CALL ME — KILL ME…
Никита метался по кварталу в поисках телефона. Проклятая совдеповская действительность – провода, торчащие из аппарата в том месте, где должна быть трубка, сожженные будки – выводила его из себя; он матерился громко, забористо, несколько прохожих шарахнулись от него в сторону. Уже сгущались сумерки, и надежды на то, что где-то рядом может оказаться исправный телефон, таяли с каждой минутой.
А телефон был нужен как никогда. Около получаса назад у его беременной жены Татьяны (на девятом месяце, одной ногой уже практически в роддоме) внезапно началось кровотечение; она, стараясь сохранить спокойствие сама и пытаясь не испугать мужа, виновато и сбивчиво объяснила, что, по-видимому, нужен врач, так как кровотечение довольно сильное. Никита, накинув на плечи куртку, пулей вылетел на площадку к соседям, но тех не оказалось дома – что поделаешь, дачный сезон, все старики-старушки живут за городом. В подъезде ему открыли пару дверей, но телефонов, к сожалению, там не оказалось. Последний сосед неуверенно сказал, что где-то рядом на улице есть таксофон.
- Но с нашей шпаной, сам понимаешь… - говорил он вслед убегающему Никите, имея в виду, то, что и сам Никита вскоре прочувствовал на себе. Шпана действительно постаралась – в исписанных маркерами мертвых будках сиротливо болтались оборванные провода…
Поиски продолжались уже около сорока минут; Никита пришел в крайне возбужденное состояние, пытался войти в другие подъезды, но везде на дверях, словно сторожевые псы, стояли кодовые замки или домофоны. Постепенно волнение за жену сменялось страхом за здоровье ее и будущего ребенка.
- Что же делать? – спрашивал он сам у себя и не находил ответа. Видимо, проще было попытаться выйти с ней на улицу и поймать попутную машину, но время уже было упущено; руки опускались от беспомощности. И вдруг где-то рядом он услышал негромкое бормотание - кто-то разговаривал по телефону короткими отрывистыми фразами:
- Да… Да… Где я столько возьму?.. Ты о чем… нет… завтра…
Никита завертел головой, определил, что голос доносится из-за группы деревьев в тридцати-сорока метрах от него. Там же виднелись какие-то автомобили, стоящие на обочине и тротуаре. Никита подбежал к машинам и с ходу, запыхавшись, произнес:
- Ребята… Дайте, пожалуйста, позвонить… Там… жене плохо, рожает…
И тут же почувствовал холодное прикосновение чего-то твердого, железного, к затылку. Кто-то очень тихий и ловкий незаметно вынырнул из сумеречной зоны у деревьев и приставил пистолет к голове…
- Ты кто? – раздался короткий вопрос из-за спины. Тычок ствола в шею посоветовал не задерживаться с ответом.
- Я… это… Мне позвонить…
- Обыщите его, - раздался зычный приказ из ближнего к Никите «Мерседеса». Обладатель этого голоса на секунду выглянул из открытого окна задней двери, и Никита увидел прижатый к уху сотовый телефон. – Нет, это я не тебе, - продолжил босс прерванный разговор, - тут какой-то лох, его Дима сейчас посмотрит…
Требовательные, внимательные прикосновения массивных ладоней, несильный тычок между ног, раздвинувший ступни…
- Чисто, - ответил телохранитель, выполнив приказ хозяина. – Что дальше с ним делать?
Босс, к тому времени уже закончивший разговор, медленно выбрался из «мерса», встал рядом, потянулся. Он был большим, просто огромным, много выше среднего роста, и Никите вдруг показалось, что телефона ему здесь не видать, можно еще и зубы оставить.
Из других машин (Никита видел, что авто было три – один «Мерседес» и две «бээмвухи») вышли еще два человека похожей наружности, приблизились, в непонимании глядя то на первого босса, то на какого-то лоха, которого прижали спиной к капоту.
- Кто это, Стас? – вопрос задал мужчина, подошедший от ближней к ним «BMW». – Ты знаешь, что никого быть не должно…
- Что ты, Матвей, бог с тобой, - попытался улыбнуться Стас, - это залетный какой-то… Говорит, телефон нужен, жена рожает…
- А сейчас что, бабы без телефонов родить не могут? – хохотнул Матвей, его поддержали остальные. – А может, ты, паренек (он пихнул в грудь Никиту), за лохов нас держишь? Ты что, Стас, не в курсе, как они частоты сканируют? Я не удивлюсь, если твой разговор сняли, и в каком-нибудь кабинете уже слушают, как ты у Зуба деньги просил! Никита попытался вставить слово, но его не слушали.
- Матвей, я думаю, что не все так серьезно, ты посмотри на него… - оправдывался Стас, что для его громадной фигуры и низкого голоса было вообще неестественно.
- Мужики, мне бы позвонить, правда… - сумел втиснуться в разговор Никита, и тут же сильный удар в зубы свалил его с ног, он полетел лицом в траву, выполнив сложное сальто с переворотом через капот. Его худшие предчувствия начали сбываться.
- Я тебе щас позвоню! – рычал Матвей, вытирая кровь Никиты со своего огромного кулака. – Я тебе трубку засуну в…
Никита не стал дослушивать, попробовал отползти, но тщетно – в голове шумело, волнами накатывала тошнота, его стошнило у колеса.
- Сука, ты мне всю машину заблевал! – над головой раздался крик Стаса, потом удар ногой в живот. «Ни хрена себе, позвонил!» - промелькнула мысль у Никиты.
- Да вы что, парни… - шептал Никита, не предполагая, что его не слышно. – Да я счет оплачу… Надо…позвонить…
Но озверевший Матвей услышал только слово «оплачу», да и то – сквозь разбитые губы Никиты оно слышалось очень нечетко.
- Чего? Я заплачу? – ошалело спросил отморозок у окружавших его людей. – У меня глюк, братки, или он мне угрожает?
И, не дожидаясь ответа, ударил Никиту ногой в лицо. Тот ударился спиной о бордюр, острая боль пронизала все тело, сумерки в его глазах окрасились в розовый цвет. Тело его обмякло в траве, дыхание стало поверхностным. Кровь медленно вытекала из разбитого носа, из расплющенных губ, из ушей.
Остальные подошли, пнули по разу, больше для порядку, но тоже сильно, точно. На эти удары Никита уже не реагировал, только тело безжизненно моталось из стороны в сторону.
- Шатун, у тебя есть телефонная карточка? – не оглядываясь и вытирая туфлю курткой жертвы, спросил победитель. Из-за спины протянули пластиковый прямоугольник. Матвей взял ее и швырнул на грудь Никите.
