СТОРОЖ.
— …Илья, хватит уже! — раздалось в шлемофоне.
Грохот затвора мешал что-то понять, но цель была предельно ясна — долбить этот чертов холм до тех пор, пока он не сровняется с землей. Долбить, долбить — словно имея своей целью проложить там шахту метро. Палец удерживал клавишу электрического затвора так, что, казалось, этих объятий уже никогда не разомкнуть. Гильзы вылетали на броню с противным звоном и рассыпались вокруг машины густым слоем.
Нарамник, плотно прижатый к бровям, удерживал крупные капли пота, готовые упасть в глаза. Илья смотрел в прицел, видел перед собой покрытый редким леском холм высотой примерно метров двадцать и, закусив губу, обхаживал на вершине каждый метр, каждое деревце, разлетающееся в зеленую стружку от малейшего прикосновения разрывной пули. Командир экипажа терпел это безумие секунд сорок, потом просто хлопнул стрелка по плечу и прокричал:
— Эй, ну, хватит! Приказов не слышишь?
Илья закрыл глаза с такой силой, что заломило даже в висках. Палец продолжал нажимать кнопку еще несколько мгновений; пули, ведомые его рукой, стали уходить куда-то в небо, срезав верхи у пары деревьев на самой горушке. Потом все стихло.
Стрелок открыл глаза и взглянул на результат своего труда. Склон холма был перепахан настолько ощутимо, что выглядел отсюда, с расстояния в триста метров, каким-то муравейником, покрытым опавшей листвой. Деревья, сумевшие вырасти за свой век выше чем, на три-четыре метра, навсегда потеряли в росте, превратившись где в непонятные обрубки, где просто в пеньки. Три куста справа от вершины горели; дымом тянуло вбок от холма, в сторону леса.
Илья легонько, кончиком пальца прикоснулся к прокушенной нижней губе, на которой засохла капля крови; скривился, но не от боли, а от самого факта. Обеими ладонями он с силой провел по лицу, стараясь снять усталость с глаз, со щек, потом помассировал шею и удивленно посмотрел на палец правой руки, где еще осталась вмятина от кнопки управления огнем.
Внутри машины было тихо, если не считать урчания двигателя где-то в двух метрах позади всех. Механик внизу кашлянул и тут же втянул голову в плечи — ему явно не хотелось сейчас привлекать к себе внимание.
— Что это было? — наконец, спросил командир. Илья сжал кулаки, хрустнул костяшками пальцев и ответил:
— Показалось.
— Что? Показалось? Все правильно расслышали, или мне одному эту чепуху впарили? — лейтенант обратился к экипажу. В ответ — тишина. — Значит, показалось… Сколько боезапаса израсходовано?
Илья прильнул к прицелу, просмотрел святящиеся на периферии зрения цифры.
— Шестьдесят два процента.
— Эффективность?
— Нулевая, — за этими данными можно было к дисплею не обращаться.
— Так нахрена?! — заорал лейтенант, наклоняясь со своего кресла к Илья. — Почему ты оставил машину без патронов?!
— Показалось, — угрюмо повторил стрелок.
— Ну-ну… — засопел, пытаясь успокоить себя, командир. — Вот же, идиот… Когда кажется, крестятся! В смысле — повышают интенсивность наблюдения и докладывают командиру экипажа! А когда начинают палить по воронам — это уже паника, а не война! Две трети боекомплекта псу под хвост! За каким чертом я тебя держу в машине? Холмы перепахивать?
Илья угрюмо стер несколько капель пота со лба.
— Виноват.
— Да пошел ты… — не по уставу ответил лейтенант и отодвинул от губ кнопку ларингофона. Остальное до ушей Ильи не долетело…
Спустя несколько минут молчания командир экипажа вышел на связь с Центром и преподнес все случившееся как маленький боевой контакт, закончившийся неудачей. Выслушав все, что полагалась за такую «неудачу», лейтенант вздохнул, пару раз ответил «Есть» и выключил передатчик. В машине стало совсем тихо; механик держал двигатель на самых малых оборотах, экономя горючее.
— Итак… Слушай мою команду, — лейтенант говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Инцидент считать исчерпанным. Оператору Леонову объявляю три наряда вне очереди по прибытии на базу… Не слышу, Леонов!
— Есть, — ответил Илья, не оборачиваясь.
— Вот так-то… Механику-водителю — принять на сто восемьдесят градусов, к югу — вот как мы пролетели — и проследовать в район Корсаковки. Там какой-то совхоз загнивающий — видели нашу цель там. Представляешь, Леонов, за три километра отсюда. Чего тебе там показалось, не пойму. Может, корова какая забрела или снежный человек?
— Может, — буркнул Илья. — Меня эта сельская местность с ума сводит. Все эти Корсаковки, Борисовки, Тимофеевки и прочая лабуда — я себя тут чувствую, как в джунглях!
— Сразу видно — городской житель! — усмехнулся лейтенант. — Никаноров, доложите о состоянии БМП!
Механик быстро пробежал глазами многочисленные табло, количеству которых позавидовал бы любой летчик «Стелса» и выдал командиру рапорт о состоянии всех узлов и агрегатов. Все было в идеале; топлива должно было хватить и на выполнение боевой задачи, и на возвращение домой.
Правда, это если не считать огромной рваной дыры на месте дверей десантного отсека…
..Их сорвали с кроватей сегодня рано утром — они были дежурным экипажем. За сорок пять секунд они успели не только одеться, но и выскочить в парк, где их уже ждало начальство. Майор коротко козырнул, больше по привычке; протянул пакет, ничего не объясняя, потом отозвал лейтенанта в сторону, чтобы экипаж не слышал ни звука и, склонившись едва ли не к самому уху, внес какие-то комментарии к тому, что было в пакете. Командир экипажа выслушал все; ни один мускул на лице не дрогнул. Вернулся он так, будто начальник передал ему привет от мамы, а не дополнения к приказу.
В ушах у лейтенанта до сих пор звучит змеиный шепот майора: «Это — бета-версия. У них на данной стадии разработки очень несбалансированный интеллект. Практически — никакого. Основные базовые функции — перемещение, стрельба, маскировка. И — ничего, отвечающего за целесообразность и верность принятия решения. Поэтому приказ предельно прост, без вариантов. Между глаз снарядом. Но — если будет возможность понять, почему он ушел… Короче, действуй по обстановке».
