SHOW MUST GO ON
Идти по снегу было неудобно. Ноги проваливались в какое-то подобие сугробов, которые нагребли по всему двору безо всякого смысла. Но командир группы подгонял их по рации– и приходилось, высоко поднимая ноги, выгребаться из этих снежных куч и продвигаться дальше, к домикам.
Забор не был для них, тренированных спецназовцев, серьезным препятствием — да и существовал он далеко не по всему периметру. Шестеро аккуратно прошли рядом с воротами — и тут же по рации узнали, что остальная часть группы, еще пять человек, вошла с дальнего участка совершенно без проблем, им не пришлось преодолевать ни забор, ни еще какие-либо преграды.
Двумя группами они продвигались по территории, аккуратно подбираясь к камерам наблюдения. Приказ был очень и очень неожиданным — они заклеивали их жевательной резинкой, для чего им всем было выдано по три пачки «Дирола».
«Номер второй» достал еще две подушечки жвачки, быстро закинул в рот, пожевал несколько секунд, смачно сплюнул в снег огромную дозу ментола, которая уже просто не помещалась в его организме, вытащил ком резинки, размял пальцами и прилепил на еще один телеобъектив, неподвижно смотревший куда-то в небо.
— Я номер два, пройдена восьмая отметка. Дальний угол территории больше видеокамерами не просматривается, — прокомментировал он свои действия, придавив пуговку лингофона вплотную к шее. — Непонятно только — зачем все эти камеры на каждом шагу? Они же все… Практически все — выключены.
— Номер два, тишина в эфире, — прозвучал грозный голос командира группы. — Только пикни еще… — добавил тот от себя не по уставу.
— Есть, — ответил номер второй. «Точно так же заклеивал жевательными резинками дверные «глазки» Леон, — вспомнился фильм Люка Бессона. — Сначала он, потом и его Матильда. Заклеивали, рвали дверные цепочки, входили внутрь и делали свою черную киллерскую работу. Профессионалы…» Он продвинулся по двору еще метров на тридцать, присел возле угла одной из деревянных построек и посмотрел туда, откуда лился ровный свет — в сторону двухэтажного дома с большим вестибюлем; стеклянные двери его образовывали огромный шлюз, снег возле выхода из дома тщательно убран, остатки его вытоптаны.
— Возле выхода — урна с окурками, — тихо сказал он всем. — Могут выйти покурить и застать нас врасплох посреди двора.
— Не твоя забота, — резко ответил командир. — Будет команда — возьмешь выход под свой контроль. А пока продвигайся к своей отметке, если еще помнишь, где она у тебя.
— Есть, — снова ответил «номер два», провалился в очередной сугроб и едва не выругался в полный голос.
«Какого черта нас понесло сюда?! — думал он, будучи уверенным в том, что этот вопрос задают себе сейчас практически все участники команды. — Ну здесь-то какой может быть криминал? Зачем здесь спецназ? Или мы чего-то не знаем? Может, их захватили террористы, а саму ситуацию решили не оглашать? Чушь, террористы обычно озвучивают любую свою вылазку. Тогда зачем? Непонятно»
Он медленно развернулся, краем глаза отметил перемещение двух товарищей по группе в двадцати метрах к востоку — фигуры в белых маскировочных костюмах появились на мгновенье из сугробов и тут же скрылись за ближайшей постройкой, возле которой были аккуратно сложены бревна. Группа работала по заранее разработанному плану, в отдельные части которого посвящали не всех. Каждый шел по одному (или с напарником), по только ему (или им) известному маршруту и выполнял только свою задачу.
И лишь в конце работы их должны были собрать вместе.
