Рассказы Niro → СВОБОДА 1.0 (FINAL RELEASE)

СВОБОДА 1.0 (FINAL RELEASE)

   Броневик глухо урчал, подпитывая своим генератором мощь приемо-передатчика. Двадцать два рядовых отряда специального назначения, выстроившись в шеренгу по двенадцать друг напротив друга, образовали ровный коридор, по которому, размахивая зеленой веткой, подобранной неподалеку, шагал капрал Гамильтон.
   — Приказ остается в силе! – громко известил он спецназовцев. – Нам поставлена задача очистить три квартала резервации Лос-Аламоса. Исходя из данных, полученных разведкой, там становится все больше и больше людей, пытающихся отказаться от Воздействия, что по законам нашей страны является преступлением перед ее народом. Отказавшийся от Воздействия – враг. Помните это четко, когда будете поднимать стволы своих автоматов выше колен. Вы – элита. Персонально для вас создано индивидуальное Воздействие на каждого, вся мощь Империи питает ваши мозги. Правая шеренга – по одному к броневику, шагом марш!
   Они подходили четким строевым шагом, брали свисающие с борта броневика провода с их личными номерами и подключали их к разъемам на правом запястье. А когда через пять минут у каждого из них появлялся блеск в глазах, они по команде вынимали штекеры, отдавали честь капралу и возвращались назад.
   Гамильтон смотрел на них влюбленными глазами. Это была его гордость, лучшие бойцы спецназа. Каждый день, в восемнадцать ноль-ноль, они проходили эту процедуру – и оставались непобедимыми. За последние три месяца капрал потерял лишь двоих снайперов, которых рассекретили и растерзали десятка два идиотов из резервации… Гамильтон вспоминал их смерть до сих пор.
   ТРЕТЬИМ В ЛЕВОЙ ШЕРЕНГЕ СТОЯЛ РЯДОВОЙ АЛЕКС ЛОКРИДЖ. КАПРАЛ ГАМИЛЬТОН ЗАПОМНИТ ЕГО НАДОЛГО…
  
   * * * * *
  
   Мир казался розовым. Это было единственное приятное ощущение, которое приходилось испытывать в течение последних трех дней.
   Крис понял, что ранение достаточно тяжелое, когда к исходу второго дня в животе появились нестерпимые режущие боли. Подогнув колени, он медленно гладил живот вблизи раны и представлял, как там, внутри него, вокруг сплющенной пули сейчас плетется клубок гноя и крови. Иногда из ссадины на лбу в глаза затекала струйка крови, но у Криса не хватало сил стереть ее, и вот тогда мир становился розовым. А потом приходила жена, смывала с лица засохшую кровь, давала какую-то таблетку, и Крис засыпал… Ему снилось беззаботное детство, школа, друзья и подруги, вся жизнь в радужном кружении проносилась перед ним за те короткие мгновения без боли, что дарила ему Мария при помощи маленькой таблетки солормина, который был в их квартале крайне дефицитным наркотиком.
   Потом он просыпался и просил дать ему ноутбук. Умную машину, усадив Криса так, чтобы он не кричал от боли, ставили с ним рядом на стол, он опускал пальцы на клавиши и забывал о дырке в животе. Случайно кто-то в разговоре обронил страшное слово «перитонит»… Крис, конечно же, знал, что это такое. Он знал, что ему осталось несколько дней в сознании, и еще столько же без сознания (на эти дни он особенно не рассчитывал, ибо пользы от них не было никакой). Главное, что проблема оказалась решаемой – и он так не вовремя получил эту пулю в живот…
   Страшно было быть изгоем в собственной стране. Но еще страшнее умереть им. Поэтому, подсев за два дня на солормин, он сознательно шел на то, чтобы не обращаться к врачу – у него не было времени на лечение, да и вышло бы оно ему боком. Не хотелось бы оказаться в федеральной тюрьме после того, как его ноутбук будет просмотрен оперативным сотрудником Управления информации – а это бы случилось в обязательном порядке; ведь Крис Осборн был объявлен в розыск уже полгода назад, и явись он куда-нибудь дальше городского кладбища – сидеть ему два пожизненных срока на окраине Лос-Аламоса в одиночной камере, вспоминая, как тюремный хирург вытащил из живота пулю… Жизнь в обмен на свободу. Крис давно уже решил, что этого не будет.
   Итак, у него есть два дня (он очень верил в это, верил в наркотик, который не только обезболит его, но и подстегнет воображение, работоспособность). До решения задачи оставалось не так уж много – в исчислении программиста. Всего-то несколько страниц кода. Несколько страниц. Потом отладка – но на нее уже может не хватить здоровья. Надо сделать как можно меньше ошибок, как можно меньше…
   Крис размял пальцы, легонько кашлянул (боль прострелила весь живот, заставив сморщиться на пару секунд). Экран ноутбука засветился приятным голубоватым светом. За спиной раздался всхлип, задавленный ладонью.
   Крис аккуратно, чтобы не потревожить рану, оглянулся. У двери, опершись всем телом на косяк, плакала жена, прикрывая ладонью рот. Крис протянул руку; она сделала шаг вперед, дала ему таблетку. Солормин был быстро проглочен, Крис откинулся на спинку кресла. Мария подошла ближе, встала за спиной, провела рукой по волосам; Крис благодарно кивнул. Надо было работать.
   Но прежде чем начать, он вдруг вспомнил того парня, что выстрелил в него пару дней назад. Спецназовца, проводившего зачистку в квартале восемь-А. Он просто поднял автомат и дал очередь на звук; они практически никогда так не стреляли во время плановых акций, так как знали, что никакого сопротивления им оказываться не будет. Для них подобные зачистки были чем-то вроде развлечений и тренировок одновременно, они отрабатывали на них различные приемы боевых построений, стрельбы, вертолеты бомбили по площадям, механики-водители танков вспоминали забытые уроки вождения. И только в последнее время они стали стрелять на любой шорох, пользоваться гранатами объемного взрыва и посылать вперед танки. Крис помнит, почему это случилось…
   Он тогда успешно применил бета-версию своего детища. Впервые в жизни один из них стал свободен. И он сумел взять в руки оружие. Когда в спецназе был убит первый пехотинец – это стало для них трагедией вселенского масштаба. Никто и никогда не поднимал на них руку, они не боялись входить в чужие дома, расчеркивая лазерными прицелами шторы и ковры; они не страшились мрака, пронзая его подствольными фонарями и трассирующими пулями.
   Но вот однажды капрал, выбив ногой дверь, вошел внутрь дома, в котором жила одна из семей, помеченная на ликвидацию, – и в грудь ему рванулась автоматная очередь. Тело капрала, пронзенное не одним десятком пуль, вылетело обратно в распахнутую дверь и распласталось на крыльце, у ног подчиненных спецназовцев. Трое солдат с видеокамерами на левом глазу молча смотрели на убитого командира и транслировали картинку в Штаб объединенного командования. Пауза, затянувшаяся на пару минут, положила конец тотальному уничтожению людей в Лос-Аламосе, да и по всей стране.