- Очнется – позвонит…
Очнулся Никита через шесть дней в реанимации. Там же он узнал, что «Скорая», вызванная-таки соседями из другого подъезда, услышавшими с балкона крики о помощи, успела домчать его Татьяну до роддома, но спасти ее не удалось. Ребенок выжил чудом, словно понимая, что должен оставить отцу хоть какое-то напоминание о своей матери – он был как две капли воды похож на нее…
Врач, который принимал роды у умирающей, в нескольких словах объяснил Никите, когда тот через полтора месяца пришел забирать ребенка из отделения для новорожденных – жену можно было спасти, если бы ее привезли раньше хотя бы часа на два, даже на полтора. И Никита, стиснув зубы, с болью в сердце вспоминал рассказ своего лечащего врача о том, как он пролежал без сознания в луже собственной крови до утра, пока его не обнаружили дворники, убиравшие район. Он просто хотел позвонить…
*****************
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ.
- …Это хрень собачья, а не детектив! – орал Курыгин. – Ты читал эту бредятину? – он тряс стопкой отпечатанных на машинке страниц перед лицом ошалевшего от подобного обращения главного редактора, который за последние восемь месяцев все никак не мог привыкнуть к подобному обращению.
С тех пор, как у них сменился учредитель, началось все это – крики, ругань, повальное недовольство статьями, рассказами, корреспондентами, фотографиями, заголовками, версткой и всем тем, из чего состоит любое печатное издание. Журнал «Криминал» и его редакция трещали по швам, многие авторы уволились после одного или двух подобных визитов главного учредителя. Звали его Станислав Семенович Курыгин, и он лез всюду – он читал все статьи перед их сдачей, просматривал фотографии, комментировал шрифты, цвета, стилистику, орфографию с пунктуацией (в которых был явно не силен), внешний вид служащих и распорядок рабочего дня. Судя по словарному запасу, он должен был стать не учредителем, а главным героем журнала. Иногда из распахнутого ворота рубашки промелькивал кусочек синеватой наколки неопределенной тематики, и сразу становилось ясно – места не столь отдаленные или плакали по нему, или уже выплакались до предела.
- Ты сам-то просматривал, или я первый, кому сунули этот кошмар? – швырнул Станислав Семенович в воздух листики с очередным эпизодом детектива, печатавшегося из номера в номера с продолжением. – Я бы лучше Агату Кристи нанял, если бы она из гроба встала – у нее хоть сюжет - дай бог каждому автору! Ну кто так пишет, вашу мать… Сплошные американцы, «кольты», копы, ниггеры! Да у нас в стране все так закручено, что «Крестный отец» - это просто Буратино, а не мафиози! Пусть перепишет все нахрен про солнцевских, а то от Чикаго и Джонов Смитов уже тошнит!
Слюна брызгала во все стороны, редактор только успевал уворачиваться. Приходилось соглашаться, хотя, если честно, детектив действительно из номера в номер становился все хуже и хуже.
- Теперь о девушке с обложки, - строго продолжил Курыгин, и тут запиликал его сотовый. – Выйди пока, - он указал редактору на дверь. Тот с радостью вышел в коридор и притворил за собой дверь поплотнее, чтобы не слышать всех блатных разговоров на «фене», от которых нетренированное ухо человека с высшим образованием сворачивалось в трубочке. Это спасло ему жизнь.
Через мгновенье в кабинете учредителя раздался взрыв. Закрытую дверь дернуло изнутри, перекосило, но она осталась на петлях, из-под нее по полу стал медленно стелиться дым. Редактора толкнуло в спину взрывной волной, качнувшей стены, он завалился в большую кадку с фикусом, ударился плечом, мгновенно онемевшим; от страха он потерял способность соображать и только пытался отползти как можно дальше от дымной полосы, распространяющейся по коридору в обе стороны. Уже сработала противопожарная сигнализация, выла сирена, по коридору мчались какие-то люди, но редактор ничего не понимал…
Первый пожарный, который выломал дверь и вошел в кабинет учредителя, через несколько секунд выполз оттуда на коленях, сорвал кислородную маску и его вырвало в углу приемной. Самые смелые любопытствующие заглянули внутрь следом; их реакция была практически такой же.
Курыгин неподвижно сидел на своем стуле, на котором он был, когда зазвонил телефон; все вокруг было забрызгано кровью – стол, стены, потолок, оконное стекло. У Станислава Семеновича отсутствовала голова и кисть обеих рук, что смотрелось на фоне спокойно сидящей фигуры очень зловеще…
Экспертная бригада, прибывшая на место преступления, установила – взрывное устройство находилось внутри телефона и сработало в момент его включения…
*****************
Они познакомились около девяти месяцев назад – вдовец с маленьким Кирюшей и молодая незамужняя Светлана, оператор сотовой связи из местного отделения.
Изначально встречи были нечастыми. Светлана из кожи вон лезла, чтобы сблизиться с Никитой; парень он был еще молодой, перспективный, программист в одной из крупнейших в городе компаний по производству бухгалтерского софта, то есть человек с уверенностью в завтрашнем дне.
- Папа, у нас теперь новая мама? – отважился однажды на вопрос Кирюша. Отец был застигнут этими словами врасплох – казалось, что он даже не понял, о чем идет речь.
- Ты что это, сын? – в ответ спросил он мальчика. – Ты, наверное, сегодня переиграл лишнего на компе, надо будет ввести ограничитель на время…
- А почему она тогда у нас ночует? – словно и не было слов отца, продолжал свою линию Кирилл – тон был достаточно серьезный, и отец не смог сказать ничего, кроме как: - Пока не знаю, сын… А что – ты сильно против?
- Да нет, - спокойно произнес Кирилл, развернулся и снова принялся за игру. Слова об ограничителе времени были тут же забыты.
Отец долго еще вспоминал этот маленький диалог. У них с сыном всегда было полное взаимопонимание, и Никита очень переживал возникшую двусмысленную ситуацию (а о том, что она двусмысленная, знал только он). Вскоре мальчик заметил, что отец стал больше обычного времени проводить за компьютером, вновь взялся за паяльник (как два года назад, когда Кирюша захотел радиоуправляемую машину, а у отца не было на это денег, и он сам по книгам и с помощью Интернета собрал ему желаемую игрушку).
Отец отговаривался тем, что пишет сыну игру, которую давно мечтал создать сам, так решил, что в производстве софта надо попробовать все. Игра, действительно, не замедлила появиться, но работу за компьютером отец не бросил, хотя раньше всегда говорил, что ему их (этих самых компьютеров) и на фирме до чертиков хватает.
Иногда, встав утром, Кирюша обнаруживал системный блок, стоящий под столом, разобранным, внутри были засунуты какие-то новые куски, от них к телефону тянулись разноцветные провода, вокруг разложено огромное количество непонятных схем, чертежей, и вообще – царил настоящий бардак. Отец, придя с работы, извинялся перед сыном (больше для порядку) и перед Светланой. Кирюше это не нравилось, но поделать ничего он не мог – папу он любил безгранично, и поэтому не вмешивался.
Как-то Кирюша заметил, что папа всюду носит с собой записную книжку, в которой постоянно просматривает одну и ту же страничку, при этом шепча под нос какие-то имена. За всем этим крылась какая-то загадка, но Кирюша особенно не обращал на это внимания. Только один раз сын отметил про себя, как после какого-то удачного эксперимента с изобретенными деталями Никита медленно извлек из внутреннего кармана пиджака записную книжку, раскрыл ее на нужной странице и аккуратно что-то зачеркнул, после чего встал из-за стола, прошел в гостиную и, подойдя к фотографии жены за стеклянной дверцей серванта, тихо шепнул: - Ну что, Танюша, я сделал первый шаг… Еще три.