«Интересно, чем все кончится? — подумал «номер второй». — Хотя нет — гораздо интереснее узнать, как же все начнется. Вот я — мой маршрут к строению, обозначенному на карте номером «восемнадцать». Ничем не примечательный одноэтажный домик — таких много можно встретить на море — сдают на сезон. Внутри мебель по минимуму, плитка, холодильник, телевизор… Еще что-нибудь… Короче, жить можно. Жить, купаться, загорать, по вечерам гонять комаров — но это если лес рядом. А вот если до моря рукой подать, а ближайшие деревья метрах в двухстах, а то и больше — вот тогда благодать… Сидишь в кресле-качалке, сигарета в одной руке, банка пива в другой. Рядом на лежаке жена… Или нет, не жена, бог с ней, с женой. Чего это я о ней вспомнил? Рядом на лежаке какая-нибудь Клаудия Шиффер собственной персоной. Топлесс. Лежит и так игриво мне подмигивает — а я глоток делаю, потом затянусь пару раз… Море шумит — как часы, каждые шесть секунд — волна. А на горизонте — какие-то огоньки…»
— Твою мать! — выругался он, забыв о радиомолчании. — В строениях «шесть-а» и «семь-а» зажгли свет!
— Вижу, — отозвался «номер двенадцать», чьей целью и были именно эти домики. — Никаких корректив — иду по известному маршруту, вхожу по команде.
— Правильно, — подключился к диалогу командир. — Вот только не забудьте камеры; это наипервейшая задача. Лепите жвачку во все объективы — неважно, включены они или нет. Никто уже не успеет отреагировать. Как только входим — начинает работать «условие номер раз».
— Принято, — отозвались несколько голосов, наложившись друг на друга. Группа работала слаженно, постепенно продвигаясь к своим объектам.
«Номер второй» увидел еще одну камеру — на этот раз большую, на станине. Нечто вроде прицепа на четырех колесах, напоминающих велосипедные, в центре тренога, куча проводов, тянущихся поначалу упорядоченно, а потом разбегающихся в разные стороны и исчезающих в сугробах. Оглядевшись, он аккуратно приблизился к этому кибернетическому монстру, который, как он решил, управлялся дистанционно — однако рядом в снегу он увидел приличную кучку окурков. Здесь работал человек.
«Чтобы выкурить примерно двадцать сигарет, лично мне нужен целый день, — подумал «номер второй». — Но они могут работать в две или три смены. Хотя все окурки вроде бы с одинаковым прикусом и очень похоже раздавлены. Что мог снимать этот оператор здесь, зимой, в течение целого дня?»
Он огляделся, отметил, что вокруг много следов, оставленных одним и тем же человеком; неподалеку, возле высокой березы, увидел желтое пятно на снегу, покачал головой.
«Отсюда и отойти было некуда, что ли? — пожал он плечами. — Я думаю, что, если поискать, можно и бутерброды недоеденные найти, и лапшу корейскую».
Вплотную подойдя к камере, он вынул изо рта новую лепешку «бубль-гума», размазал ее по объективу и попытался представить, что именно показывала эта камера. Автомат мешал ему, он задвинул его за спину и прильнул к видоискателю.
В поле его зрения попали несколько домов, часть забора, какая-то свалка стройматериалов, несколько столиков под открытым небом (они были усыпаны снегом и производили впечатление летнего кафе, устроенного здесь по недоразумению).
Сзади что-то с шумом повалилось на снег. «Номер второй» вздрогнул и резко обернулся, почувствовав пустоту у правого бока — там, где должен был быть автомат. Но на этот раз пронесло — в сугробе лежал большой моток целлофановой пленки, которой, по-видимому, укрывали камеру от снега. Ветром его смяло и уволокло в сторону, подвесив на дерево, под которым справлял малую нужду оператор. Теперь же ветка не выдержала, прогнулась, и целлофан медленно сполз в сугроб.
«Номер второй» почувствовал, что задержал дыхание чересчур надолго. Медленно втянув через нос морозный воздух, он поправил автомат, проверил надежность крепления глушителя и на секунду прикрыл глаза. А ведь все могло быть гораздо хуже…
«Какого черта меня потянуло смотреть в эту камеру? — обругал он себя. — Не отвлекаться ни на что — прописная истина. Вперед!»