   Конечно же, они потом вошли в тот дом и выжгли его внутренности дотла. Конечно же, тот парень погиб вместе со своей семьей. Но он был первым…
   С тех пор ОНИ стали бояться. И Крис по неосторожности получил от них ту самую пулю страха, выпущенную на слух.
   Все знали, что он скоро умрет. Но все надеялись, что он сделает свою работу вовремя. И каждый вечер, втыкая провода в личные разъемы на правом запястье, они мечтали, что скоро это закончится…
  
   * * * * *
  
   Это был уже третий квартал, который они зачищали за последние двое суток. Усталость рвалась наружу; напряженные нервы не хотели мириться с происходящим. Звук стрельбы перестал быть слышимым уже много часов назад – при нажатии на курки уши отмечали только слабое уханье, барабанные перепонки отказывались доносить до мозгов грохот выстрелов. Две трети солдат страдали от конъюнктивита – пороховые газы и дым пожаров разъедал глаза. Шнайдер и Горовиц давно отстали, капрал не обращал на это внимания – у них, он знал, всегда были проблемы со стандартной обувью, мозоли были их бичом на протяжении последних нескольких месяцев (с наступлением сезона дождей даже вполне здоровые ребята начинали мучаться – сапоги превращали кожу ног непонятно во что).
   Справа от Локриджа качнуло стену – он ощутил это по волне воздуха, толкнувшей его в щеку. Там, в комнате с проваленным уже потолком, кто-то из его сослуживцев кинул гранату. Еще пара сволочей отправилась на тот свет…
   Капрал зычно крикнул:
   — Не останавливаться, Локридж! Продолжать движение по периметру!
   Алекс покорно кивнул головой на ходу (с каски аккуратной полуокружностью сорвалась вода) и снова стал считать шаги – негромко, лишь бы в шуме боя слышать свой голос.
   — Пятьсот семнадцать, пятьсот восемнадцать…
   Очередь. Внезапная, длинная. Так их не учили. Значит…
   Локридж прибавил шагу и выскочил на открытое место – угол дома был разрушен, а магазин напротив снесен до основания. В центре развалин стоял человек в рваном плаще; держа в руках автомат, он с ненавистью разряжал его в тело солдата, лежащего у ног. Палец свело на курке; очередь постепенно задирала ствол в сторону. Умирающий уже перестал дергаться, однако пули изредка еще попадали в него, отчего тело будто бы вминалось в бетонное крошево. Скоро человек не мог уже бороться с оружием; он бросил цевье, продолжая нажимать на курок, и дико закричал в поливающее его дождем небо. Автомат, став наполовину свободным, заплясал в его правой руке, разметав около десятка пуль вокруг.
   Локридж машинально пригнулся, после чего заученно поднял приклад к плечу, обхватил автомат мокрой ладонью, прицелился и точным выстрелом заставил человека на развалинах выронить оружие и упасть поверх тела своей жертвы.
   Наклонив подбородок к груди, Алекс проверил крепления ларингофонов.
   — На отметке «семь-одиннадцать» потери, - произнес он одними губами, зная что прижатые к горлу контакты усилят движения голосовых связок. – Враг уничтожен.
   — Перемещаться по периметру до «семь-восемнадцать», - услышал он в наушнике ответ лейтенанта, сидящего сейчас где-то в броневике сопровождения. – Погибшего подберут, оставь там фальшфейер.
   — Слушаюсь. Продолжаю движение до «семь-восемнадцать».
   Локридж оглянулся по сторонам, перебежал дорогу и остановился рядом с телами. На спецназовце не было живого места – вся спина была изорвана пулями в клочья, и бронежилет не помог; он вцепился руками в бетон, запустив пальцы в щели разрушенных плит. Умирая, он так и не понял, какая из пуль оказалась для него последней… Алекс вытащил из-за пояса продолговатый футляр фальшфейера, сдернул с него крышку – фитиль вспыхнул на пару секунд ярким желтым огнем, потом обрел густую розовую окраску; повалил красный дым. Сорвав с лежащего рядом убийцы плащ, Локридж накрыл им тело товарища, поставил факел рядом, обложив его камнями.
   — Дождь не сможет погасить его, - шепнул он мертвецу. Больше всего он боялся, что когда зачистка закончится и они встанут напротив командирского броневика в шеренгу по двое – место перед ним будет пустовать; а это значит, что он только что воткнул факел на могиле рядового Милтона, своего единственного друга.
   За спиной раздалось шлепанье по лужам. Локридж быстро схватил автомат с камней, упал вбок и перекатился на несколько метров.
   — Локридж, это мы! – раздался крик оттуда, где сейчас розовато дымил факел. – Шнайдер и Горовиц!
   Лежа в довольно глубокой луже и понимая, как у него намокают трусы, Алекс с трудом удержался от того, чтобы не пустить очередь в сторону этих идиотов. Опершись на приклад, он встал на одно колено.
   — Какого хрена?! – крикнул он в ответ. – Вы должны быть совсем в другом месте! Ваши отметки по карте…
   — Знаем, Локридж, - перебил его Горовиц, маленький тщедушный солдатик, которого в спецназе держали из-за его феноменальной меткости. – Но есть проблема.
   Тем временем Локридж уже встал во весь рост, смахнул с брюк, набрякших от воду, налипшую грязь, и оглянулся по сторонам. Прихрамывая, Шнайдер и Горовиц подошли к нему и встали так, чтобы как можно больше сузить сектор обстрела при возможном нападении.
   — Вы что, мать вашу! – отшатнулся от них Алекс, сделав пару шагов в сторону и успокоившись только тогда, когда понял, что сможет прострелить любую точку развалин магазина и прилегающий к нему перекресток. – Выполняйте задачу!
   Горовиц тяжело дышал и все время переминался с ноги на ногу, давая по очереди отдохнуть своим натертым пяткам. Шнайдер грустно посмотрел на него, потом перевел взгляд на Локриджа и спросил:
   — Ты ведь у нас самый идейный – так скажи, что мы здесь делаем?
   Локридж невольно сильнее сжал автомат. Он не ожидал такого вопроса.
   — Что это значит? – зло спросил он у сослуживцев. – Какого хрена возникают подобные речи? Да еще посреди боя?
   Шнайдер сделал успокаивающий жест и молча указал на мембраны ларингофонов. Локридж усмехнулся:
   — Чего боишься?
   — Лейтенанта Рэя, - тихо сказал Горовиц. Алекс не удивился.
   — Я хочу напомнить вам, что вы, как и я, в настоящий момент выполняете приказ – будьте так любезны, милорды из навозной кучи, вначале выполните его, я потом подавайте рапорт вышестоящему начальству…
   — Ты не понял, Локридж, - перебил Шнайдер, который даже забыл, что у него болят ноги. – Вопрос не в том, нравится или не нравится нам приказ. Черт с ним, он на совести тех, кто прислал нас сюда. Но ответь нам, как перед Богом – что мы ищем?
   И вот тут Локридж задумался. Задумался, судя по всему, впервые с тех пор, как взял в руки оружие и пошел громить кварталы, наполненные бунтовщиками. Переводя взгляд со Шнайдера на Горовица и обратно, он нервно постукивал пальцами по автомату; через минуту тягостного молчания он закинул автомат за спину, что было уж совсем безрассудно – зная, что вокруг враги… Когда Локридж взмахнул автоматом, чтобы накинуть ремень на плечо, Шнайдер испуганно отшатнулся в сторону; Алексу это показалось глупым, он совсем не хотел никого напугать. Еще секунда – и Шнайдер не удержался бы на ногах; Горовиц подставил ему плечо.