*****************
Вовчик Шатунов, он же «Шатун», он же «Шах», он же правая рука самого Миши Туманова, вора в законе, отвечающего за огромный промышленный район города, очень любил караоке. Пел до безумия все подряд – ди-джеи ночного клуба «Стэлс» проклинали его на чем свет стоит, так с его приходом дискотека обычно замирала и начинались пьяные песнопения.
«Шатун» заказывал микрофон на пару часов и выл в него и «Мурку», и «Господ офицеров», и даже пару баллад «Скорпов» с жутким блатным акцентом, и еще десятки песен совершенно разной тематики, причем голоса у него не было никакого и никогда. Те же звуки, что вырывались из его глотки, голосом назвать было нельзя даже с большой натяжкой. Никто не смел - кроме, конечно же самого Мишки-Тумана - прервать этот беспредел. Одно только радовало во всем происходящем – такие выходы в свет «Шатун» совершал достаточно редко, в основном когда хоронил кого-нибудь из своих «братков» - а происходило это с достаточным постоянством раз в три-четыре недели. При его появлении в клубе официанты шептались:
- О, смотри, в семейке Адамсов опять кого-то грохнули…
Они практически никогда не ошибались.
Вот и сегодня – «Шатун» тяжело, уже набравшись спиртного до такой степени, что уровень жидкости плескался в его водянистых глазах, вошел в зал «Стелса» в сопровождении четырех «шестерок». Администратор услужливо забежал вперед, быстро освободил стол у самой сцены от сидящих за ним подростков и даже подал стул для самого «Шатуна».
Тот угодливость оценил, похлопал по плечу (администратор чуть не сложился пополам), после чего, положив на белую скатерть сотовый телефон, откинулся на спинку скрипнувшего под грузным телом стула и потребовал меню…
В «Жигулях», припаркованных через дорогу от клуба, человек, сидящий на заднем сиденье, включил ноутбук и настроил сканер. На карте, высветившейся на экране, появилось около десятка красных точек, означающих сотовые телефоны, находящиеся в режиме ожидания. Экран монитора вместил в себя округу площадью приблизительно в двести квадратных метров, основная масса телефонов и, соответственно, их владельцев, находилась сейчас внутри клуба. Изредка красная точка проносилась через экран – кто-то с сотовым телефоном проезжал мимо на автомобиле.
Точки медленно перемещались по карте – люди вставали из-за столов, выходили курить на улицу, отправлялись в туалет. Три точки были совершенно неподвижны – их хозяева плотно сидели за столами и не собирались их покидать.
- У меня нет идентификационного номера – он единственный, кто был зарегистрирован в другой компании, в противном случае Света бы помогла, - глухо сказал человек с компьютером.
- На что ты рассчитываешь? – поинтересовался водитель.
- На «Мурку», - невесело усмехнулся в ответ пассажир…
«Шатун» заказал две бутылки водки («Для начала» - как он сам прокомментировал свой заказ), легкой закуски и потребовал сделать потише музыку, для чего отправил ди-джею через официанта пару сотен рублей (он платил всегда и за все – поэтому его и терпели, хотя всегда могли пожаловаться Туману). Через несколько секунд музыка стихла настолько, что стало слышно, как в зале чавкают интеллигенты.
Опрокинув в себя пару рюмок и словно и не заметив их, «Шатун» с трудом поднялся и подошел к сцене. Ди-джей, прекрасно понимающий, что хочет «браток», сам спустился к нему из-за пульта.
- Слышь, чувак, - отрыгнув, со значением начал Шатунов. – Ну, ты в курсе, чего я подошел…
Ди-джей молча протянул тому микрофон от караоке и пульт дистанционного управления для выбора песен. Люди в зале, знающие «Шатуна», потихоньку начали собираться и расплачиваться по счетам – делать в клубе уже было нечего. Уголовник весомо взял микрофон и махнул пультом в сторону проигрывателя.
- Я номер забыл… - обратился он к пустоте, но ди-джей его услышал: - Два нуля одиннадцать, - отозвался он из-за своей стойки, - а потом шестнадцать ноль восемь.
- Про ноль восемь еще напомнишь, - качнувшись, приказал «Шатун». Ди-джей кивнул, нацепил наушники и включил «Scooter’а». «We bring the noise!..» - заорало в ушах, и дальнейшего парень уже не слышал, сев к залу спиной.
«Шатун» широко расставил ноги, самому себе он в такие минуты напоминал Газманова. Пока проигрыватель искал нужную песню, он прокашлялся, нажал кнопку на микрофоне и с появлением первых слов запел:
- Был пацан, и нет пацана! Без него на земле весна…
У него за столом «шестерки» налили еще по одной, не чокаясь, врезали, закусили салатом и принялись тихонько подпевать.
- И шапку долой, и рюмку до дна за этого пацана!..
«Пацана» звали Станислав Сергеевич Курыгин. Все пятеро прибыли только что с поминок Стаса. С их уст не сходили разговоры о его загадочной смерти. Хоронили тело в закрытом гробу, все знали, что у Стаса не было головы. Никто не мог понять, кто же «заказал» Курыгина – именно сейчас разборок в городе практически не было, все поделились с кем было надо, тишина и покой воцарились в уголовном мире, и тут на тебе…
В «Жигулях» место радио-сканера телефонов сменил приемник, самый обыкновенный радиоприемник с незначительными изменениями. Из динамика, подключенного к ноутбуку, раздался хриплый бред:
- …Бог промедлил, а снайпер нет…
- Сейчас включу анализатор, - сам себе сказал пассажир. – Но я уверен – это он. - Только наверняка, Никита, - водитель оглянулся назад и посмотрел на экран ноутбука, на котором плясали разноцветные графики.
Пассажир оторвал взгляд от экрана, поднял глаза на шофера. Тот смущенно хмыкнул, повернулся обратно и продолжил наблюдение за округой…
Песня кончилась. «Шатун» крикнул ди-джею:
- Я опять забыл, черт тебя дери! «Мурку» давай!!
Но ди-джей его не слышал, в ушах грохотал «house», до происходящего в зале ему не было никакого дела.
- Хрен в наушниках! – вновь заорал Шатунов. – Это я говорю!
Никакого эффекта.
«Шатун» неловкими руками выхватил из-за пояса пистолет и попытался выстрелить в воздух, но у него не получилось – мокрые от пота пальцы соскальзывали с предохранителя. Тогда он отшвырнул пистолет в сторону, попробовал взобраться на сцену, но опять потерпел неудачу, ударившись подбородком о ее край.
Оставшиеся в зале посетители, увидев пистолет, стали в панике пробираться к выходу, роняя на ходу стулья.
- У, крысы! – провожая их насупленным взглядом и потирая ушибленную челюсть, проворчал «Шатун», потом крикнул в микрофон:
- АТА-А-А-С!!
