Денег много не бывает…
Максима тошнило сегодня уже четвертый раз. Он ненавидящим взглядом смотрел в сторону двери в туалет, тяжело дышал и морщась, глотал вязкую слюну. Три предыдущих раза он ничего не сумел с собой поделать — пил воду, глотал активированный уголь, делал какие-то придуманные тут же на ходу дыхательные упражнения, пытался заснуть… Все было безрезультатно — из желудка все рвалось наружу.
Вот и сейчас — совладать с организмом было невозможно. Он для виду пометался на диване из стороны в сторону, постонал — и все-таки вскочил и помчался в туалет. Свет включить не успел, дернул дверь и с ходу упал на колени перед унитазом. Тело сложилось пополам, изо рта ринулось в журчащую воду что-то желто-серое, мерзкое; Максим закашлялся, попытался раздышаться, но не сумел, вторая волна накрыла его, дерьмо попало в нос, из глаз брызнули слезы. Он громко простонал — то ли от боли в желудке, то ли от обиды за себя. В возникшей паузе протянул руку к кнопке на бачке, спустил воду — он не мог смотреть на эту желтую пену…
Когда все прекратилось, Максим откинулся в сторону от унитаза и прислонился к стене. Темно-синие обои с глупыми рыбками, неровно приклеенный карниз — все сразу бросилось ему в глаза. Он тяжело дышал, прижимая колени к животу и понимал, что стало полегче.
— Что за фигня?.. — спросил он сам себя, даже не замечая, как обнимает одной рукой унитаз. — Вроде бы ничего такого не ел, не пил…
Спустя пару минут удалось подняться. Во рту было крайне мерзко — жгучая кислота травила язык; кончики пальцев покалывало, словно он отлежал обе руки (откуда-то из глубин — то ли памяти, то ли унитаза — всплыло слово «гипоксия»). Организм требовал немедленно прилечь — опираясь на стены, Максим вошел в комнату, споткнулся обо что-то, с трудом сумев удержать равновесие, добрался до дивана и буквально рухнул на него. Что-то хрустнуло — он сунул руку под себя и вытащил треснувший пополам пульт от телевизора.
— Твою мать… — шепнул он, потом нажал пару кнопок, убедился, что пульт хоть и потерял товарный вид, но остался рабочим, бросил его на пол и полностью расслабился. В ушах шумело, сознание включалось наплывами.
— Работать… — шепнул он. — Надо работать…
Потом вытер со лба холодный пот, вздохнул.
— Надо проветрить… Давно на улицу не выходил… Воняет…
Но до балкона надо было еще добраться. Минут через десять ветерок, наконец-то ворвавшись в квартиру, несколько освежил и воздух в ней, и мозги Максима. Он подставил лицо холодному декабрьскому потоку свежести и сумел-таки сосредоточиться на своих мыслях.
— Вернуться за компьютер, войти в сеть, достать пароли, выполнить перемещение… Не оставить следов, связаться с заказчиком, подтвердить выполнение — все типично, — произнес он хриплым голосом, прислушиваясь к тому, как каждое слово отдается внутри черепной коробки. — А денег дадут — мало не покажется…
Он подошел к зеркалу, пригладил волосы, помассировал щеки, покрутил головой — в шее что-то хрустнуло, но не больно, а чертовски приятно.
— Хотя нет, покажется, — хмыкнул Максим. — Деньги — они как пиво. Никогда не бывает много. Либо мало, либо очень мало. Покажи мне того, кто знает меру в деньгах — и я плюну ему в лицо…
Он вернулся за компьютер, который был вынужден оставить еще утром, когда все началось — эта непонятная тошнота, недомогание, слабость. Он, конечно, пытался продолжить работу — но у него ничего не выходило. Несколько консольных команд — все, что он мог выстроить в своей голове. Головокружение настигало его практически спустя две-три минуты, он прекращал щелкать клавишами и закрывал глаза, думая, что это поможет прогнать недомогание. Безрезультатно — едва веки закрывались, начинался нистагм; глаза, потеряв привязку к местности, были не в состоянии стоять на месте и начинали отщелкивать кадры, словно он сидел у окна мчащегося поезда. Потолок и пол менялись местами, он начинал ввинчиваться куда-то в темноту — и один раз даже упал с кресла на пол.