Лейтенант дал команду на выдвижение и первым молодецки вскочил на борт. И тут же свалился обратно — не учел, что броня этим осенним утром покрылась росой. Ботинки соскользнули с нее, он неловко завалился на асфальт, матюкнулся, вскочил и поправил форму. Экипаж и бровью не повел; механик нырнул в свой люк, стрелок подождал, пока командир со второй попытки, уже осторожнее, заберется в башню и займет кресло немного левее от него. Потом сам сел за свою турель, пальцы привычно легли на гашетки. Справа — пульт управления пушкой. Боезапас — под завязку. Несколько движений пальцами — мигнуло и погасло несколько диодов, сигнализируя о полной исправности систем стрельбы.
— Механик готов! — донеслось снизу. Мотор тихо урчал, облако черного дыма, выпущенное при запуске, уже рассеялось легким утренним ветерком.
— Стрелок готов!
— Принимаем десант! — коротко ответил командир. Сзади зашипели дверцы. За бронеплитой, отгораживающей десантный отсек от командирского, раздалось бряцанье подковок; несмотря на свой солидный вес, машина качнулась, когда двенадцать человек заняли свои места, расположившись вдоль стен. — Доложить о готовности!
— Группа армейской разведки готова! — услышали все в шлемофонах.
Командир сообразил, что между словами «десант» и «группа армейской разведки» — не то чтобы пропасть, но разница существенная, и прервал трансляцию на экипаж. Переговорив со старшим группы в течение нескольких секунд, лейтенант включил каналы связи в обычном режиме, но в наушниках была тишина. Радиомолчание, граничащее с изумлением и непониманием.
— Закрыть десантные люки!
Снова раздалось шипение, глухой толчок.
На колени Леонову упала от толчка икона, которую он приклеил рядом с прицельной рамкой еще полгода назад. Маленькая, со спичечный коробок, икона с изображением святого, имени которого Илья не знал, да особо и не интересовался. Когда-то в увольнительной на улице города ему сунула икону старенькая продавщица цветов, сказав при этом: «Служи, сынок, у меня у самого такой же, как ты… Был…» Илья взял икону машинально, сжал в кулаке; старушка отвела глаза, словно говоря — уходи, мол, не хочу вспоминать… И он ушел, унося с собой лик святого, который и посадил на «Момент» на своем боевом посту.
И вот икона упала — первый раз за все время, что была с Ильей. До этого она выдерживала такую тряску, что казалось, сам Илья готов был рассыпаться на мельчайшие кусочки. А стрельба?! В башне царила такая вибрация, что только компьютер мог справиться с ней, позволяя стрелять с феноменальной точностью! Полгода святой лик висел в башне, несмотря ни на что — и вот упал о толчка десантной дверцы, которую потянул на себя замыкающий, позабыв в спешке, что она закрывается автоматически.
Сам по себе факт был не особо примечательный, ибо отклеиться она все равно когда-нибудь бы отклеилась — перепады температур и или прямое попадание сделали бы свое дело. Илья всегда надеялся только на то, что в горячке учебных или боевых стрельб не потеряет ее — с ней он связал все свои армейские удачи, с ней он надеялся благополучно завершить службу и выйти на пенсию.
Леонов подержал маленький прямоугольник в руках, понимая, что клея сейчас под рукой нет и быть не может, решил засунуть ее в нагрудный карман, но потом решил, что должен видеть икону перед собой — и пристроил ее за резинку, обтягивающую прицел. Не очень надежно, но зато — всегда рядом.
Потом лейтенант скомандовал:
— Готовность десять секунд! Нагрузка на грунт минимальная, скорость крейсерская. Маршрут — двадцать градусов к северо-востоку. Цель… Об этом чуть позже. Вперед!
И бронемашина рванула с места. Даже через толстую плиту, скрывающую десант, были слышны маты и громкое бряцанье оружия. Леонов спустя несколько секунд понял, что забыл пристегнуться, накинул ремни на пояс и плечи и сразу почувствовал себя уютнее. Вот только не давала покоя фраза о том, что насчет цели — попозже…
Иконка тряслась, но держалась. Где-то под ногами у Ильи бряцнула пулеметная обойма; он кинул взгляд вниз, отметил про себя, что надо бы там в следующий раз пройтись в два слоя «скотчем», чтобы не гремело — все равно зарядный механизм при стрельбе вырвет патроны из коробки, не взирая ни на какие препятствия, а ехать будет потише и поспокойнее (рассказы о том, как где-то и когда-то сдетонировало вооружение, блуждали среди экипажей, как притчи о мертвецах среди работников морга).
Двигались они быстро. Механик умело гнал по дороге, ведущей к полигону. Каждый поворот, каждый бугорок были известны давным-давно. Лейтенант изредка бросал взгляд на экран перед глазами, отмечая про себя, что хоть механик и шел по дороге, периодически отклоняясь от курса, но все-таки движение происходило именно в том направлении, в каком было нужно — двадцать градусов к северо-востоку. Да и зачем лишний раз трясти десантную группу, пересекая овраги и лесистую местность, если скорость машины позволяла обогнуть все эти естественные препятствия, насколько это было возможно…
Командир включил «Палм». Должна была поступить информация… Так и есть. Пришли инструкции. Дополнительные, как полагал лейтенант — на всякий случай, как это бывает в армии. Наконец-то, он сумел своими глазами увидеть цель, которую они преследовали, так сказать, в натуре.
На фотографиях робот выглядел внушительно — огромная машина, метра четыре в длину, приспособленная к перемещению по пересеченной местности. Сложно было сказать, что (или кто) послужило прообразом для ее создания, какие законы мироздания были заложены в конструкцию и проект. Были здесь и какие-то усы, и дополнительные штанги, играющие, как показалось лейтенанту, роль ног, оружейные надстройки (пулемет сразу бросался в глаза, ибо невозможно было сменить устоявшуюся рациональную форму на что-то неузнаваемое).
— Характеристики… — шептал себе под нос лейтенант, машинально теребя воротник камуфляжной куртки. — Скорость… прицельная дальность, боекомплект… А энергозапас? Интересно, если без подзарядки, далеко уйдет?
И тут же сам себе ответил, прочитав данные о бортовом питании робота. Ждать, когда же у него сядут батареи, было бессмысленно.