«Братки» за столом дружно заржали.
- А чо нам ихнее караоке? – спросил у них «Шатун». – Мы и сами с усами!
Он поднес микрофон ко рту и запел без музыки:
- Прибыла в Одессу…
В следующую секунду мощный взрыв прогремел там, где только что стоял «Шатун». Огненный шар на пару мгновений ослепил всех остававшихся в зале людей, клубы дыма скрыли сцену.
Ошалевший и испуганный ди-джей, которого взрыв, оторвав шнур наушников, отбросил на несколько метров в сторону служебных помещений, на четвереньках выползал к черному ходу, утирая кровь, бегущую ручьем из разбитого носа. «Братки», упавшие со своих стульев на спины, неподвижно лежали на полу, не подавая признаков жизни. На их столе рядом с салатом лежала правая рука «Шатуна».
… Никита аккуратно вычеркнул еще одну строчку в своей записной книжке. «Жигуленок» медленно отъехал от «Стелса» и скрылся в моросящем дожде.
*****************
Номера и адресные модули Светлана принесла Никите на третий месяц их знакомства. Он были необходимы, как объяснил он ничего не понимающей девушке, для шутки над его приятелями – владельцами этих телефонов.
Их имена он узнал в милиции, вполне легально, когда поинтересовался, кого допрашивали по делу о причиненных ему телесных повреждениях. Привлечены были около двадцати человек – следователи беседовали с людьми, только предполагая их присутствие тогда ночью на улице, так никак свидетельских показаний раздобыть не удалось. Слова Никиты никто не принимал всерьез – да что там, такие травмы просто обязаны были сказаться на его памяти!..
Приходилось пользоваться только оперативными разработками – кто куда в какое время передвигался по городу (все «братки», вызванные в следственный отдел, были людьми крайне авторитетными, взятыми на круглосуточный контроль соответствующими органами, и от этого очень осторожными в словах и поступках).
Со слов Никиты были проверены все сотовые телефоны предполагаемых преступников, установлены несколько звонков, приходящихся на указанное время. Однако проверить, какая сота в данный момент сопровождала разговор, то есть находился ли абонент дома или где-нибудь еще, было практически невозможно. Директора телефонной компании и так бурчали по поводу конфиденциальности звонков, и только ордера прокурора отворяли двери кабинетов; правда, осторожные боссы предполагали, что подобное может случиться, и часть лог-файлов сотовой компании была предусмотрительно уничтожена, но…
Но остались имена. Никита заботливо переписал их себе в записную книжку. Четырнадцать человек. Четырнадцать матерых уголовников, удачно легализовавшихся в нашей с вами жизни. Любой из них мог быть участником памятного преступления, стоившего жизни его жене.
Вначале Никита нашел тех, кого он запомнил в лицо – это были Стас и Матвей. Он изучил их жизнь, привычки, образ мыслей; он знал, где они отдыхают, что любят выпить, каких девочек и откуда им привозят. Но он не мог просто так подойти к ним и убить ударом ножа или кастета – ведь даже если бы он смог пройти сквозь охрану и нанести удар, то что будет с его сыном?..
Тогда он на время перестал вынашивать планы мести Стасу и Матвею и сосредоточил все силы на том, чтобы найти остальных. Вскоре он знал и их имена. Ему добровольно помогал один из оперов, который проводил самые первые розыскные мероприятия по делу Никиты. Этот человек, Андрей, работал совершенно бескорыстно – он сумел определить, какие группировки могли тогда встретиться на ночной улице, какие люди должны были находиться в машинах, а потом методом исключения и вызовами их на допросы по несуществующим делам в качестве свидетеля сумел установить личности всех присутствовавших при той драке.
Так появился «черный список» - четыре фамилии тех людей, что убили его жену. Их имена Никита знал наизусть – хоть ночью разбуди, вспомнит. Он знал, что эти люди не должны жить. Он готовился отомстить.
На протяжении всех этих лет Никита, собирая информацию на «братков», воспитывал сына, учился с ним ходить и говорить, сменил несколько работ, пока не остановился на достаточно денежной и профильной для него – все-таки в недалеком прошлом он был программистом на Си и оказался востребованным процветающей софтовой компанией. И там, на работе, увидев вокруг себя десятки людей с сотовыми телефонами, он вдруг понял, как сможет отомстить. И его инженерно-программистский ум начал действовать.
Вначале он изучил в Интернете очень много материала, относящегося к фрикингу. Спроси его кто-нибудь раньше, что такое «фрикинг» - наверняка бы ответил, что это нечто новомодное в области секса (там всегда хватало мудреных словечек!) Однако то, чем это слово оказалось на самом деле, буквально перевернуло всю жизнь Никиты.
Его работа не особенно благоволила к различного рода «изменам», даже если это очень интересная и необходимая тема – компания требовала от Никиты полной самоотдачи (правда, и деньги за это платила дай бог каждому!) Поэтому процесс изучения науки по взлому телефонных линий шел достаточно медленно – вначале это было просто чтение нарытого в Инете материала, потом несколько практических занятий (печатные платы, паяльник, пальцы воняют канифолью, сын растаскивает по квартире его кривые произведения, приспосабливая их под свои игрушечные детские надобности).
С течением времени Никита ориентировался в технологиях сотовой связи не хуже любого специалиста – он знал все стандарты, как общепринятые, так и исключения, научился подменять номера, сканировать частоты, кодировать и раскодировать пакеты импульсов, его домашний компьютер превратился в испытательную станцию (как он не сгорел на первых экспериментах!) Близился час…
Не хватало самого главного – возможности звонка на необходимые телефоны в любой момент времени. И он, наплевав на мораль, нашел выход, познакомившись с девушкой, работающей в сотовой компании. В городе таких компаний было две, но одна из них постепенно становилась монополистом, и вероятнее всего, что его «клиенты» были подопечными именно той, нам которую пал выбор Никиты. Его бесконечно радовало то, что в их провинции еще никто не разорился на современные методы защиты от взлома и что обычная девчонка из отдела заключения контрактов в состоянии преподнести ему на блюдечке техническую и регистрационную информацию.
Светлана сразу поверила Никите, была убеждена в его искренности и разговоры о своей работе всерьез не воспринимала. Они прошли все стадии знакомства мужчины и женщины примерно за три-четыре месяца, Никита даже стал понемногу привыкать к тому, что в его доме появилась женщина; но периодически бросал взгляды на фото жены, которое никогда не убирал с глаз долой, несмотря на присутствие Светы, и напоминал себя об истинной цели происходящего.
Когда в его голове созрел окончательный план со всеми мелкими деталями, он попросил Светлану дать ему информацию по нескольким людям, которые, судя по наличию у них сотовых телефонов, могли быть абонентами той сети, в которой Света работала и оператором, и по совместительству менеджером по продажам (боссы очень экономили на всем, в том числе и на персонале). На вполне закономерный вопрос, для чего все это необходимо, он отшутился, сказав, что хочет преподнести своим друзьям сюрприз. Наивная Светлана выполнила его поручение. Так Никита стал обладателем информации, дающей ему возможность выполнять звонки на эти телефоны со своего компьютера, при этом подменяя входящий номер на какой-нибудь другой, известный его «подопечным».