   — Ну? – настойчиво спросил он, удерживая вздрагивающего Шнайдера от падения. – Ты хоть знаешь, ЧТО это такое? Как ОНО выглядит?
   Локридж неподвижно буравил его глазами. Где-то метрах в двухстах взбрыкнул чей-то автомат – коротко, зло; Локридж даже не пошевелился, лишь краешком сознания отметив про себя четкость и уверенность чьей-то стрельбы. «Как оно выглядит?»
   — Ты… - начал Локридж, - Ты хоть понимаешь…
   — Понимаю, - коротко ответил Горовиц. – Но кто-то же должен был спросить.
   — КАКОГО ДЬЯВОЛА ТРОЕ СТОЯТ НА ОДНОЙ ОТМЕТКЕ!? – раздался крик в наушниках у всех собравшихся на пятачке солдат. – БЕГОМ, БЕЗДЕЛЬНИКИ!
   Шнайдер покачнулся. Крик лейтенанта Рэя, отследившего в данный момент времени три отметки на карте, достал его до самого сердца. Горовиц протянул ему руку – и в эту секунду грянул винтовочный выстрел. Пуля просвистела совсем рядом с Локриджем, он бросил свое усталое тело в щель между бетонными плитами, вставшими от недавнего взрыва карточным домиком. Локридж уже очень сильно пожалел о том, что автомат находится сейчас за спиной – хотя не исключено, что будь он в руке, он помешал бы нырнуть в спасительную щель.
   В глаза, нос и рот набилась бетонная крошка. С трудом дотянувшись сначала одной щекой до воротника, потом другой, Локридж сумел кое-как вытереть лицо. Но тут же грянула беспорядочная стрельба, он машинально ткнулся лицом в землю, вновь набрав полные ноздри бетонной пыли. В метре от него, за плитой, застучал автомат – Шнайдер или Горовиц? Но стрельба очень быстро прервалась – коротким жалобным стоном. Все стихло.
   Спустя пару секунд Локридж понял, что надо выбираться – или он получит пулю в спину от этих гадов, когда они подберутся поближе. Уверенность в том, что его друзья мертвы, овладела им целиком. Он на мгновенье замер, вслушиваясь в окружающие его звуки – и с ужасом понял, что кто-то шел к нему, достаточно быстро, практически бегом. Алекс попытался вспомнить, с какого направления он услышал выстрелы, но потом плюнул на это, засучил ногами и постарался выбраться из укрытия ногами вперед. Получилось не сразу - тем более, что периодически приходилось замирать и вслушиваться в приближающиеся шаги. Скоро в глаза брызнул дневной свет; правая рука рванула автомат на себя, Локридж откатился в сторону и, направив ствол туда, откуда слышались шаги, прильнул к прикладу.
   Под локоть попалось что-то мягкое и теплое. Локридж скосил глаза вбок. Оказалось, его рука упиралась в простреленную грудь Горовица, который лежал, уставившись открытыми немигающими глазами в мрачное дождливое небо. Локридж медленно сдвинул локоть в сторону, неподвижно установил его между камней и вновь взглянул в прорезь прицела. Никого не было видно; сектор предполагаемого обстрела был чист. Шаги тоже уже не были слышны в течение минуты.
   Кто бы это ни был – он либо умело спрятался, либо убежал.
   «Как ОНО выглядит?» - прозвучало в ушах Локриджа эхо вопроса, заданного мертвым уже Горовицем несколько минут назад. Не отрываясь от прицела, Локридж протянул руку к трупу, нащупал на поясе магазины, снял, засунул себе за голенище.
   Невдалеке раздался шорох – словно кто-то полз, размеренно и быстро. Локридж быстро прицелился и дал в том направлении очередь – короткую, точную, на поражение. Несколько кусков бетона, повисших на гнутых арматуринах, словно ветром сдуло – они разлетелись в пыль примерно там, откуда раздавался звук. Шорох прекратился.
   Локридж аккуратно переполз через Горовица, не обращая внимания на лужу крови, постепенно разбавляющуюся дождевой водой, краем глаза отметил торчащие из-под него неподвижные ноги Шнайдера, и принялся локтями толкать землю от себя. Автомат, взятый за ремень, периодически застревал в развалинах; Локридж чертыхался про себя, освобождал его и полз дальше.
   — КАКОГО ЧЕРТА МОЛЧИМ, ЛОКРИДЖ!!! – загрохотал в наушниках Рэй. – Где отметки Шнайдера и Горовица?! У тебя потери?
   — У вас… - шепнул Локридж и решил прицепить к автомату штык-нож. Щелчок прозвучал неожиданно громко, заставив Локриджа вжаться поглубже в бетонное крошево. – Шнайдер и Горовиц убиты. Я на отметке… хрен знает, где я, тут развалины магазина, судя по всему, канцелярского (Локридж развел штык-ножом перед собой пару ящиков со школьными тетрадями и увидел под ними лицо продавца с пулевым отверстием вместо правого глаза).
   — ЧТО ВЫ НАМЕРЕНЫ ПРЕДПРИНЯТЬ?
   — Лейтенант, что вы все время орете? – продолжал шептать Локридж. – Вас прекрасно слышно. Здесь кто-то прячется, я намерен осмотреть развалины более тщательно. Помощь не требуется, если будет нужно, я поставлю вас в известность…
   Поправив каску, Локридж подтянул автомат, положил палец на спусковой крючок и приподнялся на колено. Впереди не было видно ничего похожего на человека.
   Прислушавшись повнимательнее, Локридж различил на фоне шуршащего по камням дождя прерывистое дыхание – кто-то метрах в двадцати отсюда переживал явно не лучшие времена. Внезапно раздался кашель, и Локридж увидел, как в неглубокой воронке точно там, откуда доносилось прежде дыхание загнанного зверя, на секунду приподнялся человек с залитым кровью лицом. Едва рядовой навел оружие в том направлении, как силы оставили человека, он упал на спину обратно, так и не заметив приближающего спецназовца. У Локриджа была неплохая возможность захватить эту сволочь в плен…
   До этого момента они убивали всех, не стремясь взять хоть кого-нибудь, это не предусматривалось задачей, которую поставил им Рей. В трех кварталах Лос-Аламоса в общей сложности было убито около сорока человек (правда, оружие в руках было дай бог только у четверти из них, но…) Спецназ прошел по этой части зараженного города медленно и неотвратимо, подминая под себя все, что только можно – и это несмотря на то, что все они по обе стороны баррикад были единоверцами и соплеменниками. Слишком уж велика была цена - оставлять в живых таких подонков у себя за спиной.
   И вот теперь, когда в голове у Локриджа пульсировал вопрос, за который Горовиц заплатил своей жизнью, где-то внутри «автомат» Локриджа встал на предохранитель. Он был готов поговорить с одним из них.