Он спрыгнул со станины, отметив про себя, что амуниция совершенно не бряцает и не издает никакого шума (правда, они это всегда проверяли перед заданием, но сейчас почему-то захотелось себя похвалить — чтобы отвлечься от своего промаха). В рот были закинуты очередные две подушечки жевательной резинки; на бегу он снова машинально сплюнул, взглянул на компас, потом на часы. Времени до занятия позиции оставалось всего ничего.
— Девятый на точке, — раздалось в наушнике. — Четвертый и пятый на точке…
«Пошли доклады, — чертыхнулся «номер два». — Надо бы поторопиться, не быть последним».
Он прикинул, как будет удобнее — пробраться напрямую или выбрать тропинку. Напрямую было, прямо скажем, не очень — тут и так везде хватало строительного мусора, а прямо перед ним была просто невероятная куча досок и чего-то напоминающего в темноте фанеру. Пройти он бы смог — но вот не наделать при этом шума казалось задачей невыполнимой.
Пришлось идти в обход, по широкой тропинке. Он уже сделал несколько шагов по ней, когда услышал в наушниках:
— Номер двенадцатый — на позиции. Вынужден войти в дом — обнаружен жителями. Проблем нет.
«Это там, где загорелся свет, — вспомнил «второй». — Чего им не спится, сволочам!»
Значит, один из них уже в деле. Оставалось надеяться на то, что остальных не обнаружат еще некоторое время. Он прибавил шагу, на ходу увидел огонек камеры, висящей под крышей домика, который был им не нужен, подошел с той стороны, откуда выходил кабель, мазнул жвачкой по объективу, но почему-то на этот раз резинка не хотела приставать к холодному объективу. Он попробовал еще раз, а потом просто сжал на камере кулак и вырвал ее из креплений, после чего отсоединил провод и закинул ее в снег.
Вскоре он был возле своей цели. Домик оставался темен; из него доносились какие-то звуки, «номер второй» сразу не разобрался, что к чему, пока занимал позицию у двери и оглядывался в поисках очередных светящихся глазков камер. А потом понял — из-за двери доносились стоны.
КОМУ-ТО ТАМ БЫЛО ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ ХОРОШО.
Он представил на секунду, как люди, занимающиеся сейчас по ту сторону двери сексом, отреагируют на появление вооруженного до зубов спецназовца в шлеме с прибором ночного видения на одном глазу и дисплеем на другом. Решил, что даже не стоит принимать ставки — пока сам не увидит, не узнает. А еще он подумал, что если ему долго не скомандуют войти внутрь, то он тут околеет под эти сладострастные стоны — от холода и, чего уж греха таить, от зависти. Уж больно здорово стонала эта девчонка — прям как в кино с участием немецких звезд порнобизнеса!
Он привалился спиной к стене рядом с дверью, поставил оружие между ног, осмотрелся. Камер не было. Скорее всего, они были внутри.
«Судя по всему, искать их долго не придется. Здесь все на виду. Интересно, а как они там трахаются, зная, что вокруг все пишут? Может мне тоже сделать вид, что я обнаружен, и войти? Глупость, командир не поверит в такие совпадения. Ждать, ждать… Чего-то я сегодня какой-то несобранный. Камера эта чертова, теперь вот думаю, как приказ нарушить»
Он покачал головой и крепко сжал цевье автомата. Глушитель здорово удлинял ствол; «номер второй» осмотрел оружие, остался доволен. Потом прислушался к тому бардаку, что царил у него в голове и решил, что стоит после операции сходит к психологу, чтобы решить кое-какие душевные проблемы…
Дверь домика неожиданно открылась — легко и одновременно с ужасным скрипом. «Номер два» вдруг понял, что уже некоторое время не слышит тех стонов, что так волновали его нервную систему; дверь, распахнувшись, ударила его по колену и на несколько сантиметров вернулась обратно.