— Теперь насчет интеллекта… — прошептал командир и еще раз проследил, что в очередной раз отключил свой ларингофон. — Самое главное — для каких целей он сделан? Кто для него мы — нейтральный объект, мишень или друзья? Что у него там в башке?
Он давно уже служил на этом полигоне испытаний робототехники, нагляделся на многое; недавно ушло его представление на старшего лейтенанта, он готовился принять под свое командование взвод, опыта было не занимать — но всякий раз, отправляясь на очередные разборки со свихнувшейся техникой, он не знал, вернется ли назад.
Один раз они охотились на микроробота, который унес на себе ядерный заряд. Точнее сказать, кто на кого охотился, сказать было трудно, пока задача не была успешно решена. А до тех пор лейтенант все время держал в голове факт того, что, взорвись эта штука на спине железного паука — и кранты целой области. Успокаивало одно — по тактическим характеристикам взрыва, его экипаж (и он сам в том числе) не почувствовали бы боли; они просто испарились бы в то же мгновенье, даже не принимая во внимание наличие брони.
Тогда лейтенант спросил у командования — спросил в первый и последний раз: «Какого черта испытываются неподготовленные образцы сверхсекретного и сверхсложного оружия? Неужели нельзя тестировать все это на стендах, а не в жизни? Ведь последствия…»
Начальник полигона выслушал все это и предложил написать рапорт на увольнение. Вот так просто, безо всяких комментариев. Лейтенант постоял минуту в ожидании развития этой беседы в каком-то другом русле, после чего вышел.
Изменить ничего было нельзя…
Вот и сегодня — проверенный экипаж мчался по проселочной дороге, оставляя в стороне несколько сел, в которых жили люди в полном неведении того, что же творится рядом с ними. Пару раз к людям просачивались слухи о невиданных железных уродцах, ползающих по холмам в той стороне, где временами грохочут орудия. О том, что полигон существует, знали все — из этого не делали тайны. Тайна была гораздо глубже…
Пару раз тряхнуло сильнее. Лейтенант привстал, откинул люк, высунув голову навстречу ветру. Можно было посмотреть и через смотровые щели, но почему-то захотелось вдохнуть свежего воздуха, несмотря на то, что в бронемашине работал устроенный по последнему слову техники кондиционер. Механик услышал шум, отметил лампочку открытия люка, сбавил скорость — чтобы не сильно трясло.
— Продолжать движение с прежней скоростью, — скомандовал лейтенант, снова подключившись к общей сети. — Не развалюсь.
Сзади вырвался клуб сизого дыма, машина прибавила ходу.
— Расчетное время прибытия к точке — через восемь минут, — ответил механик. — Это если скорость не снижать и безо всяких нештатных ситуаций — типа стада коров…
Было и такое в их нелегкой службе — люди, живущие вокруг полигона, частенько использовали его для своих нужд, невзирая на колючую проволоку, вышки и даже снайперов в особо секретных местах.
— Смотри, не сглазь, — ответил командир и приставил к глазам бинокль.
Местность была на удивление однообразная — маленькие рощицы, состоящие преимущественно из берез, высокая трава, местами по пояс, а то и выше, петли проселочной дороги… И воронки, воронки… Черные проплешины на этом зеленом ковре после трех лет службы выглядели уже довольно буднично; травой они не зарастали, потому что земля не очень-то дружила с какими-то химическими компонентами подрывных материалов (химики тут старались вовсю — кто в детстве в школе на опытах не наигрался!) Вокруг них деревья становились невзрачными, утрачивали зеленый цвет и быстро погибали — но это никого не волновало. Главное — это боевые качества людей, оружия и роботов.
Бинокль шарил по окрестностям, временами натыкаясь на бутафорские мишени — различного рода бетонные надолбы, доты, блиндажи, сети ходов сообщений; местами на полях были видны танки и парочка грузовиков — все они были в плачевном состоянии, почерневшие, покосившиеся, ушедшие на полметра в грунт. Во время учений и испытаний огонь всегда очень плотный, компьютерные стенды выносят мишени с поразительной точностью; поговорка о двух снарядах в одной воронке уже давно канула в лету, ибо перестала быть истиной.
— Во что превратили природу, блин, — шепнул лейтенант.
— Сейчас тряханет, командир, предупредил механик. Пришлось выпустить бинокль и ухватиться за люк. Машина приняла вправо и нырнула в овраг.
— Больше по дороге не могу, сильно заберу на север, будем болтаться по канавам и воронкам, — прокомментировал Никаноров. — Десант потрепет в отсеке.
— И хрен с ними, — буркнул Леонов. — Ты, главное, нас предупреждай загодя, перед ямами. А они привычные, переживут.
— Предупреждаю, — хмыкнул Никаноров, и они ухнули куда-то вниз. Бронемашина, будто потеряв в весе, совершила полет через небольшой противотанковый ровик, взболтнув в своей утробе экипаж и группу разведки, словно в миксере. Илья стукнулся лбом о нарамник прицела — благо, тот был резиновый, но ведь натянут он был на железяку! Что сейчас творилось в десантном отсеке, трудно было представить. Оставалось надеяться, что там никакой бравадой не пахнет, все пристегнуты по полной программе и к подобным приключениям подготовлены.
— … Хр-р-тв-мт… — откуда-то раздался голос лейтенанта. — Никаноров, сволочь… Еще одна такая шутка, пристрелю!
Люк наверху грохнул, зашипели сервомоторы, прижимая его; включилась установка создания микроклимата. Воздух насытился каким-то тропическим запахом, легкий ветерок гулял внутри.
— Виноват, — ответил механик, который всегда из подобных передряг выходил невредимым — еще бы, он всегда держится за фрикционы, ноги на педалях, кругом ремни, кресло анатомическое, да еще и костюм как у летчика — с трубками высокого давления. Чуть только качнет, так компьютер тут же раздувает их в тех местах, где возможно получение травмы. В общем, прыгать можно было с любой горы в любую погоду.
— Извинения принимаю, мнения не изменю, — ответил лейтенант уже приободрившимся голосом. В голове быстро перестало шуметь после удара о закраину люка — похоже, обошлось. — Быстро доложить, где мы находимся!
— Прибыли в точку назначения! — бодро отрапортовал механик. — Жду дальнейших приказаний!
Бронемашина качнулась вперед и остановилась. Стало тихо…
В плиту за спиной простучали. Похоже, у десанта не было даже сил говорить. Лейтенант протянул руку к кнопке высадки. Там, в отсеке, вспыхнула зеленая лампа, двери зашипели и впустили внутрь солнечный свет.