  
   * * * * *
   Судя по всем признакам, у Криса была высокая температура. Кожа стала горячей, по шее катился пот. Периодически он сильно зажмуривался, старясь восстановить фокус в глазах – экран постоянно расплывался в некое мутное пятно, различить на котором что-нибудь было практически невозможно. Живот уже не болел – он просто казался чужим, вылепленным из картона. Его дыхание, шумное и поверхностное, вызывало у жены слезы. Она уже давно простилась с ним, давно приготовила все для похорон; но сердце отказывалось верить в происходящее.
   Спасая мужа от кошмаров действительности, она брала по вечерам его провод, а не свой, подключалась – и приходила в себя спустя примерно час после Воздействия. Одна и та же картина представала ее глазам – посеревший от смертельной болезни Крис, уткнувшийся взглядом в экран ноутбука. Она четко знала, что в течение двух суток сервер будет обрабатывать информацию о незадействованном проводе, после чего к ним в дом явится спецназ с целью выяснить, по какой причине личность номер такой-то уклоняется от Воздействия. Ждать оставалось не так уж и долго.
   Когда жена прикоснулась к его плечу, Крис доверчиво прижался к руке щекой, не отрываясь от экрана.
   — Ты должен сделать это со мной, - тихо прошептала Мария. – Скоро они будут здесь…
   Пальцы мужа замерли над клавишами. Он медленно разогнулся, но тут же едва не сложился пополам от боли, внезапно пронзившей все тело.
   — Еще…не готово, - сквозь зубы прошептал он. – Если я не… буду спать, то часов через десять, может… чуть больше… Солормин… Мне нужен солормин.
   Жена молча сунула руку в карман, протянула ему таблетку. Крис поднял на нее взгляд – Мария отвернулась. Он знал, что у них не было денег – по крайней мере, на наркотики точно. И тут он впервые за последние три дня посмотрел на нее внимательно – и увидел накрашенные губы, подведенные брови, чулки со швом, высокий каблук…
   Его лицо скривилось от боли – то ли от физической, то ли от душевной. Жена закрыла лицо руками.
   — Ты… - начал Крис. Жена протянула теплую ладонь, закрыла ему рот. Крис замер на секунду, потом мягко освободился и произнес:
   — Ты умеешь стрелять?
   Мария кивнула.
   — А в человека?
   Она кивнула – более жестко. И он понял, почему. Конечно же, у кого еще в этой стране есть деньги…
   — Я бы не хотел прерываться, но раз подошло время…
   Он взял конец провода с разъемом, совпадающим с тем, что носила его жена, воткнул один его конец в ноутбук, другой – ей в правое запястье; попросил присесть.
   — Я хочу предупредить тебя, милая… То, что ты обретешь, испугает тебя. Поверь мне, я знаю, что говорю – я испытал на себе две первые версии. Хочется верить, что это путь к свободе. Автомат – под полом в кладовой, две половицы в дальнем правом углу снимаются довольно легко…
   Она кивнула, соглашаясь. Он положил пальцы на клавиатуру, на мгновенье ощутил в себе биение смерти и быстро набрал нужную комбинацию. На экране поползла полоса загрузки.
   Мария сидела, не шевелясь. Крису казалось, что он видит, как с его компьютера в нее переливается информация. Медленно розовели ее щеки; дыхание не изменилось ни на йоту. Крис ожидал всего, чего угодно – но только не полного отсутствия реакции.
   Ноутбук коротко пикнул. Полоска загрузки добежала до конца и исчезла. Тело жены на мгновенье обмякло – но тут же вновь напряглось, она открыла глаза.
   — В кладовой? Под полом? – коротко спросила она.
   — Да, - машинально ответил Крис. – Как ты себя чувствуешь?
   Она не ответила, встала и хлопнула дверью. Через минуту он услышал треск выдираемых половиц. Коротко вздохнув, он убрал провода и принялся за работу. Когда жена вернулась, он не повернул головы – не хотел видеть ее, всю такую красивую и желанную с автоматом в руках. Он уже простился с этим миром.
   Солормин прояснил его мозги; строки кода выстраивались так, как ими было положено. А за спиной стояла его жена – такая родная и такая чужая, направив ствол автомата на входную дверь. И Крис знал – никто не войдет сюда, пока он не закончит работу…
   * * * * *
  
   Локридж подбирался к своей жертве по всем правилам искусства спецназа. Тихо, медленно и неотвратимо. Ни звука не могло долететь до человека, скрывающегося в воронке. Он уж предвкушал получение медали за захват преступника, застрелившего двух спецназовцев, как вдруг в наушнике коротко запищало.
   — Черт побери! – сквозь зубы прошипел Локридж. Он совсем забыл о том, что его рейд неоправданно затянулся, что сейчас восемь часов вечера – время Воздействия. Ему срочно надо было найти какой-нибудь броневик или танк со стационарным приемо-передатчиком. Но ведь его цель могла исчезнуть за то время, которое необходимо Локриджу на совершение ежедневной процедуры!
   — РЯДОВОЙ ЛОКРИДЖ! – загрохотал в наушнике Рэй. – СРОЧНО ПРИБУДЬТЕ НА БАЗУ ДЛЯ…
   Локридж в сердцах выдернул наушник, оставив его болтаться на проводе за плечом. Все готово было рухнуть в одно мгновенье. Оставалось только подбежать к раненому в воронке и застрелить его, как их учил капрал, из милосердия. Локридж коротко вздохнул, поднялся во весь рост и преодолел последние десять шагов за секунду. Ствол автомата, наведенный в воронку, осветил подствольным фонарем в грязной луже на дне человека, лежащего ничком. Периодически он пытался поудобнее лечь, но у него плохо получалось. Локридж понял, что вода в луже насыщенного розового цвета – человек был ранен.
   А еще через мгновенье Локридж понял, что это женщина. И палец сам собой убрался со спускового крючка.
   Давно на этой чертовой службе он не видел ЖЕНЩИН – только мишени. Женщины стали для него не более чем целями для стрельбы. И только сейчас, глядя на раненую, он вдруг ощутил давно забытые чувства и желания. Положив автомат на бруствер воронки, он аккуратно спустился вниз и подхватил ее легкое тело на руки. Намокшее платье обхватило ее не менее цепко, чем руки Локриджа. Каждая линия ее тела, обрисованная дождем, вызывала в рядовом жалость и сочувствие. Пытаясь поднять ее, он понял, что она крепко сжимает в своих руках тоненький ноутбук. Вынеся ее наверх, он осторожно вытащил из ее мертво сжатых пальцев компьютер, положил женщину на ровную, не разбитую взрывом плиту и осмотрел тело в поисках ран.
   Довольно быстро нашлась маленькая кровоточащая дырочка под правой ключицей и пара сквозных пулевых отверстий на левом бедре. Достав индивидуальный перевязочный пакет, Локридж по всем правилам избавил ее правое легкое от сообщения с окружающим воздухом, после чего наложил повязку на бедро.
   Женщина, до этого никак не реагировавшая на манипуляции, которые проводил с ней спецназовец, внезапно глубоко вздохнула, широко раскрыла глаза и крикнула:
   — Кри-и-и-стиан!..