Такое с ним уже было пару раз в жизни — но тогда он был до крайней степени пьян. Пьян настолько, что с трудом вспоминал не только то, как попадал домой, но и то, как все началось. Первый раз это было на свадьбе у лучшего друга, второй — в общаге, когда он на спор выпил бутылку водки одним махом и еще умудрился закурить сигарету с ментолом… Эта-то сигарета и швырнула его на стену уже со второй затяжки. До сих пор при слове «ментол» у него на мгновенье начинает кружиться голова…
Короче говоря, с самого утра и до настоящего момента — а это почти до пяти часов вечера — ничего конструктивного создать не удалось. И это было очень и очень плохо — заказчик заводил на его телефоне «Smake That» каждые полчаса. Максим не ответил ему ни разу — он не был в состоянии произнести ни слова. Телефон жужжал на столе, потом начинал противным голосом Эминема нести какой-то гангстерский бред (и зачем только скачал — как уже надоело это «четыре-два-четыре-два!») — а Максим в это время лежал на диване или обнимал унитаз, что совершенно не стимулировало его к разговорам.
— Так можно потерять последние остатки доверия, — сказал он сам себе, в очередной раз услышав мелодию телефона. — А с другой стороны — что я ему скажу? Как у Даниила Хармса — «Театр закрывается, нас всех тошнит»? Бред. Лишусь хорошей работы… Ну иду, иду… — махнул он рукой телефону. — «Девочка ждет, мальчик не идет…» — песенка про Моторолу. Или не отвечать?
Рука замерла над телефоном. Разговаривать расхотелось окончательно. Максим прислушался к своим ощущениям — вроде бы организм больше не протестовал, наружу ничего не просилось.
— Наверное, поработать смогу, — кивнул он телефону. — Посижу ночь — и сделаю. Не привыкать. Не первый раз. Уж я-то себя знаю. Точно. Ну хватит уже!
И телефон замолчал. Максим накрыл его ладонью для гарантии.
— Не надо меня отвлекать. Я сегодня уже наговорился… С Ихтиандром. Пора бы и за компьютер.
Он сел в кресло, взглянул на экран. Консоль сиротливо мигала курсором. Максим размял пальцы, несколько раз щелкнул вводом, глядя, как зеленый прямоугольничек спрыгивает на следующие строки.
«max@hammer:~$ pon dsl»
В трее замигали маленькие мониторчики. Максим улыбнулся. Процесс пошел.
На столе рядом лежала маленькая шпаргалка. Вчера вечером заказчик попросил его записать адрес базы данных, объяснил задачу — довольно обычную с точки зрения ее исполнения и одновременно из ряда вон выходящую исходя из размера оплаты. Максим сделал это, понимая, что человек не хочет оставлять после себя ничего, даже запаха одеколона, не говоря уже о вещественных доказательствах.
— Когда вы сделаете это, — мужчина аккуратно стряхнул с сигареты пепел, — то очень рекомендую — считайте это дружеским жестом — не пытаться двурушничать. Не пробуйте предложить данные кому-нибудь другому, надеясь узнать их реальную цену. Они никому не нужны — только мне. Поэтому все остальные введут вас в заблуждение. Вы даете мне слово?
Максим усмехнулся:
— Вы в состоянии проверить?
— Нет, конечно, — заказчик поправил стрелки на брюках. — Но у меня есть сведения, что вы всегда работаете в паре. Это так?
— Кто вам сказал? — нахмурил брови Максим, вспомнив о Лехе. Информация была «для служебного пользования».
— Неважно. Значит, это правда. Не пытайтесь отнекиваться — иначе не пройдете тест. Я знаю про Алексея Кротова все — и если вы произнесете вслух хоть что-нибудь о том, что этого человека не существует, поверьте — вы лишитесь хорошей работы. И хороших рекомендаций.
Максим цыкнул зубом и нехотя кивнул.
— Да, у меня есть напарник. И что?
— Он не подведет?
— Не должен. Но вы же сами понимаете — работа такая,что ни в ком нельзя быть уверенным. Леха — молодец, но я использую его… Как бы вам сказать…
— А вы уже все сказали. Вы его ИСПОЛЬЗУЕТЕ. И этим все сказано.
Он как в воду смотрел. Действительно, в их тандеме Леха играл второстепенную роль — но в случае чего на него можно было слить всю ответственность.
И Леха об этом не знал.
По крайней мере, Максим так думал…
Тест он прошел. Не соврал. Но в подробности вдаваться не захотел. Сделал вид, что у каждого есть свои профессиональные тайны. А заказчик не стал настаивать — просто тоже сделал вид, что у него своих тайн хватает…
Максим вспоминал этот разговор — и возникало ощущение какого-то провала в памяти. Словно он только что забыл какую-то очень важную вещь — что-то про себя, про Леху, про работу. Но вот только что?..