Группа разведчиков выбралась наружу, проклиная всех и вся. Пот градом катил из-под касок — и это несмотря на то, что кондиционер успевал обслужить все отсеки машины. Разминая затекшие конечности, бойцы, приседали, потягивались, потирали руки, ворочали головами, а потом принимались за оружие. Лейтенант рассматривал их, высунувшись вновь из люка — на этот раз практически по пояс.
Вокруг было идиллически, даже издевательски красиво. Для остановки Никаноров выбрал просто оазис жизни среди расстрелянной земли полигона. Трава ровно заполняла все вокруг, не считая двух полос вывороченного дерна — колеи от гусениц. Земля была черной, жирной, полной земляных червей — десант, прекратив разминку, от ничегонеделания принялся пинать комья земли в ожидании приказа.
— Кто старший? — поинтересовался лейтенант — все разведчики были, как и положены одеты совершенно одинаково, без каких-либо знаков отличия.
— Я, — поднял руку один из них и приблизился. — Пора скоординировать наши действия; хватит нас, словно кучу Бурантин, по буеракам катать.
— Хватит так хватит, — согласился лейтенант. — Командир экипажа лейтенант Максимов, — он козырнул и выбрался на броню.
— Командир группы армейской разведки капитан Миронов, — раздалось в ответ. — Слушаю вас, лейтенант.
Максимов достал свой верный «Палм» и выбрал из нескольких файлов те, что содержали боевую задачу.
— Только коротко, — сухо сказал Миронов. — Я не первый раз замужем. Мы всяких уродцев здесь по полям гоняли. Кого на этот раз?
— Приблизительно вот так он выглядит, — показал Максимов фотографии на экране. — Огневая мощь… тактические характеристики… Скорость передвижения достаточно высока, придется нам побегать за ним, если только…
— Что — «только»? — поднял глаза капитан от компьютера.
— Если только не ОТ НЕГО, — закончил Максимов спустя пару секунд, в течение которых он рассуждал — произносить эти слова вслух или нет. — Значит, так — последние данные получены несколько минут назад, синхронизация с базой данных сервера полигона идет практически непрерывно. У этого хромированного му… мутанта есть радиомаяк…
— Уже легче, — кивнул Миронов.
— Не совсем, — покачал головой Максимов. — Похоже, что робот тоже об этом знает. Причем знает не просто, как о необходимом компоненте своей системы, а как о вещи, способной его демаскировать.
— Откуда информация?
— С сервера. Отмечена некая активность в отношении, как бы это выразиться… Реконструкции — наверное, так будет правильно. То есть, пока этот маяк работает, он транслирует на сервер работу всех логических, механических и интеллектуальных цепей, отвечающих за жизнь робота. Так вот — выявлено, что схема меняется. Он пытается извлечь маяк, не нарушив при этом других механизмов.
— В моем понимании маяк — это такая железная штука, которую открутил и выкинул, — отступил на шаг Миронов, оглядывая местность. — Что там могут быть за проблемы?
— Знаете, как в иномарках делают? При превышении допустимой скорости в машине начинают звенеть колокольчики; хочешь — слушаешь их и едешь с той скоростью, с какой желаешь; хочешь, чтобы они заткнулись — сбавишь ход.
— В чем аналогия?
— А есть такие люди, которые хотят, чтобы и колокольчики не звенели, и скорость была высокая. И такие люди ищут, где же эта цепь, что включает противные колокольчики. Самое интересное происходит тогда, когда они находят и выключают ее…
— Наверняка это автоматически выводит уровень максимальной скорости на необходимое ограничение, и, как ни старайся, быстрее не поедешь, — попытался угадать Миронов.
— Нет, капитан, — усмехнулся Максимов. — Машина просто не заводится. Вот и робот это понимает… Он пытается изменить цепи таким образом, чтобы сохранить свое существование после извлечения радиомаяка.
— Умная штука, — достал Миронов из кармана сигарету. — Куришь?
Лейтенант отрицательно покачал головой.
— Умная-то умная, но и тут нельзя пойти против логики. Пока он занимается собой, он стоит на месте. Последние два часа он не перемещался.
— А почему он вообще удрал? — внезапно возмутился Миронов. — Какого черта они там делают каких-то уродов, из-за которых меня вытаскивают с курорта на юга, швыряют в самолет — в истребитель! — и мчат сюда на скорости две с половиной тысячи километров в час, после чего катапультируют — тебя когда-нибудь катапультировали?! — суют в руки автомат и группу из десяти человек и приказывают во что бы то ни стало поймать железного паука или кибер-терминатора!
Максимов пожал плечами.
— На моем коротком веку это уже восьмая операция подобного рода, — прокомментировал он монолог Миронова. — Все — успешные. Так что, думаю, и на этот раз мы окажемся умнее. Все-таки мы имеем дело с бета-версией…
— С чем? — едва не закашлялся Миронов. — Крепкие, черт…
— С несовершенным механизмом. Я думал, вы в курсе…
— Поподробнее, лейтенант. Я должен знать все до мелочей — все-таки я отвечаю за жизни своих людей.
— Бета-версия — это такая версия, которая дается исследователям для тестирования. В ней наличествуют лишь некоторые основные функции, остальные отключены или вообще пока не разработаны. В настоящий момент мы имеем перед собой… В смысле, где-то там (Максимов махнул рукой в неопределенном направлении)… Имеем робота, у которого вот тут (он указал на свою голову) много чего не хватает… Здесь, в документации, указано, что вся механика работает, тактика и стратегия боевых действий заложена в него на уровне академических знаний, вооружение и огневая мощь активированы максимально, а вот интеллект — то ли не разработан, то ли отключен, то ли находится в таком зачаточном состоянии, что ожидать от него каких-то разумных действий типа самостоятельного возвращения не приходится…
— Противоречие, — швырнул окурок Миронов себе под ноги. — Говоришь, мозгов нет. А сам себя реконструирует. Как не крути — противоречие. Нелогично.
Максимов замолчал. Он никак не мог взять в толк, почему он сам не обратил на столь очевидный факт внимания.
— Может, стоит спросить у разработчиков? — пожал он плечами. — Неужели они тоже не задаются этим вопросом, сидя у компьютеров в штабе полигона? Неужели только капитан Миронов сумел сообразить, что в условие задачи вкралось это самое противоречие?