   Локридж от неожиданности запутался в бинте и схватился за автомат. Женщина обмякла и потеряла сознание. Солдат смотал остатки бинта, засунул их в нагрудный карман и внимательно всмотрелся в черты лица раненой незнакомки. Кем она была? Кто этот Кристиан, которого она зовет в бреду с пулей в груди?
   Неожиданно она стала шарить руками возле себя, пытаясь что-то найти; Локридж зачем-то протянул ей свою руку. Она вцепилась в нее; Локридж оценил по достоинству ее длинные ногти с великолепным маникюром.
   — Кристиан! - шептала она, с трудом шевеля губами. – Я сделала…все, что ты просил… Фильтр… Где фильтр? ГДЕ ФИЛЬТР? – закричала она нечеловеческим голосом и попыталась подняться. Локридж довольно умело уложил ее обратно, погладил по руке – это ее несколько успокоило, она явно не понимала, где находится и кто держит ее за руку.
   Заглянув в воронку и посветив в лужу фонарем, он заметил на дне ее маленький пластмассовый бокс. Оставив раненую, он вновь спустился вниз, выудил из грязи коробку и поднялся наверх, чтобы получше разглядеть, что же послала ему судьба.
   Это оказался достаточно непонятный девайс – что-то типа ZIP-драйва со вставленной в него дискетой. Повертев его в руках, Локридж так и не сумел сказать по поводу этого устройства что-то определенное. Погасшие светоиндикаторы, кнопка выброса, пара гнезд на задней панели… Пара гнезд…
   Локридж закатал правый рукав и внимательно рассмотрел личное гнездо Воздействия.
   — Один в один… - прошептал он сам себе. Девайс начал обретать в его глазах некий таинственный смысл, пугающий и невероятный. Он вновь вспомнил о том, что время Воздействия истекает, что где-то на командном пункте лейтенант Рэй сходит с ума и готовит группу поиска. И в этот момент он вновь вспомнил вопрос Горовица и проговорил его себе под нос:
   — Как ОНО выглядит?
   В наушнике, болтающемся за спиной, раздалось попискивание – судя по всему, Рэй его слушал все это время, пытаясь определить, что происходит. Локридж оторвал кусок ткани от юбки раненой и, сделав из них прокладки, подсунул их под ларингофоны.
   — Что ЭТО такое? – договорил он слова Горовица, ставшего в настоящий момент кучей временно упорядоченной органики. – Неужели мы искали ЭТО?
   Он присел на землю рядом с женщиной и взял ее за руку. Она моментально сжала пальцы, вцепившись в него мертвой хваткой. Солдат наклонился к ее уху и спросил:
   — Что это за устройство? Эй, женщина…
   И даже не понял, когда она успела вытащить из-за пояса пистолет – только мокрое холодное прикосновение металла к коже виска заставило его замереть и прислушаться к прерывистому дыханию раненой:
   — Заткнись, убийца…
  
   * * * * *
  
   Мария, устав стоять, принесла из кухни табуретку, опустилась на нее и положила автомат на колени. Крис отметил это краешком зрения, не отрывая глаз от экрана. Во рту пересохло; он протянул руку к бутылке с кипяченой водой, которую жена заблаговременно поставила в пределах досягаемости, сделал несколько жадных глотков, зная о том, что скоро его вырвет, организм уже отказывался принимать в себя хоть что-нибудь. Но на короткое время жажда была обманута.
   Дело подходило к концу. Пару раз выполнив промежуточную компиляцию, Крис с радостью отметил отсутствие ошибок. Девайс для программы уже давно ждал прошивки рядом с ноутбуком.
   С каждой нажатой клавишей Крис становился все ближе к смерти, однако успешная работа окрыляла его, придавала сил. Спал он за последние сутки очень мало, хотя смертельно больной организм требовал отдыха, забытья. Жена еще пару раз давал ему солормин, извлекая его из маленькой шкатулочки, висевшей на груди. Наркотик возвращал его к реальности, одаривая еще несколькими часами работоспособности.
   Несколько раз жена подбегала к двери и прислушивалась к тому, что происходит на улице; раз она даже взвела затвор и щелкнула предохранителем, однако тревога оказалась ложной. Правда, обратно на предохранитель она уже автомат не ставила.
   Крис взял со стола девайс, подключил его к ноутбуку и запустил процесс инсталляции. Программа, написанная им и наконец-то законченная, обретала новый смысл на его Фильтре Воздействия. На установку необходимо было время – Крис откинулся в кресле и взглянул на свой ставший доскообразным живот. Повязка слабо промокла кровью и еще чем-то зеленоватого цвета. Только сейчас, закончив работу, он обратил внимание на себя – и ужаснулся тому состоянию, в котором находился.
   Тоненький писк подтвердил окончание инсталляции. И тут же за дверью загрохотали сапоги, и чей-то грубый голос в мегафон прокричал:
   — Федеральная служба! Нам нужна миссис Осборн! Убедительная просьба открыть дверь, в противном случае мы будем вынуждены войти силой!
   Мария вскочила с табуретки и, подняв автомат к плечу, навела его на дверь.
   — Успокойся, милая, - ласково сказал Крис. – Они того не стоят. Возьми свой личный провод и попробуй использовать Фильтр…
   — Но тогда пойдет двухдневный отчет твоего срока, - глухо сказала она, прижимаясь щекой к прикладу.
   — Я не протяну столько, дорогая… Я гарантирую и работу Фильтра, и свою собственную смерть. Сохрани прибор. Найди хорошего инженера-программиста. Сделайте копию. Наладьте подпольное производство. Вы будете свободны…
   Раздался странный звук, напоминающий скрежет металла о металл. Крис недоуменно оглянулся, а потом понял – это рыдала его жена. Она вздрагивала плечами, ствол гулял из стороны в сторону, оставаясь, тем не менее, направленным на дверь.
   — Быстрей! – крикнул Крис.
   Мария прислонила автомат к табуретке и быстро подошла к мужу. Пара проводов, появившаяся будто бы из ниоткуда, соединила ее с сетью Воздействия через Фильтр. Крис прикрыл глаза, чтобы не видеть, если что-то пойдет не так. Но все было именно так, как он и планировал.
   Жена тоже испуганно зажмурилась; но когда стало ясно, что трафик Воздействия входит в Фильтр, учитываясь на дисплее (и, соответственно, на производящем сервере), а на жену никакого влияния не оказывает, Крис едва удержался от восторженного крика. Он победил эту чертову проблему!
   Из-за двери снова раздался хриплый мегафонный голос:
   — Несмотря на то, что миссис Осборн только что воспользовалась личным разъемом для получения Воздействия, мы требуем содействия для входа в ваш дом! Имеем на то личное разрешение начальника Федеральной службы и Управления информации!
   Жена, раскрыв глаза и не замечая крика за дверью, смотрела на мужа.
   — Он имитирует твою личность, - хитро прищурившись, сказал Крис. – Серверная часть, передающая Воздействие, полностью уверена в том, что его получает миссис Осборн – в полном объеме.
   — То есть, эта штука – только для меня?
   — Пока – да. Но я оставляю на ноутбуке исходные коды программы. В умелых руках вполне возможно превратить все это в некое универсальное средство фильтрации Воздействия.