… — Суть дела проста. Все по методу Македонского. Или Цезаря — уже не помню точно. «Пришел — увидел — победил». И все. Без подвигов. Я вообще не люблю, когда работа делается путем героических усилий. Это означает только одно — плохую профессиональную подготовку. Все должно быть продумано, рассчитано — и совершаться без особых усилий. Что будет говорить о правильной организации труда…
— Вы мне лекцию читаете? — Максим закинул ногу на ногу. — Никогда не работали в каком-нибудь аппарате — язык чем-то напоминает партийных функционеров, профсоюзных работников…
— Откуда у вас-то такие ассоциации? — гость едва слышно постукивал зажигалкой о край стола.
— Папа — пусть земля ему будет пухом — работал в администрации города, — невесело усмехнулся Максим. — Так он дома только так разговаривал.
— Понятно. Но это не меняет сути дела. Вы в состоянии сделать то, что я попросил — и сделать это так, как я попросил? — заказчик достал пачку сигарет, но закурить еще одну передумал. Его явно интересовал ответ — он вертел сигарету между пальцами левой руки как заправский фокусник, не забывая продолжать выстукивать зажигалкой какой-то загадочный ритм.
Максим поймал себя на мысли, что пытается угадать, какую именно мелодию воспроизводит сейчас его гость, но это плохо получалось. В конце концов, он вышел из своего ступора и сумел согласно кивнуть.
— Я сделаю то, что вы просите. Мне почему-то кажется, что вы сейчас, как учитель в школе, попросите меня изложить подробный план — сразу скажу, что у меня его нет и не будет до тех пор, пока я не сяду за компьютер и не увижу перед собой приглашения командной строки…
— И куда же она вас пригласит? — прищурился гость.
— Вам не быть там никогда, — дерзко ответил Максим. — Это мой мир. Мой и таких, как я. Вы сможете только пользоваться — плодами наших трудов…
— Вот только не надо пафоса, — гость неожиданно раздавил сигарету и даже не обратил внимания на то, как табак рассыпался по столу. — Не надо. Хакеры хреновы… Придумали себе… Герои, мать вашу! Мы не пользуемся плодами ваших… хм, трудов… мы их покупаем. За деньги. Иногда за большие деньги. Но не потому, что мы ценим вас. Мы ценим информацию. И ей владеет тот, кто менее скуп и более дальновиден.
— То есть — вы вот так запросто можете придти к человеку, чтобы нанять его на работу, и тут же сказать ему, что он дерьмо и гроша ломаного не стоит? — у Максима глаза на лоб полезли. — И вы думаете, что теперь я буду работать на вас?
Гость рассерженно стукнул зажигалкой и отвернулся от Максима. Спустя примерно полминуты он снова взглянул в глаза хакера и коротко произнес:
— Сожалею. Извините.
— Вам так нужно то, о чем просите, что вы готовы принести мне извинения? — Максим покачал головой.
— Я мог бы долго комментировать… Но не хочу. Я как Индиана Джонс — настолько заинтересован в получении результата, что порой не замечаю вокруг ничего — в том числе и собственного хамства. Поэтому — прошу простить мне слова, сказанные в адрес ваш и вашего хакерского сообщества. Бог с ним, как я думаю в действительности, сейчас же мне нужен результат, и я готов поступиться многим. Даже собственной гордостью.
Максим помолчал, переваривая сказанное и пытаясь понять, стоит ли обижаться дальше. Потом махнул рукой и произнес:
— Черт с вами… Давайте ближе к делу. Насколько я понимаю, там, куда мне предстоит забраться, крутятся большие деньги?..
— Что именно вы хотите услышать? — гость сел поудобнее — похоже, разговор о деньгах хоть и наводил на определенные мысли, все-таки был ему довольно приятен. — Просто «да» или мне произнести вслух еще и сумму?
Хакер понял, что сморозил глупость, спросив так напрямую. Но слово не воробей…
— Теперь вы меня извините, не сдержался, — усмехнулся Максим. — Не сочтите меня за корыстолюбца, но размер предложенного вами гонорара наводит на определенные мысли…
— Не сочту, не переживайте. Больше того — я отвечу. Думаю, что вы станете лучше работать, зная, что на кону почти четыре миллиона долларов.