Он нажал несколько клавиш на «Палме», потом прошелся по экрану стилом и прикусил губу.
— Либо это все — проявления того интеллекта, который все-таки засунули ему в электронный мозг… Либо — все гораздо серьезнее, — он внимательно посмотрел в глаза капитану.
Тем временем парни из группы разведки начали нервничать — диалог двух командиров слишком затянулся.
Миронов это понял.
— Надо действовать, — сказал он лейтенанту. — Иначе все сойдут с ума. У меня в группе четыре новичка — полковник совсем выжил из ума, если подсунул их мне во время операции с неясной до конца целью. Я должен вернуть их домой — у меня и так за спиной кладбище почище, чем у хирурга. Мы пойдем в точку под твоим прикрытием. Сколько до робота?
— Восемьсот метров, — ответил Максимов. — Вон за той рощицей.
Миронов посмотрел в ту сторону.
— На карте там, насколько я помню, северная граница полигона, а потом какая-то деревушка…
— Точно. До границы ровно полкилометра.
— То есть… Ты хочешь сказать — эта штука уже снаружи?
— Да. Где-то в поселке.
— В самом поселке? — разглядывая карту на «Палме», спросил Миронов. Максимов кивнул.
— Население?
— Около пятидесяти человек. Род занятий неизвестен. Вокруг — ни одного угодья, ни одного города…
— Наркотрафик… Небось, трава в каждом дворе, — презрительно процедил сквозь зубы капитан. — Найду — буду жечь.
— Не забывай об основной задаче, — Максимов убрал «Палм» в карман. — Я прикрою, но я не волшебник, так что — ни пуха…
— К черту! — Миронов развернулся на каблуках и поднял своих ребят с земли — некоторые уже успели подремать, что говорило о крепких нервах. Вкратце он обрисовал подчиненным задачу; кто-то просто кивал, кто-то нервно постукивал пальцами по прикладу. Максимов издалека посмотрел на каждого бойца — они производили впечатление достаточно опытных и уверенных в себе людей; он так и не сумел вычислить тех, кого Миронов назвал новичками. Их не выдавало ничто.
Лейтенант подошел к люку механика, облокотился на лит брони, горячий от солнца.
— Значит, так, Никаноров. Включай все свое умение. Все — до последней капельки. Я чувствую, ездить тебе придется на предельных скоростях. Обещаю — если вернемся, сниму с тебя взыскание.
— Все так плохо? — хмыкнул механик, одним ухом слушая командира, другим ближайшую FM-радиостанцию.
— Не то, чтобы плохо… А что там Леонов, не спит? — лейтенант пригнулся и попытался разглядеть через наклонную плоскость люка ноги стрелка.
— Никак нет, — раздалось в ответ. — Веду наблюдение.
— Задача, Леонов, усложняется тем, что за роботом придется идти за пределы полигона, в населенный пункт. Поэтому — огонь вести с большой осторожностью и только на поражение. Никаких там попыток разнести сарай или коровник для страховки.
— Обижаете, товарищ лейтенант. Нервы у меня крепкие.
— Уверен? — спросил Максимов.
— На сто процентов.
— А я — нет. Поэтому за любой выстрел в белый свет — получишь по полной.
— Есть… — вздохнул Илья.
Максимов выпрямился, обошел бронемашину кругом, осмотрел траки, остался доволен. Машина никогда его не подводила…
— Приказываю двигаться в том же направлении, что и группа разведки… — сказал он, стоя в проеме люка и выглядывая среди высокой травы фигуры Миронова и его товарищей. — Насчет скрытности, пожалуй, не получится. У этой штуки должны быть такие сенсоры, что он наверняка про нас уже все знает. Поэтому — как уж придется.
— Что мне делать при непосредственной видимости робота? — спросил со своего места Леонов, до этого не задавший ни одного вопроса.
— Огонь на поражение, — приказал Максимов. — Определять уязвимые места огнем из пулемета, добивать пушкой. Предполагаю, что все, что связано с мозгом, защищено похуже матчасти. Поэтому — по обстановке, думай сам, если что — спросишь…
В наушниках раздалось пыхтение, похожее на фразу «Если успею…» Лейтенант хотел было отреагировать, но понял, что ни к чему хорошему это не приведет. Тем временем бронемашина тронулась.
Никаноров особенно не торопился, взял немного вбок, чтобы сузить сектор обстрела, если придется поддерживать разведчиков огнем. Леонов вдруг решился на вопрос, который мучил его с самого начала:
— Товарищ лейтенант, а почему разведка? Почему не просто спецназ, не штурмовики из десантного батальона?
— У них больше опыта, — коротко ответил Максимов. По сути, сказал первое, что пришло в голову, поскольку сам не понимал этого, вот только ему спросить было не у кого. — Поменьше вопросов, побольше внимания.
В какой-то момент они едва не вырвались вперед группы; механик сбавил скорость и практически остановился. Впереди, метрах в пятидесяти, замаячили столбы с натянутой колючей проволокой.
— Будем делать проход или парни из разведки знают какой-то секрет проникновения через «колючку»? — поинтересовался Никаноров у командира.
— Жми на газ… Вот, к примеру, сразу возле караульной вышки, чуток правее примешь, ломай забор, — ответил лейтенант. Машина вынесла два столба словно картонные; проволока оказалась крепкой, потянула за собой еще пару пролетов, пока не оборвалась. Механик, щурясь и опасаясь металлических стружек, смотрел перед собой, но люка закрывать не стал — привык водить так, с открытым. Разведка потянулась в пролом — особо не сбиваясь в группу, достаточно рассредоточено; шли профессионально, тщательно осматривая местность и понимая, что броневик понаделал шума — в поселке наверняка следят за полигоном. Наверняка местные «конопляные наркобароны» имеют свою службу оповещения обо всех странностях, происходящих у военных…
Сразу по ту сторону полигона группа разделилась на две. Миронов попросил поддержку огнем только для одной, ничего не объясняя. Вторая быстро вошла в рощицу и потерялась среди зелени. Максимов попытался разглядеть их в бинокль, но ничто не выдавало в роще присутствия людей — растворились, словно и не было.
Скоро в просветах деревьев стали видны поселковые постройки. Деревушка была маленькой в одну улицу, по обе стороны которой стояли покосившиеся дома. Типичные деревенские звуки, знакомые по книгам и фильмам — мычание коров, крики петухов — доносились откуда-то издалека. Та окраина, со стороны которой группа входила в поселок, была совершенной тихой и казалась нежилой.