   Мария опустила автомат, подошла ближе.
   — Мы можем стать – независимыми от Сети? Все?
   Крис кивнул:
   — Ты же знала, над чем я работаю…
   Жена отрицательно покачала головой.
   — Нет. Я думала – все гораздо проще. Я думала – ты научишь нас убивать. Ведь уже скоро сорок лет… Эти проклятые переселения, эксперименты… Все, что мне хотелось – это взять в руки оружие и суметь нажать на курок.
   Крис вздохнул – ровно настолько глубоко, сколько ему давала рана в животе.
   — Проклятая ненависть… (Мария подняла измученный взгляд на него, попыталась что-то ответить). Нет, не говори ничего. Я все понимаю. Это сидит в нас уже полвека, привито нам нашими отцами и матерями. Ты думала – запусти я свою программу, и ты сможешь направить ствол на спецназовца? Это было бы крайне просто сделать – учитывая мои теперешние познания… Я сумел освободить ваши мозги…
   В дверь громко бабахнул чей-то кулак. Крис вздрогнул.
   — Надо спасти ноутбук и коробку с Фильтром!
   Жена выхватила из-под стола спортивную сумку, попыталась запихать туда компьютер, но грохнувший за дверью выстрел заставил ее выронить все, она схватила автомат и короткой очередью огрызнулась сквозь дверь, от которой полетели щепки. В образовавшиеся дырки хлынул свет прожектора, освещающего подходы к дому, тоненькие яркие лучики пронзили прихожую насквозь.
   Стрельба заставила бойцов на некоторое время отойти для получения новых вводных. Крис, превозмогая боль, дотянулся до сумки.
   — Ты должна бежать… - прохрипел он. Жена протянула руки к компьютеру…
   За дверью грохнул мощный выстрел, совпавший во времени со взрывом в дверном проеме. Дверь в долю секунду превратилась в облако щепок и пыли, луч прожектора ворвался внутрь дома, на какое-то время ослепив Криса; он неловко столкнул Фильтр со стола.
   Жена подхватила его. Раздался топот множества бегущих ног. Взгляд жены метнулся к двери, выводящей на задний двор. Крис кивнул и взял в руки автомат. Мария жадно припала к его губам на прощание, оттолкнула себя сама и бросилась к выходу. За спиной загрохотал автомат мужа…
   Она бежала и бежала, так и сжимая в руках компьютер и коробку Фильтра, пока не споткнулась в какой-то луже и не упала на труп спецназовца, рядом с которым лежала снайперская винтовка.
   Рыдания рвались из ее груди наружу. Она гладила компьютер, помнивший тепло рук ее убитого Кристиана, плакала навзрыд, размазывая грязь по щекам… Она не знала, что ей теперь делать. И только услышав разговоры солдат неподалеку, она заметила рядом с собой винтовку. Желание оформилось сразу же.
   Она никогда не стреляла из подобного оружия. Едва она припала глазом к прицелу, как выяснилось, что отследить цель через него неумелому человеку крайне сложно. Даже слабое покачивание неопытной кисти вызывало перемещение участка, находящего в прицеле, не на один десяток метров. Пришлось выползти из лужи, подставить под ствол некое подобие штатива из пары сломанных веток.
   Солдаты, отчаянно споря между собой, не замечали всех приготовлений к стрельбе, хотя до Марии от них было не более пятидесяти метров. Один из них закинул автомат за плечо. Двое других что-то пытались ему объяснить – или спросить что-то важное.
   Выбор стать первой мишенью пал на солдата, постоянно переминающегося с ноги на ногу – несмотря на то, что он достаточно много шевелился, он не сходил с места, что давало женщине изрядное преимущество. Она опустил ствол на подставку, прицелилась. Палец пополз к спусковому крючку.
   Она затаила дыхание. Сможет ли она это сделать? И тут перед ее глазами возник Крис, живой и невредимый – он ободряюще улыбнулся и кивнул. И она выстрелила.
   Тот солдат, что стоял сейчас без автомата, нырнул в какую-то расщелину. Второй замер на месте. А третий - кому была предназначена пуля – упал. Легонько поведя стволом, Мария выстрелила в того, что остался стоять. Не попала. Он ринулся вниз, к тому, что уже был убит (Мария чувствовала это – она не могла промахнуться).
   Через секунду по ней открыли огонь из автомата. Она не боялась. В прицеле возник язычок пламени, бьющий из ствола. Взяв чуть выше, она выстрелила в ответ. Автомат тут же захлебнулся.
   Она закинула винтовку за спину, схватила компьютер и Фильтр и ужом принялась выкарабкиваться наверх, чтобы укрыться в лесу, прилегающем к резервации. Она хотела как можно быстрее уползти отсюда, чтобы не стать жертвой своей собственной минутной слабости – но как ей хотелось выстрелить в них! Отползая в сторону, она внимательно смотрела по сторонам, но все-таки упустила тот момент, когда оставшийся в живых солдат выбрался из своего укрытия. Сбоку от нее грохнула короткая очередь. И она тут же поняла, что ей трудно дышать.
   Ниже правой ключицы, практически там, где она прижимала приклад, из маленькой дырочки вытекала легкими толчками густая темная кровь. Потом нестерпимо зажгло левое бедро.
   Зашумело в голове. Она оттолкнула винтовку от себя и съехала по скользкому склону очередной воронки вниз, сил остановиться не было. Она помнила, что этот солдат обязательно придет, что ей надо спасти компьютер…
   Небо кружилось у нее над головой. Дышать становилось все труднее. Она нащупала рукой Фильтр и подтянула к себе. Как все глупо получилось…
   — Крис, - прошептала она. – Крис…
   А потом кто-то взял ее на руки…
  
   * * * * *
  
   Пистолет придал Марии уверенности. Его она нашла там же, где и автомат – в тайнике Криса. Сунув за пояс, она очень быстро забыла о нем – теперь он оказался как никогда кстати. Несмотря на то, что правая рука двигалась еле-еле, она нашла в себе силы ткнуть стволом солдату в шею и уравнять шансы.
   Потом она почувствовала повязку на груди и бедре и пристально взглянула в глаза Локриджу.
   — Зачем?
   — Я хочу знать, что это, - ответил Алекс, скосив глаза в сторону прибора (шевелить головой он не решался).
   Мария застонала, пистолет качнуло в руке. Локридж на мгновенье представил, как она нажимает на курок, и его голову отрывает от плеч.
   — Вы можете положить оружие? Я не сделаю вам ничего плохого… - шепнул он. Женщина рванулась к нему и больно надавила концом ствола на ключицу.
   — Нет, это я сделаю… Сволочи…
   Локридж кивнул. Грустно быть в заложниках у человека, которому ты несколько минут назад оказывал помощь.
   — Хорошо, - сказал он. – Что вы хотите? Ведь мы не можем сидеть так бесконечно – у вас, вероятно, внутреннее кровотечение, да и правое легкое постепенно откажется дышать в полную силу. Вам надо к врачу.
   — К какому? – внезапно севшим голосом спросила она. – К такому же? – она кивнула в сторону разъема на своем предплечье. – Или у вас врачи не подключены к Сети?