Похоже, за дверью никого не удивило то, что снаружи встретилась какая-то преграда. Он услышал осторожный шепот, потом смешок — тихий, смущенный. «Там холодно?» — спросил женский голос. «А ты как думаешь? Конечно, там же зима!»
Мужчина говорил каким-то надменным голосом — словно патриций, использовавший проститутку. Внутри домика щелкнула зажигалка, раздались шаги — похоже, тот, кто открывал дверь, сделал это, подойдя к ней босиком, потом так же тихо вернулся и вот теперь, обувшись и накинув что-нибудь на себя, решил выйти на улицу покурить.
«Второй» читал спецматериалы по операции, знал примерный возраст всех тех, с кем они могли встретиться, помнил около восьмидесяти пяти процентов лиц, что было у них неплохим результатом. Он знал, кто сейчас появится перед ним.
Поднявшись с четверенек вдоль стены, «номер два» аккуратно снял автомат с предохранителя, подумал еще секунду и согласился со своим решением. Им объясняли, что стрелять в тех, кого они встретят, можно только в крайнем случае. А в спецназе крайний случай один — непосредственная угроза жизни.
— Второй на позиции, — шепнул он в лингофон. — Через две секунды — контакт с противником.
— Здесь нет противника, идиот! — прошипел командир. — Не стрелять! Пока — не стрелять!
В эту самую секунду на крыльце показался человек с сигаретой. Молодой парень, завернувшийся в одеяло. Он на самом деле был похож на какого-то римского сенатора — один конец одеяла был закинут на плечо, второй — по диагонали — свисал за спиной. Он медленно, аппетитно затягивался, глядя на звезды, выпускал струйку дыма и переминался с ноги на ногу. Ем было явно холодно, но, похоже, после того, что случилось в его домике, он любил именно покурить.
«Номер два» прекрасно понимал свою задачу — до поступления сигнала себя не выдавать, в дальнейшем войти в дом и нейтрализовать жителей, не причинив вреда их здоровью. Далее — доложить командиру и ждать новых приказаний. Непосредственная цель визита на эту странную территорию ему была неизвестна. Начальство подстраховывалось, как могло.
«Здесь нет противника», — повторил он слова командира, вышел из-за двери и медленно сделал два шага к парню…
И тут же понял, что допустил оплошность. Непростительную, недостойную солдата его квалификации.
Конечно же, они курили оба.
ТОЛЬКО ОНА ОСТАЛАСЬ ЗА ДВЕРЬЮ.
Девушка с сигаретой, длинной и тонкой, как и она сама, закричала, едва увидела, как из-за двери показался ствол автомата с навинченным на него глушителем. Закричала высоко, пронзительно, слегка присев и прикрыв свободной рукой грудь. Парень развернулся — скорее, напуганный этим криком, а не встревоженный. Развернулся, даже забыв о сигарете во рту.
«Номер второй» вытянул перед собой руку в жесте, говорящем о том, что лучше им ничего не предпринимать — он контролирует ситуацию. Глупый, несвоевременный жест. Было поздно.
Девушка продолжала кричать; при этом она принялась отступать вглубь домика, ее белое обнаженное тело никак не хотело исчезать в темноте. Солдат невольно отвлекся на нее — и спустя секунду парень каким-то незаметным быстрым движением накинул ему на голову одеяло, оставшись на морозе совершенно голым. «Номер второй» моментально «ослеп» без лунного света, который прибор ночного видения усиливал, превращая все вокруг в зеленоватое марево. А еще через мгновенье он получил очень сильный удар по голове, следом за ним по плечу. Сразу трудно было сообразить, чем и откуда бьют; солдат не устоял на ногах, упал на доски крыльца и перекатился в сторону — скорее рефлекторно, чем в попытке управлять ситуацией и уходить от ударов.
— Второй, ответьте, что у вас, — раздалось в наушниках. Спокойный, уравновешенный голос командира был в этой обстановке совсем не к месту. Еще один удар — на этот раз он пришелся по правому колену. Боль пронзила ногу.