Андрей помог ему с изготовлением маленьких взрывных устройств. Никита даже не ожидал в простом оперативнике такого таланта – используя найденные в Интернете схемы (господи прости этот злосчастный Интернет – ну все там есть, даже как бомбу изготовить!), он сумел выполнить настолько маленькое по размеру устройство, что его, как и планировал Никита, стало возможным засунуть внутрь сотового телефона.
Исполнив все подготовительные мелочи, Никита объяснил Светлане, что в ближайшее время один из его друзей, Стас Курыгин, принесет телефон в ремонтное бюро фирмы ввиду того, что тот станет барахлить. Этот телефон надо будет принести домой к Никите.
- Представляешь, я ему вместо стандартных мелодий вошью туда похоронный марш! – смеялся Никита. – Вот это будет шутка так шутка!
- А как же наши ребята из бюро обслуживания? – спросила Света. – Ведь он же примчится обратно через пять минут!
- Ничего страшного, дорогая, это только на один раз, потом мелодия сама сотрется, - пытался успокоить девушку Никита, и это ему удалось. После чего включил сканер, определил местонахождение Курыгина, и они с Андреем отправились на «Жигуленке» оперативника поближе к тому месту, где находился сейчас Стас – глушитель работал на очень ограниченном расстоянии, приходилось постоянно пребывать в опасной близости от жертвы. Через двое суток проблемы со связью достали Курыгина, и он, весь в возмущении, приехал на своем «мерсе» в бюро ремонта, где и сдал его на профилактическое обслуживание. Остальное было делом техники…
Сложнее оказалось с Шатуновым – как выяснилось, он не был абонентом нужной Никите сети. Но изучить его привычки, посетить несколько раз «Стелс», записать голос оказалось достаточно простой задачей – все эти «братки» были предсказуемы до крайности. После чего Никита, изготовив дома маленький «ба-бах» на радиоуправлении, решил спеть караоке сам; на первом же куплете, изображая подвыпившего, уронил микрофон, после чего предложил услуги по починке и тут же в подсобке у светотехника разобрал и снова собрал практически не пострадавший микрофон, вставив внутрь смертоносную начинку.
Месть – это блюдо, которое надо подавать холодным. Убивать оказалось легко – так же легко, как и те четверо отморозков в ночной тьме хотели убить его. Никита понимал, что эти подонки начнут защищаться – не зная, откуда ждать нападения, они станут недоступными для всех. Телефоны взрываются – к чертовой матери эти телефоны, микрофоны отрывают головы – к черту эти кабаки, сиди дома, пей водку и пой песни у открытого окна. Хотя и в окно может влететь пуля…
*****************
Толян-Угрюмый, который был в списке Никиты под номером «три», сидел у себя на квартире, абсолютно пьяный, голый по пояс, в одной руке держал пустой стакан, в другой вертел сотовый телефон. Два его ближайших друга, «Колдун» и «Шнурок», развалились на диване, широко расставив ноги. Их состояние практически не отличалось от того, в котором находился сейчас Толян. Они допивали уже третью бутылку, разогнав девчонок из местной «Галатеи» и прострелив телевизор, по которому услышали рекламу GSM.
- Колдун, налей… - тяжело ворочая языком, практически прохрипел Угрюмый. – Налей, а то мозги плавятся…
«Колдун» (а для простых людей Сергей Колунов, один из боевиков группировки, возглавляемой Толяном) приподнялся, плеснул в стакан «Столичной», налив на руку Угрюмому. Тот даже не заметил этого.
- Ты прикинь – ему кто-то позвонил, а он трубку в ухо р-раз! А там вместо трубки фаустпатрон! Я теперь сотовый только для понта таскаю, он у меня отключен… Прикинь, я даже батарейку оттуда вытащил…
«Братки» «прикинули», налили еще по одной. Они тоже на время перестали пользоваться сотовыми телефонами, хотя не особенно верили в то, что снаряд дважды попадет в одну воронку. Никто из них понятия не имел, кому понадобилось убирать Стаса и «Шатуна». Войны не было уже несколько лет, тем более что двое погибших принадлежали к группировкам, практически ни в чем не пересекающихся – их сферы влияния распределились очень давно, конфликтов между ними практически никогда не возникало; разве что по пьяни набьют парни друг другу морды в ресторане, ну, да это мелочи, за такое телефоны в руках не взрывают.
- В натуре – если голоса нет, нефиг петь… - изрек мысль «Шнурок». Судя по всему, он имел в виду Шатунова. – А он каждый раз – «Мурка, ты мой муреночек…»
- Слышь, ты не умничай, - огрызнулся Толян. – Я тоже люблю иногда чего-нибудь спеть – так мне что, по-твоему, рот завалить и не открывать никогда? - Да я чо, я ничо, - отмахнулся рукой «Шнурок». – А вот если тебе сейчас бы кто-нить позвонил, ты бы трубку включил или нет?
- Какую трубку, осел? Я ж тебе сказал, там батарейки нет, - возмущенно буркнул Угрюмый, после чего икнул и уронил стакан.
- А ты засунь, - смотрел в упор мутными глазами «Колдун», решивший поддержать разговор.
- Я тебе сейчас засуну кое-что кое-куда! – заорал Толян. – Ты меня на понт не бери, «включишь – не включишь», боюсь - не боюсь! Ты Курыгина в гробу видел?
- Так гроб же закрытый был, - отпихнулся от ответа «Колдун».
- «Закрытый…», - передразнил Толян. – А я в морге был, меня на опознание вызывали вместе с «Шатуном». Я ведь все его наколки знал, мне бы они «левый» труп не впарили. Так «Шатун» оттуда не вышел, его ребята выносили – он такого никогда в совей короткой жизни не видел, - говорил Угрюмый. – Лежит на столе, как всадник без головы, затылок только остался. Ему даже руки на груди не смогли сложить, нечего было складывать. Он, видать, мобильник одной рукой держал, а другой кнопку нажимал.
«Братки» слушали, раскрыв рты. Этих подробностей они не знали.
- Я, конечно, тоже… Слегка повело. «Шатун», так тот прям там… Потом еще на горшок просился пару раз, - хмыкнул Угрюмый. – А ты говоришь – «Батарейку засунь!»
Колунов взял свои слова обратно и предложил еще «врезать». Стаканы наполнились вновь.
- Я, как узнал, что у Стаса мобильник бахнул, сразу на фирму поехал, парни мне его там проверили, при мне разобрали и собрали – ничего нет. Герла говорит: «Ну, раз вы беспокоитесь, то оставьте телефон до завтра, мы вам сменим номер и код. В десять утра уже можете забирать». Я телефон отдал, номер поменяли - но так с тех пор и не включал, как вспомню труп безголовый, так хочется мобильник о стену шарахнуть…
Раздался громкий храп – «Шнурок» крепко спал, упав набок и прислонившись локтем к телефонной стойке, на которой мирно стоял обычный «Панасоник» с определителем номера. От размеренного, мощного, с присвистом дыхания телефон ходил ходуном, норовя свалиться на пол.