— Стану, — кивнул Максим. — Стану…
Он точно помнил — при упоминании о сумасшедшей, немыслимой сумме денег у него пересохло в горле. Пересохло мгновенно — так, что он даже испугался, что не сможет дальше продолжать разговор и выдаст себя. Но гость сидел молча, улыбался и радовался произведенному впечатлению…
Они тогда сошлись на пятидесяти тысячах долларов. Максим хорошо запомнил, с какой легкостью гость расстался с этой суммой, выдав аванс в размере пяти тысяч. Собственно говоря, он мог бы и не скупиться, предложить побольше — ведь в действительности четыре миллиона это не так ужи мало. Этой суммы хватит на то, чтобы и ты, и твои дети, и даже твои внуки могли безбедно жить и получать образование за границей, в каком-нибудь тропическом раю. Этой суммы должно было с лихвой хватить для того, чтобы перестать быть рабом в этой стране — Максим тайком кусал губы, ожидая, когда заказчик уйдет, чтобы самому оказаться там, среди денег…
Суть дела была достаточно проста — на первый взгляд. Хакер должен был войти на один чертовски защищенный сервер и внутри базы данных совершить перемещение некоего «товара». Другими словами — сменить собственника и сделать так, чтобы данные о купле-продаже соответствовали действительности. Гость оставил ему адрес, который Максим записал на маленьком стикере, объяснил, через какие банки осуществлять транзакции, дал четкие инструкции на тему «что искать», «где искать» и «как искать». Насчет последнего Максим немного поехидничал, пытаясь сказать шутку на тему «умного учить — только портить», но гость так посмотрел на него, что пришлось признать — шутка не удалась…
Сидя за экраном компьютера, он смотрел на записанный адрес, щурился и делал в голове какие-то наброски предстоящей работы. Леха опаздывал, хотя он позвонил ему уже несколько часов назад, до того, как на организм навалилась какая-то непонятная болезнь и заставила его подружиться с унитазом.
Кротов был ему очень нужен. Просто необходим — как вода и воздух. Во-первых, он всегда предлагал какие-то чертовски нестандартные решения. Во-вторых, он всегда приносил с собой пиво. В-третьих (о чем сам Леха не догадывался) — он был его страховкой.
Максим всегда был готов подставить его под удар. Репутация у Кротова была та еще — парень уже четыре раза оказывался у безопасников в связи с незаконным проникновением на чужие компьютеры. Правда, все четыре раза он умудрился избежать ответственности, поскольку неплохо знал законы — но в последний раз, когда его вычислили во время сливания базы данных из компьютера налоговой полиции, получил он очень и очень крепко. Парни из ФСБ, не найдя других способов, отпустили его домой, по дороге догнали и от души, надавали по ребрам, почкам и лицу.
И вот имея такого напарника, Максим всегда был готов подставить его — на всякий непредвиденный случай у него были написаны скрипты, которые отправляли тех, кто мог бы отслеживать его незаконную деятельность, прямо к Лехе домой. И уж в пятый раз он бы уже точно не отвертелся…
— Где он шляется? — Максим уже начинал сердиться. У него пока не ладилось — нужна была свежая мысль, на которые Лехин мозг порой был более чем щедр. — Раньше он никогда не опаздывал — а как надо четыре миллиона по миру прокрутить, так его хрен дождешься! Когда еще такая работенка подвернется!
Он несколько раз уже заходил на сервер — и его выкидывало, как какого-то пацана. Легкая тошнота, временами все-таки подступающая к горлу, здорово отвлекала, появляясь в самые неподходящие моменты. Нездоровая злость — он это чувствовал — уже была готова выплеснуться через край.
— Спокойно, спокойно, — шептал он себе. — Сейчас придет Кротов, принесет пива… И все пойдет как по маслу…
Неожиданно закружилась голова. Он, чтобы удержаться в кресле, обеими руками вцепился в полку для клавиатуры, но не совладал с собой, его потянуло куда-то в сторону и он завалился на пол. В ушах зашумело, да так, что показалось, будто самолет пролетел сквозь комнату. Максим ударился обо что-то головой, попытался подняться, но не смог — и на какой-то миг потерял сознание…
Когда спустя какое-то время он пришел в себя, то увидел, что лежит на полу, прижимаясь щекой к паркету. Прямо перед глазами он видел бесперебойник, покрытый слоем пыли, кучу проводов, переплетенных немыслимым образом — и какие-то листочки, разбросанные прямо поверх них.