Максимов краем глаза заметил, как двое в камуфляжах вошли в ближайший двор. Бронемашина въехала на улицу, Леонов немного покрутил башней. Лейтенант этого не ожидал, ухватился покрепче, выпустив из рук бинокль. В двух первых домах по правой стороне оказались выбитыми и заколоченными окна. Доски крест-накрест, положенные как попало, покосившиеся ограды, дворы, заросшие травой настолько, что полностью скрыли в себе разведчиков…
Никаноров, особо не раздумывая, принял вправо, аккуратно подмял деревянный прогнивший забор и въехал во двор. Найдя более-менее подходящее место, он зажал фрикционы и пару раз развернулся на месте, очистив от сорняков большой круг. Стрелок включил к тому времени компьютер управления стрельбой, и башня осталась неподвижной, наведя стволы на дома на противоположной стороне. Лейтенант, осматривая поселок, краем глаза смотрел вниз, где под ним вертелась машина, образуя черное пятно, покрытое зеленой кашицей из лебеды и еще множества ей подобных растений.
Радиомаяк указывал Максимову, что робот находится ближе к противоположному концу поселка; Миронов связался с ним и уточнил этот факт, после чего принял решение обойти поселок и попытаться выгнать кибера на дорогу под огонь бронемашины.
— А как же жители? — спросил лейтенант.
— Я думаю, дураков здесь нет, — отозвался капитан. — Твоя бандура наделала здесь столько шума, что все, кто тут есть, давно сидят по погребам или удрали куда-нибудь в поле. Так что — стреляй, не бойся. Я, кстати, недалеко от того места, где эта штука прячется… Третий дом по левой стороне от дальнего конца улицы. Тебе видно?
Максимов навел резкость, рассмотрел улицу, определился с домом и попытался увидеть там хоть что-нибудь, отвечающее их цели.
— Видно-то оно видно… Да вот только где его там искать? Придется входить внутрь. Кстати, помнишь его габариты?
— Небольшая корова из железа, — хмыкнул из наушников Миронов. — Поэтому вряд ли он внутри жилого дома. Наверное, в сарае или еще где, тут всяких построек полно. Ладно, надо идти. Четверо моих перекрывают дальний выход из деревни, еще три человека — в доме номер пять по той же стороне, что и робот. По этим точкам не работай…
— Принято, — кивнул Максимов. — Леонов, слышал? Никаноров, как только эта штука появится в секторе обстрела, подашь немного вперед на прямую наводку. Вчера проверял активную броню?
— Так точно, товарищ лейтенант. Вчера была в порядке, — бодро ответил механик.
— Достойный ответ… — процедил сквозь зубы Максимов. — «Вчера…» А сегодня?
— А сегодня — скоро узнаем, — буркнул Леонов.
— Хватит там бухтеть, — вклинился Миронов. — Я иду, со мной четверо. Дай бог, чтобы у нас все получилось. Удачи, лейтенант!
— И тебе, капитан…
В наушниках раздалось тихое шипение. Спустя пару секунд Максимов понял, что это дыхание капитана — ровное и спокойное, словно он шел сейчас не на боевое задание, а в ресторан. Лейтенант приник к биноклю, разглядывая фигурки быстро по цепочке пересекающие улицу. Леонов тем временем рассматривал ту же улицу на экране радара, отвечающего за стрельбу.
Механик, положив руки на рычаги, напряженно сопел. Пауза затянулась. Максимов чувствовал, что разрядить подобную тишину может или голос капитана, который бодро доложит об успешном захвате и отключении робота, или выстрел.
Как всегда, случается худшее.
В том дворе, где скрылась группа, внезапно взлетел на воздух сарай, пристроенный к забору. Взлетел, словно весу в нем было, как в пуховом платке; крыша развалилась пополам и рухнула на дорогу, стены обвалились, как карточный домик. Длинная очередь из автомата была неожиданной, так же, как и разрушение дома — Максимов вздрогнул и почувствовал, как под ним двинулась немного в сторону башня. Леонов среагировал практически мгновенно.
— Максимов, помогай! — закричал Миронов. Звук получился какой-то треснутый, прерывистый, словно здесь, посреди деревни, был какой-то источник мощных помех. — Огонь на меня!
— Подай машину чуть вперед! — приказал лейтенант; Никаноров послушно и быстро выполнил требование, еще бы немного, и они просто выкатились бы на улицу. Полуразваленный дом, стоящий рядом, служил хоть и призрачным, но все-таки укрытием, поэтому Максимов, выполняя просьбу Миронова, где-то внутри мелко-мелко трясся, ожидая от робота, которого пока еще и в глаза-то не видел, огромных неприятностей.
Леонов положил обе руки на рукояти, нащупал пальцем гашетку.
— Компьютер готов! Обучающий алгоритм запущен! — произнес он, давая понять всем в машине, что теперь при появлении цели ее захват будет производиться непосредственно исходя из того, куда и во что поначалу будет целиться стрелок. В дальнейшем ствол будет управляться компьютером, Леонову останется следить только за эффективностью стрельбы и расходом боеприпасов.
— Открыть огонь на поражение! — приказал Максимов. И в ту же секунду посреди улицы показалось… Показалось нечто.
Это «нечто» было действительно размером с небольшую корову. Какой-то нелепый жук на гусеницах с несколькими щупальцами в той части, что вполне могла сойти за голову. Робот сделал пару разворотов на триста шестьдесят градусов, взметая пыль вокруг себя; даже отсюда было слышно, как работают сервомоторы, отвечающие за его подвеску. Пара коротких очередей из тех развалин, что он оставил за своей спиной, высекли искры с корпуса, видимые даже посреди дня. Не прекращая вращения, робот огрызнулся чем-то, напоминающим пулемет — грохот был сильный, часть стены, оставшаяся после разрушения сарая, разлетелась в щепки. Следом за этим он на мгновение остановился, словно решая, куда же помчаться в следующую секунду.
И тогда Леонов открыл огонь.
Максимов понял, что стрелок решил, недолго думая, подвести прицел под робота. Где-то на полпути до цели с дороги взметнулись пыльные фонтанчики, стремительно приближающиеся к ней. А через секунду пули уже забарабанили по металлическому корпусу робота.