— Контакт, — только и сумел выдавить из себя «второй». — Открываю огонь…
Он еще раз перекатился и понял, что уперся в стену. Одеяло тем временем окутало его еще больше, в какой-то момент он вдруг ощутил, что не может пошевелить руками. Ждать больше было нечего.
Он нажал на спусковой крючок.
«Бум!.. Бум!..»
Два приглушенных одиночных выстрела прошили одеяло.
Тонкий вскрик. Потом что-то вроде «Сука…»
Где-то кричит девушка. По-прежнему кричит…
«Бум!..»
Вроде бы стон…
— Второй, доложите обстановку. К вам идет резервная двойка.
Командир, как всегда на высоте. Выстрелов, он, конечно же, не слышал — но вот его дисплей с вмонтированной видеокамерой сейчас показывал только одеяло.
— Жив, — коротко ответил «второй». — Был контакт. Подробности позже.
Он с трудом размотал одеяло — оказалось, придавил свободный конец своим собственным телом. Мир снова наполнился зеленоватым свечением, под шлем рванулся морозный воздух.
«Второй» встал и тут же схватился за правое колено, которое прострелила волна боли.
— Где эта сволочь? — прошептал он сам себе. Спустя секунду он уже видел того, кто доставил ему столько неприятностей. Парень лежал лицом вниз на снегу возле дома; из-под него медленно, тут же впитываясь в снег и превращаясь в красный лед, вытекала кровь.
— Попал, — сказал солдат. — Есть убитый.
— Лично отдам под суд, — раздалось в ухе.
— Сначала разберитесь…
Он увидел, чем его били. Лопата с пожарного щита. Благо, попали все три раза плашмя. Если бы ребром…
Сзади раздался тихий свист. Солдат, не оборачиваясь, поднял согнутую в локте руку. Подмога пришла. Два номера — «седьмой» и «одиннадцатый». По условию операции, они единственные, чьей целью были нежилые помещения второстепенного плана. Их командир и посчитал возможным освободить от выполнения основной задачи, бросив на помощь «второму».
Из домика донесся то ли вскрик, то ли плач. «Номер два» махнул стволом в сторону двери:
— Там девчонка. Она меня видела. Между домами есть связь?
«Седьмой» отрицательно покачал головой и вошел внутрь бесшумной тенью. «Одиннадцатый» склонился над телом, положил пальцы на сонную артерию, потом поднял лицо к «номеру два».
— Труп. Бери за ноги, надо внести в дом.
Вместе они подхватили убитого и заволокли по двум ступенькам крыльца, ударив его не один раз головой. Сразу за дверями на коврике, уходящем вглубь коридора, они бросили его и безо сожаления прошли в комнату.
Обнаженная девица с разбросанными по плечам волосами сидела на корточках в углу комнаты, прижимая к телу подушку. То ли она прикрывала наготу, то ли надеялась, что подушка защитит от выстрелов — «номер семь» стоял возле нее, направив ствол автомата в голову.
«Одиннадцатый» быстро огляделся, увидел две камеры в потолочных нишах, залепил одну; со второй расправился его напарник. Они еще раз внимательно осмотрели комнату, после чего опустили на окнах жалюзи и включили свет.
Девушка от неожиданности вскрикнула и закрыла глаза.
— Тихо, дура, — сказал «номер два». — К тебе никаких претензий. Сколько вас здесь всего?
Она пожала плечами.
— Думай, быстро!
— Человек тридцать, может, немного меньше…
— Они все сейчас здесь?
Она глупо обвела взглядом комнату и покачала головой — нет, мол, здесь никого нет.
— Ну дура… — чертыхнулся «седьмой». — Я имею в виду — на территории?!
— Нет, — быстро ответила девушка. — Тех, кто следит… Короче, обслуга… Они уезжают после восьми вечера. Есть трое дежурных и охрана. Я не знаю, где они. Я здесь недавно, мне еще не рассказали. Да я и не интересовалась. А что вы сделали с Русланом?