   Вначале Локридж не понял, что она имела в виду. Но когда вспомнил чистые руки доктора Вашингтона – руки, на которых не было разъема – то взглянул на женщину уже другими глазами.
   — Что вы хотите этим сказать? – спросил он, перестав обращать внимание на пистолет, пляшущий в нетвердой руке возле его шеи. – Причем здесь Сеть?
   — Мария… Меня зовут Мария… - она выронила пистолет и упала в его подставленные руки. – Чтобы ты запомнил…на всю жизнь. Мария Осборн. А мой муж…
   — Кристиан, - коротко ответил Алекс. – Я знаю; ты произнесла это имя в бреду.
   Мария закрыла глаза при упоминании имени своего мужа. Ее руки уже не искали оружия; по щекам, смешиваясь с дождевыми каплями, потекли слезы.
   — Я хочу знать, что это такое, - настойчиво повторил Локридж, несмотря на то, что с детства не любил женские слезы. Он взял с земли устройство, протянул его Марии. Та аккуратно приняла его и прижала к груди.
   — Я должна была спасти его – от таких, как ты, - виновато сказала Мария – будто бы извиняясь перед мужем. – Не получилось…
   Внезапно она схватила пистолет и, направив его в грудь Локриджу, закричала:
   — Ты не получишь его!
   Выстрел свалил Локриджа с ног. Он не испугался ни на грамм – на тренировках их учили выдерживать выстрел в бронежилет. Он был абсолютно уверен, что пистолетная пуля не пробьет его; на это была способна только бронебойный патрон из снайперской винтовки – такой, как убил Шнайдера. Словно молотком шарахнули по груди – Локридж отлетел на пару метров и скатился в какую-то яму. Там, где лежала Мария, раздался шорох и стоны – она пыталась уползти.
   В течении пары минут Алекс приводил в порядок дыхание, сбитое выстрелом в упор. Потом поднялся на ноги и выбрался туда, где лежала Мария. Она не смогла уйти далеко – поднявшись на ноги и сильно хромая, ей удалось преодолеть не более двадцати шагов. Она упала на колени и, прижимая к груди ноутбук, плакала от злобы и бессилия. Когда Локридж подошел к ней, она вскрикнула от неожиданности и выронила бы компьютер, если бы Алекс не подхватил его.
   — Я не причиню вам зла, - как можно мягче сказал он (насколько вообще мягко и спокойно может говорить человек, которому только что выстрелили в грудь). – Просто я созрел для вопросов.
   — Просто ты опоздал к Воздействию, - хмуро ответила Мария. – Еще не поздно, поторопись…
   — Какая связь?.. – недоуменно подняв брови, спросил Локридж. – При подключении мы получаем вводные для…
   — У тебя есть солормин? – неожиданно перебила его Мария.
   — Да, - ответил Локридж, после чего достал из походной аптечки шприц с наркотиком и протянул его женщине.
   — Инъекция? А я всю жизнь думала, что он в таблетках.
   — В таблетках - облегченный вариант, поддерживающая доза. Раненый солдат должен вначале сделать себе укол, а уже потом…
   — То есть, таблетки – хуже?
   — Смотря для чего…
   Мария вздохнула и воткнула шприц-тюбик себе в правую ногу, нажала.
   — Будете вытаскивать – не отпускайте, а то половину всосете обратно, - предупредил Локридж, на секунду задумавшись, как он объяснит отсутствие наркотика в аптечке капралу.
   Женщина швырнула использованный шприц на камни и вытянулась на земле, прижав повязку на груди левой рукой.
   — На сколько ты опоздал?
   — На час десять.
   — Через два, максимум два с половиной часа с тобой будет уже очень интересно разговаривать – при условии, что тебя не найдут раньше. А ведь это очень большая проблема – солдат, вовремя не подключившийся к Сети…
   Локридж не понимал ни слова – будто они говорили на разных языках. Конечно, в их службе случалось всякое; порой солдаты опаздывали к Воздействию в связи с нестандартными боевыми задачами. Но с ними ничего не происходило – группа поддержки находила их, выполнялась замена, солдаты возвращались на базу или к ближайшему приемо-передатчику, происходила стандартная процедура… ТАК БЫЛО ВСЕГДА.
   Наушник пискнул за спиной. Локридж протянул к нему руку и хотел было вставить в ухо, но тот был весь в грязи – Алекс пару секунд смотрел на него, а потом решительным движением оторвал провод и зашвырнул его куда подальше. Потом снял с шеи ларингофонный зажим и положил на землю – его он выкинуть побоялся, слишком уж сложно было бы за это ответить. А наушник – да и черт с ним…
   Мария проводила взглядом ларингофоны, подняла глаза на Локриджа.
   — Нас могут услышать, - объяснил он. – Мне кажется, вам есть, что мне сказать.
   — Дай мне руку, - попросила Мария. Локридж помог ей сесть.
   — Кружится, - удивленно отметила она, обхватив виски. – Ну да ладно, солдат, продержимся. Может, есть смысл куда-нибудь…
   Локридж кивнул. Неподалеку он видел вход в подвал, оставшийся не заваленным плитами перекрытий. Подняв невесомое тело раненой на руки, он спустился с ней в темноту подземелья, опустил на ящики, которыми был уставлен пол подвала, засветил подствольный фонарь. Мария сидела, опустив голову и положив руки на ноутбук.
   — Здесь правда, - коротко сказала она, погладив крышку с логотипом ее мужа. – Здесь вся правда… Только не подумай, что там что-то, что в состоянии взорвать мир –обличающие факты, сенсация, сверхсекретные документы. Нет. Здесь свобода.
   Алекс опустился перед ней на одно колено, заглянул в печальные глаза.
   — Расскажи.
   — Тебе будет трудно все это осознать.
   — Я попробую.
   — Ты не поверишь. Ведь я враг; такие же солдаты, как ты, час назад убили моего мужа и хотели убить меня. Хотя… Время сыграет мне на руку.
   Где-то наверху протрещал вертолет. Мария пригнулась, словно ее могли заметить. Алекс положил руку ей на колено:
   — Не бойся. У тебя есть минут пятнадцать – надеюсь, тебе хватит.
   Мария всхлипнула, отвернулась от Локриджа и, легонько оттолкнув его руку, начала:
   — Вы не понимаете, насколько все это абсурдно – все происходящее. Ведь нет ничего хуже, чем война против своего собственного народа…
   Почти полвека назад здесь был центр… Скажем, просто Научный центр. С армейским уклоном. Что само по себе уже о многом говорит. Люди во все времена пытались изобретать оружие – различных видов и направленности. История гонки вооружений заслуживает отдельного разговора. Настало время и для оружия, которое изобретали этом Центре…
   Здесь работала моя мать. Здесь работали родители многих из нас. Они знали, чем занимаются; не будем обвинять тех, кто остался в прошлом и не может ответить. Самое главное для нас то, что у них ВСЕ получилось. Они сделали эту чертову бомбу. БОМБУ, УНИЧТОЖАЮЩУЮ ИНТЕЛЛЕКТ. Стоило взорвать ее – и ты получал двадцать квадратных километров, населенных дебилами. Импульс размыкал в коре головного мозга все, что только можно. Человек терял все приобретенные навыки, переходя в вегетативное состояние; он превращался в человека-растение. Он сохранял способности, заложенные в древних отделах мозга – мог есть, спать, мочиться под себя… Сначала бросали бомбу, потом приходили солдаты и вывозили весь этот кошмар в резервацию (знакомое слово?). В общем-то, у подобных жертв бомбардировки оставалось не так много времени на жизнь – слишком много проблем сваливалось на их организмы после подобных воздействий. Да и кому они были бы нужны, если бы такая бомба на самом деле была применена в военных целях? Я думаю, что специально обученные группы ликвидации уничтожали бы этих несчастных в огромных количествах, используя сеть крематориев. Чем хороша такая война? Никакой радиации, ядов, химикатов и смертельных вирусов. Никакой деактивации, дегазации и всей остальной возни с атакованной территорией. Короче, рай для военных…
   Локридж понимающе кивал. Он еще не оценил масштабы изобретения – но способ ведения войны ему, как солдату, был близок.