— По гусеницам! — заорал Максимов, понимая, что сейчас им ответят. Рядом с их машиной показались двое разведчиков, оставленных с этой стороны улицы для прикрытия. — Бей по гусеницам!
К тому времени компьютер уже четко определил для себя, что в настоящий момент является целью и принялся сам исследовать крепость робота, пытаясь нащупать слабые узлы. Короткие очереди выплевывались из ствола, прощупывая сочленения узлов, бронированную «голову», ходовую часть. Робот вздрагивал, но не отвечал на стрельбу.
— Заговоренный, черт! — выругался Леонов, тем временем приводящий в действие пушку.
— Отставить суеверия! — крикнул Максимов, провалившийся в люк на свое место и надевший на голову шлем с экраном для координации действий экипажа. Тут же перед его глазами высветился сектор обстрела и мечущийся между домами робот. «Нелогичность поведения», — мелькнула и тут же пропала мысль. Никаноров медленно приближался, съедая улицу метр за метром. Где-то за заборами тарахтели автоматы разведчиков.
— Лейтенант, прикрой, попытаюсь гранатой… — выдохнул Миронов; через заросли какого-то кустарника, растущего вдоль всей улицы, перелетела граната-прилипала. Щелчок ее фиксатора на корпусе робота был слышен даже на приличном расстоянии сквозь грохот пулемета.
— Семь секунд, — коротко сказал Миронов. Робот внезапно остановил все свои движения, сконцентрировавшись на металлическом клеще, присосавшемся к нему где-то в районе туловища. Пара движений — и вырванная с куском бронещитка граната летит в сторону.
Взрыв разнес большой двухэтажный дом. Единственный прилично выглядящий дом в этом богом забытом поселке. Стены разлетелись в стороны, провалив внутрь крышу.
— Бей туда, где провода торчат! — скомандовал Максимов, пытаясь разглядеть, что же там удалось вскрыть таким вот обходным маневром. На экране поочередно появлялись какие-то технические данные о том, как ведет себя в настоящий момент бронемашина, но лейтенант не обращал на это внимания — нет красных строчек, и ладно. Он приблизил то место, откуда после выдирания с корнем гранаты повылазили какие-то пучки проводов с болтающейся на них темно-зеленой платой.
— Никаноров, подобрать разведчиков! — скомандовал он, вдруг вспомнив, что где-то сзади за машиной прячутся двое. — Леонов, почему пушка молчит?
— В радиус поражения входят дворы по обе стороны! — бойко отозвался стрелок. — Не могу четко определить координаты разведки, боюсь зацепить!
— Миронов, ты где? Сейчас шарахну бронебойным! — заорал лейтенант и вдруг увидел то, во что не хотел сразу поверить и поэтому даже старался внимательно не в сматриваться.
Провода внутри робота были смотаны изолентой. Самой обыкновенной русской изолентой синего цвета для домашних работ с электропроводкой.
— Это еще что за хреновина? — сам себя спросил Максимов и записал увиденное в файл. Шлем послушно сложил изображение на жесткий диск бортового компьютера и продолжил передавать служебную информацию.
Тем временем Миронов дал о себе знать. Из дальнего двора взмыла в небо зеленая ракета. Максимов не стал долго думать, почему именно сейчас, и почему именно зеленая. Он просто понял, что там — Миронов со своими парнями.
Леонов тоже догадался и со словами «Теперь можно» жахнул бронебойным прямо туда, откуда торчали провода. Взрыв был очень даже красив…
Заборы сложило, словно от ветра. Робота толкнуло от броневика на метров двадцать; сразу трудно было понять, какие же повреждения он получил, поэтому стрелок саданул следом из пулемета, но облако пыли скрыло робота на несколько секунд, поэтому эффективность стрельбы была не очевидна.
А еще через мгновенье из этого вонючего тротилового облака в сторону бронемашины сверкнул лазерный луч. Робот ответил.
По правому борту засверкали зеркала-отражатели. Автоматика сработала на совесть, направив луч в сторону ближайшего дома. Гудение силового поля, треск дерева… Пламя взметнулось на большую высоту, скрутив листья на деревьях в высохшие трубочки в доли секунды. Спустя некоторое время запылало и то, что могло носить скромное название яблоневого сада.
Робот не собирался сдаваться. По борту застучали пули. Компьютер даже не отреагировал на них — никакой угрозы они не предоставляли. Но Максимов понял это по-другому.
— Пристреливается! Активизировать защиту!
— Да уже давно… — прошипел сквозь зубы Никаноров, разворачивая машину и выворачивая с корнем столбы на противоположной стороне улицы. — Держитесь крепче!
Когда первый снаряд наткнулся на отстреленную плиту активной брони, словно молотом шарахнуло по борту. Взрывная волна качнула машину, Максимов ударился головой и порадовался тому, что не стоит сейчас по пояс в люке. Запищал тихо, но назойливо сигнал нарушения контроля за стрельбой. Бортовой компьютер, даже снабженный отличным «антишоком», на время потерял цель.
— Чем это он?! — крикнул Леонов. — Примерно секунд на пятнадцать мы вне игры!
Механик, не дожидаясь приказа, рванул в сторону. Следующий разрыв случился где-то в конце улицы — снаряд просто чудом миновал бронемашину. Писк прекратился, Илья быстро сориентировался в ситуации:
— Робота в секторе обстрела нет!
— И слава богу! — прокомментировал Никаноров. — Валить надо, и чем быстрее, тем лучше! Одним броневиком не отделаться!
— Миронов, есть потери? — раздался голос Максимова.
— Двое раненых… Один из них тяжело… Ожоги, — дыхание капитана было прерывистым. — Надо нас отсюда…
— Ты сам? Цел?
— Да это меня… Лазером, — выдохнул Миронов. — Наверное, без руки останусь.
— Понял, — ответил Максимов. — Жди, сейчас буду. Никаноров, по задним дворам в обход, быстро, подбираем разведку и делаем ноги. Мы не справимся с задачей. Леонов, следи за дорогой. Чуть что — лупи. Сам знаешь куда — не первый раз замужем…
— Понял, — сказал Леонов. — Не первый… Пушка запомнила цель. Первый же выстрел, и…
— Не хвастай, — внезапно вклинился Миронов. — Давай быстрей, мне промедол укололи, но надолго не хватит, уже… Короче, жду.