— Болеет Руслан. Сильно болеет. И вряд ли выздоровеет, — сказал «одиннадцатый». Потом прижал лингофон к шее и произнес:
— Командир, ждем указаний. Все тихо, нас никто не заметил. Труп подтверждаю. Парень по имени Руслан.
— Вычеркиваю, — хмыкнул командир. — Блин, как в том анекдоте… Еще не все вошли. Поэтому обустраиваемся на новом месте и ждем приказа. Не расслабляться — черт его знает, что здесь творится по ночам. Старшим назначаю «одиннадцатого». Доставайте индикаторные трубки, пройдитесь по стенам, полу, потолку. Загляните везде — в тумбочки, матрасы, нижнее белье, куда фантазия подскажет. Объяснить, что вы найдете, не могу — сам не знаю. Думаю, догадаетесь. Обо всем найденном, представляющем интерес — немедленно докладывать мне.
— Что это может быть? Хотя бы примерно? Химия? Электроника?
— Без комментариев. Все — на месте. Вас что, зря учили? Выполняйте!
— Есть, — отпустил лингофон «одиннадцатый» и приподнял лицевую пластину шлема с дисплеем и прибором ночного видения. Остальные уже сделали то же самое — слишком уж слепил свет из-под потолка, проходя через усилители.
— Слышали? — спросил он у солдат. Они кивнули. — Найди то — не знаю что. Вообще-то типичная загадка для нашего ведомства.
Точно. Все было именно так. Они не первый год служили в спецподразделении, подчинявшемся Управлению по борьбе с преступлениями в сфере информационных технологий. И не первый раз их отправляли на задание, не разъясняя его сути. Проникнуть, закрепиться, найти — а найдя, принять решение. Самостоятельно. Их, конечно, готовили; их учили, им показывали самые современные технологии, супердевайсы, которые могли все; их заставляли — ЗАСТАВЛЯЛИ! — понимать то, что они видят впервые в жизни. Многие из них были людьми с высшим образованием, далеким от армии; но некоторые всю жизнь были солдатами и не собирались менять свое амплуа. И вот все вместе — они образовывали тандем, способный разгадать самые таинственные киберзагадки современности.
С вероятностью восемьдесят два процента.
Каждый из них имел за спиной невыполненное задание. Нераспознанную опасность. Ненайденный компьютер. Непойманного хакера. Потому что невозможно в этом мире предусмотреть все до мелочей. Нельзя угадать, как будет действовать противник, если у него каждый раз новое лицо. А еще сложнее — если людей используют втемную. Если они сами не знают, что стали подопытными кроликами — и в силу этого они не могут тебе помочь, не могут сотрудничать, подсказывать, направлять. Вот как сейчас…
Эта девчонка в углу комнаты явно была не в курсе. «Второй» на секунду прикрыл глаза, пробежал мысленно ряд фотографий, вспомнил.
«Юлия… Здесь три недели. Ничего особенного. По-моему, москвичка. Как здесь оказалась? Что их сюда тянет?»
— Работаем, — приказал «одиннадцатый». — Я использую прибор для наркотиков. «Номер семь» ищет электронику, «номер два» — у дверей, остерегаемся гостей. Попутно постарайтесь обнаружить какие-нибудь тайные дверцы, люки, короче — все, что найдется. Вперед. А ты, красавица, сиди не шевелись. Нет, лучше оденься и сядь на кровать. А то неправильно поймут… Хотя кто тут может что понять?
Он протянул руку к халату на спинке кресла, бросил девушке. Она поднялась, отложила подушку в сторону, особо не стесняясь наготы — фигура у нее была достойная, высокая грудь, широкие бедра, «второй» невольно осмотрел ее с головы до ног. Накинула халат, присела на кровать и принялась кусать губы. Похоже, она хотела что-то спросить, но не решалась.