Толян сплюнул себе под ноги:
- Вот урод, напугал до смерти…
И тут зазвонил «Панасоник». Красивая мелодичная рулада не в состоянии была разбудить храпевшего «Шнурка», но Толян с «Колдуном» подпрыгнули на своих местах от неожиданности и переглянулись.
- Кому это мы понадобились? – спросил Угрюмый.
- Почему сразу «мы»? Ты. Я не говорил никому, где буду, - отмазался «Колдун».
Толян зло зыркнул на Колунова - он не любил, когда так явно уходили в сторону, после чего снял трубку, не забыв взглянуть на номер, который определился в окошке. Судя по номеру, это был Матвей.
- Алё…
- Мобильник включи, кретин, у меня карточка конч…
Слышно было плохо, фраза оборвалась на полуслове. «Колдун» внимательно, едва ли не трезвыми глазами смотрел на Угрюмого.
- Кто это? – спросил Колунов, глядя на цифры АОНа – номера Матвея он не знал, поэтому догадаться не мог.
- Так… Ошиблись номером… - махнул рукой, по-прежнему сжимающей сотовый телефон, Толян. – А этот шланг как спал, так и спит, - удивился он и сжал нос «Одноглазого» двумя пальцами. Тот через пару секунд судорожно вздохнул ртом, отмахнулся обеими руками и свалился на пол, где и продолжал спать как ни в чем не бывало.
Какое дело у Матвея было к Толяну? Они практически не общались, Матвей держал ипподром, Угрюмый – авторынок. Хотя встречались периодически на стрелках…
Толян медленно встал, с трудом добрался до стола, на котором лежала его сумочка с документами, вытащил оттуда зарядное устройство с батареей и подключил телефон к питанию.
- Уже не страшно? – поднял брови Колунов.
- Страшно, не страшно… Бизнес, - коротко оборвал Толян. – Сейчас позвонят. Чувак проверенный. Мобильник на днях прошмонали, внутри чисто.
- А как же всадник без головы?
- Чего? – не понял Толян. – Я книжек не читаю…
Телефон пропиликал мелодию из «Крестного отца» («братки» очень любили эту музыку, практически всегда просили записать ее на входящие). И уже нажимая кнопку, Толян вдруг понял, что еще никому не сообщал свой новый номер, полученный несколько дней назад…
Сильный взрыв вынес его спиной в окно, и окровавленное тело пролетело восемь этажей, прежде чем угодило в мусорный контейнер. Колунов, неподвижно глядя перед собой, чувствовал, как по лицу течет кровь – осколки мобильника впились ему в правую бровь, едва не лишив зрения. Между ног потеплело, полилась струйка мочи. Он попробовал подняться, но ватные ноги не держали тело.
«Шнурок», весь облепленный мозгами Толяна, даже не проснулся.
*****************
Конечно же, Никита предполагал, что многие напуганные взрывом в редакции «Криминала» прибегут на фирму для осмотра своих мобильников, о чем он предупредил Светлану.
- Понимаешь, они ведь между собой много общаются, кто-нибудь расскажет, как у Стаса похоронный марш заиграл, так они все прибегут, чтобы не дай бог у них такой мелодии не было.
Светлана согласилась принести еще два телефона:
- Если они, конечно же, придут…
- Придут, никуда не денутся, - успокоил ее Никита…
Матвей не пришел. Просидев после поминок Стаса и гибели «Шатуна» несколько дней дома под охраной пары головорезов, он, тщательно все взвесив, выехал на джипе за город, молча пристроил сотовый телефон в развилку старой березы и расстрелял его из ПМ с расстояния в двадцать метров. Мобильник превратился в пыль с первого же выстрела, никакого взрывного устройства в нем не сработало, но Матвей продолжал всаживать пулю за пулей в то место, где был закреплен уже не существующий телефон. После короткой паузы он перезарядил пистолет, подошел к дереву и в получившееся на нем от выстрелов углубление прочно вставил «мобилы» своих телохранителей и провел ту же процедуру с ними. Парни молча смотрели на происходящее.
- Пейджеры есть? – сухо поинтересовался Матвей, когда эхо выстрелов отгремело в ушах.
Один из охранников отцепил от пояса маленькое устройство и протянул Матвею. - Сам, - тот кивнул в сторону березы. – Вы что-то давно у меня не тренировались, скоро совсем лохами станете.
Телохранитель усмехнулся, после чего подбросил пейджер высоко над головой и парой выстрелов разметал его в крошки. Матвей сделал удивленное лицо, будто не знал о снайперских способностях своих «братков», хотя обо всех спортивных разрядах парней был прекрасно осведомлен.
- Молодец. И запомните – увижу кого с мобилами или пейджерами, расстреляю эти приблуды прямо на вас и вместе с вами. Отныне рекомендую всем запасаться телефонными карточками, со временем я вам выдам ментовские рации, которые лично сам проверю. Стаса неспроста грохнули так круто, через мобилу. Видать, передел скоро будет, не иначе…
Он вздохнул и сел на свое место в джипе рядом с водителем.
- Вот же суки, - в сердцах ругнулся он. – Как же теперь девочек-то вызывать?
С этими дурными мыслями он поехал обратно в город…
Когда погиб Толян-Угрюмый, стало ясно, что их валит кто-то методичный, имеющий далеко идущие планы. Матвей всерьез занялся аналитической работой, пытаясь вычислить того, кому могли понадобиться все эти смерти.
Чьими руками убиралась верхушка городской мафии, было относительно понятно – высокотехнологичный киллер с современным оборудованием; скорее всего, одиночка, так как любые контакты с местной сотовой компанией немедленно были бы пресечены. Но вот кто заказчик? Этот вопрос мучил Матвея больше всего – ведь вычислив того, кто спонсировал и давал «добро» на все эти операции, можно было прервать цепочку убийств и, что было самое главное, потенциально спасти жизнь самому себе.
Время шло, ничего не происходило. Многие друзья Матвея решили, что серия смертей закончилась. Они уже сожалели об отключенных телефонах, втайне надеясь на то, что скоро мобильная связь вернется в их жизнь. «Братки» по одиночке решались на восстановление контракта с сотовой компанией – телефоны в их присутствии разбирались, все внутренности исследовались на предмет наличия там взрывчатых веществ. Сама телефонная компания в связи серией убийств, связанных с их продукцией, разорилась на новую защиту абонентов и перешла на A-Key – самую последнюю систему шифрования информации, передаваемой телефонами. Теоретически любой вид телефонного пиратства внутри компании должен был быть пресечен; мафия поверила в это, и вновь за рулем джипов и других крутых тачек появились фигуры людей, держащих возле уха трубку сотового телефона.