   — Оставалась одна проблема. Испытание. Сбросить уменьшенную версию на какой-нибудь заповедник и изучать мозги животных под микроскопом – не очень веселая перспектива для великих изобретателей еще одного способа уничтожения людей. Конечно, сам вид излучения, порождаемый бомбой, изучался в лабораторных условиях – в Центр доставляли людей без роду и племени, из домов престарелых, из богом забытых психиатрических клиник. Я не знаю, кто давал «добро» на подобные эксперименты, но они имели место. Бесчеловечные по натуре, они давали бесценные результаты ученым. Генеральный штаб требовал результатов – подтвержденных результатов. Высшее командование частенько наведывалось в Центр с различными инспекциями и проверками. Направление являлось наиболее перспективным… Все решилось само собой.
   Никто до сих пор не знает, как это произошло. Зная возможности наших спецслужб, я могу подозревать все, что угодно. Короче, бомба взорвалась - в хранилище Центра. Это случилось тридцать два года назад. Где-то рядом с нами находится эпицентр взрыва (Локридж при этих словах невольно оглянулся по сторонам). Тысяча шестьсот человек, находившихся в тот момент на своих рабочих местах (не считая примерно семи тысяч человек, живших в строительном поселке неподалеку), превратились в то, что я описала тебе минуту назад. Они сидели в своих креслах, пускали слюни, грызли ногти и гадили по углам. Но случилось то, о чем никто не мог догадываться. Примерно двести пятьдесят человек остались в живых… То есть, нет, не так. Живыми на тот момент остались все, но вот эти двести с лишним человек по неизвестной причине сохранили рассудок. Они были единственными на Земле людьми, видевшими результат своего труда. У них хватило мужества и умений до появления спецподразделения снять показания со своих собственных мозгов и сравнить результаты с тем, что они получили у тех, кто пострадал от взрыва. УРОВЕНЬ ИХ ИНТЕЛЛЕКТА ВЫРОС – ПРИЧЕМ ПРОПОРЦИОНАЛЬНО ТОЙ ПОТЕРЕ РАССУДКА, КОТОРУЮ ПОНЕСЛА ОСТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ ПЕРСОНАЛА ЦЕНТРА. Этого не мог представить себе никто…
   Алекс опустился на пол и сел по-турецки. Рассказ Марии полностью поглотил его. Пару раз он слышал гул вертолета вдалеке, но даже не обратил на него внимания.
   — Потом их всех поместили…в резервацию. Уровень интеллекта неуклонно повышался, люди обретали новые способности – к телекинезу, телепортированию, предсказыванию погоды, всего не перечислишь… И тогда нашелся Иуда…Так всегда бывает. Он придумал какую-то штуку, которая напрямую подключалась к срединному нерву на правом предплечью; при помощи специального устройства процесс прогрессирования интеллекта подавлялся – но не более, чем на двое суток. И надо было повторять процедуру Воздействия снова.
   — Но ведь можно… Всегда можно отказаться! – возмущенно сказал Локридж и тут же пожалел о сказанном – сам он ни разу за всю свою жизнь не заикнулся о том, чтобы не выполнить ежедневную процедуру.
   — Можно, - устало кивнула Мария. – Но об этом очень быстро придется пожалеть. Они внедрили в программу Воздействия элемент зависимости – выдержать невозможно, что-то типа кибернаркотика. Мой муж перед… Перед смертью… Короче, он понял, что выбор был невелик – можно было подсесть на солормин, он снимал эту зависимость. Но не мне объяснять последствия…
   Алекс покачал головой и закусил губу. Мария продолжила:
   — Я иногда думаю, почему все-таки выживших не уничтожили. Почему дали родиться нам - детям, у которых способности, приобретенные родителями, оказывались врожденными. Почему дали этим детям создать свои семьи… Конечно же, мы были нужны для всякого рода экспериментов над личностью, сознанием и интеллектом. Но нас нельзя было допускать до общения с окружающим миром. И ОНИ СДЕЛАЛИ ВАС.
   Локридж напрягся. Сейчас будет что-то о нем…
   — Они пришли в наши дома и забрали двадцать четыре мальчика. Матери бились в истерике на порогах своих домов – а детей прятали в танки и стреляли в воздух, отпугивая безутешных родителей. Спустя несколько лет вы вернулись – в камуфляжах и бронежилетах, с автоматами и гранатометами, на танках и вертолетах. И вы встали кольцом вокруг Лос-Аламоса – со сверхинтеллектом и уничтоженной памятью. Вы оградили мир от нас – или нас от мира. А время от времени вы приходите в наши дома, как много лет назад, и забираете кого-нибудь – для очередного эксперимента…
   Локридж вдруг встал и пытливо взглянул в глаза Марии.
   — То есть – мы тоже часть эксперимента?
   — Скорее – часть катастрофы. Возможно, что я сегодня стреляла в собственного брата…
   Алекс зачем-то поправил ремень, каску, отвернулся – в глазах защипало.
   — А ведь мы просто хотим быть сами собой, а нас заставляют принимать из Сети очередную порцию «интеллектуального тормоза». Крис сумел преодолеть киберзависимость – это первый шаг к свободе. Мы не хотим быть подопытными кроликами, мы не хотим погибать от пуль, выпущенных…
   Локридж понял. Он достал из кармана аптечку, протянул Марии.
   — Держи. Тебе пригодится. Вот еще компас и фляга. Доберись до леса, сохрани все, что тебе доверил Кристиан.
   Они вышли на свет. Дождь прекратился. В очередной раз затарахтел вертолет.
   Локридж подтолкнул Марию в спину.
   — Тебе пора!
   Женщина недоуменно смотрела в глаза солдата. Потом прикоснулась к его исцарапанной руке, нежно провела по ней пальцем.
   — Спасибо!
   Алекс отвернулся от нее в ту сторону, откуда должен был показаться вертолет. За спиной быстро удалялись шаги…
   Локридж выбрал место поудобнее, лег, положил рядом с собой пару гранат, откусил от сухарика кусочек, выплюнул – уж больно он драл пересохшее горло, а фляга сейчас у Марии.
   Глубоко вздохнув, он произнес:
   — Беги… Сестра…
   А потом взял в прорезь прицела опускающийся вертолет.
  
THE END.