Броневик помчался сквозь все дворы. Ветхие строения, сарайчики — все подминали под себя гусеницы. Они мчались параллельно улице, оставляя после себя еще одну ровную дорогу. Башня была повернута вправо, компьютер в промежутках между домами отслеживал цель. В стороны разбегались, громко ругаясь, на чем свет стоит, курицы и гуси.
— А люди? — вдруг спросил Леонов. — Мы же…
— Ма-алчать! — крикнул Максимов. — Разве не ясно, что здесь никого нет? Бутафория одна!
Пушка внезапно плюнула огнем, успев поймать в захват мелькнувшую цель. Взрыв, огонь, столб земли. И через пару секунд — группа разведки.
Миронов лежал в траве, держа левой рукой автомат. Правая рука представляла собой слабо дымящийся обрубок на уровне локтя. Рядом с ним на коленях стоял боец и изобретал некое подобие повязки. В стороне лежал лицом вниз какой-то человек, по пояс голый, в рваных джинсах и стоптанных кроссовках. На спине отчетливо виднелись следы от ударов; били, похоже, прикладами.
Броневик развернулся так, что мог дать фору даже болиду «Формулы-1» — Никаноров не зря ел свой хлеб.
Тем временем пожар, вызванный лазерным лучом, продолжал распространяться. Довольно густая дымовая завеса периодически накатывала на бойцов и машину; понять, какой урон нанес Леонов роботу, когда они прорывались к группе разведки, было нельзя. Радиомаяк робота функционировал с перебоями, выдавая какие-то непонятные трели на основной и двух аварийных частотах.
— Что за вонь? — спросил Илья, когда Максимов открыл люк и выбрался наружу, помогая разведчикам; кондиционер, гонявший воздух по кабине, быстро затянул внутрь несколько серых клубов, заставив его закашляться. — Где-то я уже подобное нюхал…
Он щелкнул тумблером, из скрытого кармана выпала кислородная маска. Тем временем Максимов принялся помогать бойцам.
— А это что за тип? — прохрипел он сквозь дым, указывая на неизвестного, взятого в плен. — тут же, похоже, никто не живет…
— Дым — чуешь? — скривившись от боли, ответил вопросом на вопрос Миронов. — Я был прав… Конопля… Мы такую выжигали в Средней Азии… Запах знакомый до чертиков.
— А он-то кто?!
— То ли сторож, то ли главный агроном… — Миронов прервался на мгновенье; оказавшись внутри отсека, он откинулся к стене, его пристегнули и вкололи через камуфляж еще один шприц-тюбик. — Руку жалко… — он едва не заплакал от невыносимой обиды за такой нелепый конец служебной карьеры.
— Нам бы живыми отсюда выбраться, — сказал Максимов. — Леонов, заградительный вдоль пути отхода!
— Есть, — Илья выпустил длинную очередь туда, в дым, где, судя по маяку, мог быть робот. В ответ прогремел выстрел. Снаряд разорвался довольно далеко в стороне; после этого маяк замолчал. Бронемашина двинулась задним ходом; Никаноров выбирал место для разворота…
— На кой черт ты взял его с собой? — спросил Максимов, разглядывая округу на экране компьютера.
— Ты видел робота? — раздалось в ответ. — Значит, заметил эту проклятую изоленту…
— Конечно, заметил… Никаноров, поторопиться можешь? — разрывался между капитаном и управлением машиной лейтенант. — Выходим из боя, и чем быстрее, тем лучше! И при чем там изолента?
— Это он, агроном наш, эти провода там подсоединял, как ему надо…
— Он что, соображает?
— Еще как. В той комнате, где мы его взяли, чего только не было — компьютер, ноутбук, какие-то прибамбасы непонятные с лампочками… Вот только, похоже паяльника не было, а то бы он так сделал, что от заводской сборки не отличишь! — голос капитана стал увереннее, обезболивание действовало по полной программе.
Машина, тяжело урча, развернулась, всех качнуло с борта на борт, как на море.
— Весь поселок — бутафория… — Миронов разговаривал с лейтенантом так, будто говорил сам с собой. — В каждом дворе — теплицы… А местами и открыто все растет. Он то ли сторож, то ли… У него там такая аппаратура… Я думаю, что он знал о том, какие эксперименты здесь, на полигоне, творятся.
— Он, что же… — внезапно вклинился в разговор Илья. — Он ждал, пока ему в огород какая-нибудь железяка забредет? Ну, и зачем?
— Теперь эта… «Железяка»… ОМОН сюда на пушечный выстрел не подпустит. Он ее перепрограммировал, маяк выключил…
Максимов помолчал, а потом спросил то, что поняли уже все в бронемашине:
— Так робот теперь… Огород охраняет?
— Да. Нужен хороший артналет. По площади. Без маяка вычислить, куда он направится, невозможно.
— А сам программист — он не может…
— Не может, — ответил один из бойцов. — Умер он. Только что.
— Кранты… — вдруг прошептал Илья, услышав какой-то тонкий звук, вклинившийся в работу их двигателя. — Догоняет…
А потом был взрыв, разложивший пополам десантный отсек…
…Машина плелась по проселку, имея перед собой ориентир в виде невысокого, но крутого холма с большой проплешиной на вершине.
— Придется объехать, — сказал Никаноров. — В гору не полезу.
— Давай, — согласился Максимов, отгоняя от себя мысли о том, что же они увидят в десантном отсеке, когда вернутся на базу. — Группа поддержки идет. Вполне возможно, что передовой отряд — уже там, за холмом.
Внезапно они все услышали стрельбу и грохот взрывов. Механик машинально остановил бронемашину в ожидании приказа.
— Бой, — тихо сказал Илья. — Приехали…
— Вперед, — скомандовал Максимов. — Если не пойдем, потом до конца жизни не отмоемся…
Экипаж молча принял приказ…
Когда они поднялись на левое плечо холма, все уже кончилось.
Колонна бронемашин и пара танков остались посреди проселка. Все они горели, некоторые слабо, а три головных машины — словно огромные погребальные костры.
А до самого горизонта, сколько хватало глаз — поля, поля… И ползущий с них сладкий, дурманящий запах.
Следующий снаряд вспорол брюхо поднявшейся по холму машине. И еще один костер заполыхал посреди конопляной долины.
В полукилометре от расстрелянной колонны курсировал робот, методично осматривая горизонт. Работы у него было — непочатый край…
Конец.
—
Вернуться к рассказам.