Так продолжалось около полутора месяцев. Матвей, глядя на своих партнеров по бизнесу, которые не понимали его любовь к телефонным карточкам и милицейским рациям, постепенно тоже уверялся в мысли, что киллер закончил свою работу в городе. Он тоже решил вернуть себе «мобилу», купил новый телефон, тут же проверил его внутренности, выслушал короткую лекцию о пользе технологии шифрования A-Key, после чего для пробы позвонил своему адвокату (чем крайне удивил последнего – тот считал, что уже никогда не увидит в руках Матвея телефонный аппарат) и отправился домой.
За его джипом медленно тронулся «Жигуленок», который вел Матвея уже около двух недель. Водитель досконально знал распорядок жизни уголовника; его перемещения по городу, случайные и запланированные, фиксировались на видео и в блокноте. Жизнь Матвея была как на ладони…
Никита, конечно же, узнал о том, что Матвей вновь получил «мобилу». Но о том, чтобы вмонтировать в аппарат взрывное устройство, не могло быть и речи – Матвей не доверял никому, телефон в ремонт или на обслуживание никогда бы не сдал, а если даже и согласился на это, то контроль за содержимым корпуса мобильника был бы очень и очень строгим. Нужно было что-то другое.
И еще – Никита очень хотел, чтобы Матвей узнал, за что он будет убит. Как любой мститель, его был заинтересован в том, чтобы его жертва, отправляясь на тот свет, в конце концов узнала, в чем же ее вина. И постепенно в его голове начал вырисовываться план. Светлане в его замыслах места уже не было, он устроил несколько скандалов по пустякам; девушка, обидевшись, прекратила с ним всякие отношения, сын успокоился. В плане Никиты телефоны играли второстепенную роль…
В тот день, когда Никита решил привести план в исполнение, в городе и его окрестностях установилась сухая жаркая погода, был в разгаре июль. У Матвея на вечер был запланирован еженедельный выезд в сауну, что было четко зафиксировано педантичным Андреем и проверено неоднократно – «крутые» своих привычек не меняли.
- У меня все готово, - из своего автомобиля по рации передал Андрей Никите. – Он может ехать даже с охраной – все равно получится так, как я хочу.
- Я тоже сделал то, что хотел. Честно говоря, дорогое это удовольствие… - задумчиво ответил Никита. – Самое главное – он должен остаться жив. Ты можешь это гарантировать?
- Я знаю его джип как свои пять пальцев – там и ремни, и подушки безопасности. Должен уцелеть, смотри, как бы он совсем невредимым не оказался – что тогда делать-то будешь?
- Стараюсь об этом не думать, - ответил Никита. – Очень надеюсь на тебя…
После нескольких секунд паузы Андрей ответил:
- Я буду рядом. До встречи. Желаю удачи.
… Матвей сидел в парилке, когда раздался звонок на его сотовый от охранников его дачи. Горела дача. Погода стояла сухая, дождей не было уже около двух недель, и огонь распространялся по территории очень быстро. Все пристройки уже превратились в угольки, полыхнул первый этаж. Охрана не справлялась с огнем, были вызваны пожарные из города, они-то сейчас и занимались тушением пожара.
Матвея словно подбросило на полке, когда он узнал о происходящем. Дача была символом его благосостояния, в нее было вложено максимальное количество денег (не считая денежной массы, обращающейся в бизнесе). Все, что было нажито непосильным криминальным трудом, горело сейчас в его доме, превращаясь в дым.
Простыня, протянутая банщиком, была отброшена в сторону. На ходу пытаясь одеться, Матвей громко матерился и пытался собрать охрану:
- Где вы, хрен вас дери! – орал он в комнату отдыха, где попивали пиво расслабляющиеся телохранители. – Бросайте все, срочно за мной!
Парни повскакивали со своих мест и рванулись вперед Матвея в джип сопровождения. Водитель, дремавший на своем месте, испуганно вздрогнул, когда вся взбаламошенная братва влетела в машину.
- Следовать за шефом! – рявкнул начальник охраны, которого оторвали от смазливой девчонки, вызванной из фирмы досуга. – Не отставать, следить за обочинами, в случае опасности обогнать и подставиться!
Телохранители как влитые сели в кресла, вытащили пистолеты, сняли их с предохранителя и опустили стекла, выставив стволы наружу. Машина, ощетинившаяся оружием, напоминала ежа.
Матвей запрыгнул в свой джип, автоматически пристегнулся, дрожащей от злости рукой вставил ключ зажигания в замок, двигатель зарычал. Наперерез Матвею из сауны бросилась его жена Галина:
- Я с тобой! – крикнула она на бегу, уже зная о происходящем от банщика, который и сообщил Матвею ужасную новость. Машина тормознула, Галина запрыгнула на переднее сиденье и защелкнула ремень безопасности. Матвей нажал на газ, джип засвистел прокручивающимися на асфальте колесами и вылетел в ворота. Охрана помчалась за ним.
Автомобиль с торчащими из всех окон пистолетами был непривычным даже для видавших виды ДПСников. По цепочке они сообщали на пост на выезде из города о том, что к ним на большой скорости приближаются два джипа, в одном из которых находится несколько вооруженных людей. Тут постарался Андрей, который следил за происходящим возле сауны – он-то и поднял всю эту суматоху, его маленькая надежная команда подожгла дачу Матвея и была готова к изоляции охраны, если таковая успеет увязаться за уголовником.
На последнем КПП, за которым начиналась дачная полоса, джип охраны был задержан для досмотра находящихся там людей и принадлежащего им оружия. Начальник охраны из кожи вон лез, брызгал слюной, предлагал любые деньги, уверяя, что ему просто необходимо следовать за машиной шефа, ибо в противном случае потеря работы была для него не за горами, но капитан, методично просматривающий документы и сверяющий номера на оружии, был неумолим. В результате от джипа Матвея, просвистевшего мимо патруля и умчавшегося на высокой скорости на пожар, машина охраны отстала раз и навсегда.
«Бугор» не обратил внимание на то, что остался в одиночестве. В открытое окно струйкой вытягивало дым сигареты, зажженной его женой – та нервно курила, вглядываясь вперед в надежде, что пожара она не увидит, что все это чья-то глупая злая шутка. Но в нескольких километрах впереди над березами поднималось вверх черное клубящееся облако, не оставляющее сомнений.
Несколько поворотов Матвей прошел на предельной скорости, руки цепко держали руль (водителем он был хорошим, страха перед скоростью не испытывал). До дачи оставалось около полутора километров, когда на одном из закрытых виражей, где ветви деревьев сходились над дорогой, образуя зеленые арки, Матвей увидел на что-то серое, протянутое через всю трассу от обочины к обочине. Через мгновенье джип пронесся по усеянной шипами ленте и громко засвистел всеми распоротыми колесами. Руль сразу же стал чужим, машина по замысловатой траектории приблизилась к краю дороги. Матвей вдавил педаль тормоза в пол до упора. Закричала Галина. Потом на капот надвинулось березы, перед глазами вспухли подушки безопасности. Сильный удар затянул ремни безопасности, стекло вдавилось внутрь. Несколько деревьев оказались срезанными как ножом, автомобиль прорубил небольшую просеку, после чего, уже изувеченный до неузнаваемости, перевернулся несколько раз и остановился, уткнув вращающиеся колеса в нависшие над ним ветки. Все стихло. Матвей и Галина висели на ремнях вниз головами, обхваченные со всех сторон белыми пузырями эйрбэгов. Словно издеваясь, продолжало голосить радио.