Листочки. Такие же маленькие стикеры, как и тот, на котором был записан адрес сервера, счета в банках и прочая информация, необходимая в работе. Максим прищурился, сгоняя пелену с глаз, убедился в том, что зрение его не обмануло — и потянулся к ним, совершенно не заботясь о том, что лежит, придавленный к полу большим офисным креслом. Пальцы поначалу не доставали, собирая только клубы пыли — но вот он изловчился, отпихнул ногой кресло и ухватил листок.
Какие-то команды… Цифры — сетевые адреса. На других листках то же самое. Максим присел на полу у стола и удивленно смотрел на то, что было написано его рукой. Все эти команды, таблицы маршрутизации — он даже не мог сразу понять, как такое обилие информации он сумел запихать на такие маленькие листочки убористым почерком.
Но больше всего ему хотелось узнать — откуда они взялись?!
Он поднялся, поставил кресло, прислушался к своим ощущениям и с удовлетворением отметил, что бежать в туалет не придется — по крайней мере, сейчас. Глядя в листки, он пытался разложить их на столе в логической последовательности — и спустя несколько минут сумел уловить эту логику.
— Так это же решение проблемы! — Максим хлопнул по столу кулаком, сел за компьютер и положил руки на клавиатуру, собираясь подумать о происхождении листочков потом, как вдруг зазвонил телефон. Все тот же Эминем. Надо отвечать.
— Да, — сухо сказал Максим в телефон.
— Я готов выслушать отчет о проделанной работе, — услышал он голос заказчика. Максим едва не упал с кресла в очередной раз, услышав такое требовательное предложение. — Почему вы молчите? Произошли какие-то накладки?
— Вы же дали двое суток… — только и сумел выдавить из себя хакер в ответ.
— Не думал, что вы такой пунктуальный. До истечения двух суток еще полчаса, но я не усидел. С детства, знаете ли, нетерпелив.
— Что? — ничего не понимая, спросил Максим. — Как — полчаса? А как же…
Он посмотрел на листочки, потом на консоль — и вдавил в клавиатуру клавишу со стрелочкой вверх. На экране с бешеной частотой стали сменять друг друга команды. Это напоминало машину времени — Максим прокручивал назад историю консоли, отматывая ее с огромной скоростью, но цепкий хакерский глаз различал практически каждую, отмечая, зачем и когда вводились те или иные строки.
И когда он увидел команды, написанные на листках, то в ужасе отбросил от себя мобильный телефон и отпустил клавишу.
— Этого не может быть!
Двое суток. Их кто-то отнял из его жизни.
Максим быстро проглядел логи — чисто. Не подкопаешься…
Его взгляд метался по экрану. Дыхание участилось, пульс зашкалил за сотню.
— Кто? Как? Когда?
Куда делись два дня?! Максим вцепился руками в волосы, почувствовав вновь подступающую тошноту.
Внезапно в трее замигал значок. Сработал скрипт, который он сам придумал. Скрипт, контролирующий состояние его счета в одном из банков — где он хранил свои хакерские гонорары.
Ткнул «мышкой», прочитал.
«Ваш счет пополнен. Доход составляет три миллиона восемьсот пятьдесят тысяч долларов. Наш банк предлагает вам в связи с увеличением размера счета новые возможности по начислению процентов, кредитованию и совершению покупок…»
Дальше Максим читать не стал. Не смог. Из желудка наружу ринулась волна чего-то горячего и кислого, он резко оттолкнул кресло назад и побежал в туалет, зажимая рот рукой. В коридоре он, как и в прошлый раз, споткнулся, но удержаться на ногах не сумел, упал, почувствовал хруст в плече, резкую боль — и его стошнило.
Он не мог ни кричать, ни стонать, ни звать на помощь. Он лежал в луже собственной блевотины, пытаясь вытащить из-под себя сломанную руку, перевернулся на спину…
И увидел, обо что он споткнулся.
Посреди коридора лежал Леха Кротов. С целлофановым пакетом на голове, выпученными глазами и широко раскрытым ртом. Ручки пакета были завязаны на его шее; синий язык вывалился изо рта, скрюченные окоченевшие пальцы застыли в какой-то немыслимой судороге…
В голове что-то взорвалось. Заказ, приход Лехи, составление плана, наброски команд, работа…
Спор, попытка поделить деньги, драка…
Амнезия. Отключение критики, полное неприятие действительности. Сколько раз он перешагнул через труп, не замечая его — но при этом не забывая блевать в собственном туалете от страха и омерзения от состоявшегося убийства?
В комнате зазвонил Эминем.
Максим смотрел в мертвые глаза напарника и думал, что денег все-таки бывает много. И даже очень…
—
Вернуться к рассказам.