книгу, отправил ее Вадиму, сам сгенерировал текст письма, использовав наиболее частый адрес из переписки, аккуратно прилег в папке «Входящие» и стал ждать прочтения…
Гостюхин смотрел прямо перед собой невидящим взглядом. Мина замедленного действия лежала на компьютере Марины и только ждала щелчка «мыши». В это время сам Вадим получил пару писем – цифра «два» горела на счетчике майл-анализатора. Направив стрелку курсора на первое по времени, он на мгновение замер, потом успокоил себя тем, что программы, подобной его «силиконовому убийце», в настоящий момент нет ни у кого, и открыл его.
«Портал «Эс-Би» - Диагностикс» - анониму 07-91А. Ваш отпечаток пальца проанализирован лаборантом 129 при помощи тестовой программы, сертифицированной Министерством Здравоохранения.
Заключение: организм анонима 07-91А не содержит ни вируса «Эс-Би», ни антител к нему; аноним 07-91А здоров.
Просьба оплатить услуги лаборанта 129, перечислив на его счет (далее череда цифр) 250 рублей».
Где-то далеко от замершего в изумлении Вадима рука Марины направила «мышку» на письмо, обманувшее «Пограничную стражу»…
Второе письмо было длиннее. Обратный адрес – «marina@programmers.ru». Рука дрогнула, но курсор попал-таки в строку, письмо открылось в отдельном окне.
«Здравствуй, Вадим. Помнишь меня, Марину, девушку с тусовки, проведшую с тобой замечательную ночь и отвратительное утро? Помнишь мою записку? Прости за неудачную шутку, мальчик. Ни я, ни ты не больны. Просто выслушав признания о написании вирусов компьютерных, виртуальных, в реальной жизни убивающих других людей, я захотела поставить тебя на место твоих жертв – при этом «подарив» тебе вирус настоящий, страшный, медленно убивающий. Прошло десять дней, я не выдержала и пишу тебе о том, что моя записка было ложью – я, как нормальный человек с довольно гипертрофированной совестью, больше скрывать правду не в силах. Шутка, не больше – но я думаю, за эти дни ты ощутил тот ужас, который охватывает человека при слове «вирус». Прошу тебя – остановись, мальчик. Ты талантлив – так примени свой талант в мирных областях… Мне хотелось бы встретиться с тобой еще раз. Прости меня. Марина».
Вадим перечитал послание несколько раз. «Шутка», «прости», «больше скрывать правду не в силах»… Все последующие действия он выполнил автоматически – письмо в ответ было сгенерировано Гостюхиным за несколько секунд, отправлено Марине и уже через несколько секунд отметилось на почтовом сервере, с которого Марина получала электронные послания. Но, как обычно, девушка просматривала письма в порядке их получения…
Сигнал пришел быстро. Оставалось выполнить то, ради чего он оказался здесь, на чужом компьютере – найти кусок кремния, который окажется ближе. Череда импульсов ворвалась в «железную начинку» компа и сразу же определила круг задач, обнаружив видеопроцессор. Начался нагрев кремния; тем временем программа выстраивала из плавящегося материала новые атомные цепочки. Монитор уже давно мерцал, не понимая информации, передаваемой на экран – но видеокарта еще держалась; однако вскоре первые силиконовые вирусы зашевелились внутри перерожденного кристалла; зачатки разума двинули всю сформированную массу внутрь монитора.
Непрерывно дергающийся ручеек переменного тока от сетевого фильтра к гнезду шнура внезапно обнаружил какую-то преграду на своем пути, попытался обойти – не получилось. Заряд стал копиться на входе и через долю секунды достиг критического размера. После чего «силиконовые убийцы» сняли блокаду и пропустили импульс повышенного напряжения. Плоский экран вспух изнутри – сначала едва заметно, отразив в себе изумленное лицо девушки, потом более интенсивно, искривившись и едва сдерживаясь. Сеть трещин брызнула в разные стороны от центра и швырнула острые осколки в лицо и шею Марины…
Из отчета агента «Брайана» от 6 мая 2019 года ответственному по группе дознания:
«…При осмотре места происшествия после идентификации трупа Марины Бескудниковой было предпринято изучение содержимого ее компьютера путем снятия с него жесткого диска и подключения его к ноутбуку следственной группы… Установлено, что имеется 1 (одно) непрочитанное письмо, адрес отправителя vadim007@yahoo.com. Текст письма: «МАРИНА, НЕ ОТКРЫВАЙ НИЧЕГО, ЧТО ПРИШЛО РАНЬШЕ!!!» Отправителем письма является Гостюхин Вадим Леонидович, студент 4-го курса Академии Программирования и Анализа… Прошу вашей санкции на задержание Вадима Гостюхина для выяснения обстоятельств дела…»
—
Вернуться к рассказам.