Откуда из-за деревьев к джипу подошел человек.
- «Колесами печально в небо смотрит «Круизёр», - послышалась чья-то усмешка. – Илья Лагутенко срисовал свою песню с точно такого же джипа, я уверен в этом… Хрустнул сучок. Матвей вздрогнул, открыл глаза, залитые кровью из разбитой груди – ручейки текли по ней вниз, к голове, уткнувшейся в остатки лобового стекла. Чьи-то ноги встали возле его покореженной двери. Человек присел на корточки, и Матвей увидел сквозь кровь его лицо. Он не знал говорившего.
Никита (а это был, естественно, он) заглянул внутрь автомобиля и увидел висящую на ремнях Галину. Ее он обнаружить там не ожидал.
- Все усложняется, - задумчиво произнес он, глядя на окровавленную неподвижную женщину. – Хотя нет, почему усложняется? Наоборот, картина максимально приближена к той, что случилась пять лет назад.
Матвей простонал и попытался отодвинуть от лица наполовину сдувшуюся подушку. Рука не поднялась, безвольно расположившись на приборной панели. Изо рта вытекла струйка крови, закапала на крышу. Никита тронул его за шею, потормошил. Раненый вновь издал громкий стон и широко распахнул глаза.
- Привет, - спокойно сказал Никита. – Как дела?
- Помоги… - захрипел, пуская красные пузыри, Матвей. – По…моги…
- Помогу, - ответил Никита. – Но для начала ты должен узнать, кто захотел твоей смерти. Для этого ты должен вспомнить, как пять лет назад ты проломил череп человеку, который просто попросил у тебя телефон, потому что у него умирала жена. В глазах Матвея сверкнула искра понимания.
- Хочу сообщить тебе, что этим парнем, которого ты вместе с Курыгиным, Шатуном и Толяном отправил в реанимацию, был я. Моя жена умерла тогда. Теперь умирает твоя. Матвей скосил глаза в сторону Галины и устало опустил веки. Искореженная дверь, разорванная на две половины, одним концом впилась его жене в грудь под левой ключицей и поддерживала ее в подвешенном состоянии. Из раны не сильно, но постоянно текла кровь.
- Я убил всех, кто приложил свою руку к смерти моей Татьяны. Всех, кроме тебя. Тебе я дам шанс. Смотри.
Никита вытащил из маленького мешочка пару телефонных мобильников «Motorola», держа их за шнурки.
- Твой шанс здесь, - он указал кивком головы на болтающиеся телефоны. – Если ты надеешься на охрану, то даже и не думай – на последнем КПП они задержаны за ношение оружия и не приедут. Воспользуйся моим предложением.
Никита отошел на несколько метров и повесил телефоны на ветку уцелевшей березы, после чего вернулся назад, к Матвею, и пояснил:
- В одном из них есть взрывное устройство, в другом – нет. Доберись до них, выбери – и, может быть, тебе повезет, и за вами приедет не ритуальная служба, а «Скорая помощь». Теперь от телефонного звонка зависишь ты – как я и моя жена пять лет назад. Если ты уцелеешь, не пытайся меня искать – просто поблагодари судьбу. Возможно, не стоит испытывать ее заново… На всякий случай – прощай.
На дороге зашумел мотор «Жигулей», хлопнула дверь, машина уехала.
Перед глазами Матвея на ветерке болтались сотовые телефоны. Вывернув руку туда, где была защелка ремня, он сумел нащупать кнопку и нажал ее. Падение на крышу было неожиданно болезненным – с губ сорвался резкий крик, изо рта еще сильнее потекла кровь. Подушки он лопнул, потерев их об острый край стекла, после чего ему открылась возможность выползти наружу через сузившееся, но позволяющее пролезть окно.
Протискиваясь на траву, он понял, что у него сломаны обе ноги – стопы волочились за ним, как ненужные детали. Боль периодически пронизывала все тело, Матвей впадал в полуобморочное состояние, но вновь приходил в себя и продолжал ползти. Вскоре он был уже под качающимися «мобильниками». Как он сумел встать с переломанными ногами, не смог бы объяснить даже Маресьев с его протезами. Последнее, что он запомнил – рука хватает шнурки, ноги подкашиваются, и тело падает обратно в траву. Дальше провал.
Очнулся он через пять-шесть минут.
- Галина… - прохрипел он, сжимая в правой руке телефоны.
Из джипа донесся тонкий жалобный стон.
- Я сейчас… Держись… Я…
И он уставился на телефоны, не в силах решиться на звонок. Какой из них – телефон-убийца? Положив их перед лицом на траву, он вглядывался в кнопки, словно хотел увидеть, что там внутри. Жена вновь застонала. Это решило выбор, Матвей наугад схватил один из аппаратов и нажал кнопку.
И НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО. Из телефона раздался тоненький гудок. Трясущимися пальцами Матвей набрал номер, вызвал «Скорую» и в изнеможении упал лицом в землю.
- Сейчас, сейчас… - шептал он сам себе. – Надо только дождаться… Скоро…
В эту секунду зазвонил второй телефон. Матвей вздрогнул, как от выстрела. Рука сама протянулась к аппарату; он, словно загипнотизированный удавом кролик, взял его, поднес к уху, нажал кнопку.
- Еще раз привет, - раздался знакомый голос убийцы. – Я знаю, что ты набрался смелости и позвонил-таки по одному из телефонов…
Матвей, затаив дыхание, слушал.
- Конечно же, ни в одном из них не было бомбы – это было бы слишком просто для тебя. Посмотри внимательно на трубку, которую ты держишь в руке.
Матвей стер пот и кровь с ресниц и век и взглянул на «Моторолу». С большим трудом он понял, что трубка какая-то липкая, словно покрыта высохшим сиропом.
- Это яд. Не буду задерживать тебя, скажу только, что у тебя осталось около десяти минут. Умирая, ты будешь знать, что к жене «Скорая» успеет, а вот к тебе – нет. Пять лет назад все было наоборот. Ты не хотел бы вернуться назад на пять лет, ублюдок?
Матвей хотел ответить, но не смог – кисть правой руки нестерпимо зажгло, он выронил трубку, принялся тереть рукой о траву, но это не помогло. Через мгновение он почувствовал накативший приступ удушья…
Вскоре все было кончено. Мертвое тело распростерлось в траве в пяти метрах от джипа. Звук сирены приближающейся «Скорой» был уже слышен…
Никита выбросил в окно «Жигулей» бумажку с четырьмя фамилиями и выпил отхлебнул прямо из горлышка бутылки «Смирновки» несколько приличных глотков.
- Поехали, Андрей, - осоловевшие глаза смотрели прямо перед собой.
- Куда?
- На кладбище… Только цветы надо купить…
Машина рыкнула двигателем и унесла Никиту на могилу жены. Надо было дать Татьяне подробный отчет.
THE END.
—
Вернуться к рассказам.