Тем временем «одиннадцатый» включил приборчик, висевший до этого момента у него на поясе, убедился, что все работает, еще раз осмотрел комнату и принялся водить маленьким указателем, напоминающем лазерную указку, по стенам, полу и потолку. Аналогичный, но несколько иначе устроенный прибор использовал и напарник.
Поначалу все было тихо — только в наушниках попискивал отраженный сигнал. Они бродили по комнате, натыкаясь на стулья, столы, какие-то сумки, потихоньку матерились и бросали угрюмые взгляды на сидящую на кровати девушку. «Номер два» вышел в коридор, отодвинул ногой труп парня, насколько смог, снова опустил панель шлема, проверил автомат и выглянул на улицу. Кругом было тихо, в стороне тускло светил фонарь, освещая сам себя. Домики были скрыты во тьме.
«Ну и хорошо, — подумалось ему. — Посижу здесь. Хоть не надо будет отвечать, если что-то не найду… Пусть спецы работают. Мое дело — стрелять».
Где-то в других домиках так же приступили к работе его товарищи по отряду. Кому-то должна была улыбнуться удача — ведь не зря же они сюда пришли?
Вспомнились несколько слов о зомби, тихо произнесенных командиров в последней беседе перед отправкой. Тогда «второй» решил, что ему послышалось — командир громко отрапортовал в телефонную трубку полевой рации о готовности, потом выслушал боевую задачу и тихо произнес несколько слов. Одним из этих слов, теперь «номер два» был в этом убежден, было слово «зомби».
При чем здесь этот деревянный городок и мертвецы из могил? Никакой связи не прослеживалось. Скорее, здесь какие-то неизвестные парни могли творить своими легкими руками компьютерные вирусы или ломать через Интернет сайты, при одном упоминании о которых обычные люди сразу становились по стойке «смирно» и начинали говорить шепотом. «Номер второй» оглянулся в комнату, увидел на стеклянном прикроватном столике открытый ноутбук и подумал, что он не так уж и неправ — из компьютера убегал не только шнур питания, но и телефонный провод. Выход в сеть здесь был.
— …Я «номер четыре», докладываю — никакой химии не обнаружено. Поиски электроники продолжаются.
Спустя десять минут аналогичный доклад поступил от «номера три».
— Небогатый улов, — прошептал «номер второй». — И как-то все на удивление спокойно — ну, если не считать одного убитого и трех ударов лопатой…
— Есть! — неожиданно вскрикнул, радуясь удаче, «номер седьмой». — Есть сигнал! Регистрирую встроенный излучатель!
«Второй» напрягся — уж очень хотелось вернуться внутрь, посмотреть, но пост оставить он не решился. Еще будет время взглянуть, а пока достаточно того, что группа, в которой он находился, первой нашла то, что они искали.
В комнате что-то хрустнуло — похоже, солдаты ломали панели, которыми были отделаны стены домика. Потом прозвучали несколько ударов прикладом, и стало тихо.
— Вот это значит как выглядит… — тихо сказал «одиннадцатый», к этому времени закончивший поиск наркотических веществ. — Ты знала, что здесь есть такая штука?
Вопрос явно был задан девушке. Она промолчала.
— Точно не знала?
«Головой машет, — понял «второй». — Похоже, здесь творилось черт знает что. Какие-то излучатели в стенах… Что здесь происходит? И почему командир упомянул о зомби?»
В коридор выглянул «седьмой».
— Все спокойно?
Он кивнул в ответ.
— Скоро будем выходить. Я уверен, поступит дополнительный приказ на сбор в условленном месте. Сейчас передам другим, что им надо искать и как это выглядит — думаю, работа пойдет быстрее.
Он заговорил в лингофон, сообщая технические характеристики найденного устройства. Его внимательно слушали, время от времени задавая уточняющие вопросы; постепенно в деле поиска излучателей наступила ясность — проблема была в том, что работали они в каком-то неизвестном диапазоне и найти можно было только источники питания, которые заботливо оказались спрятанными вблизи обычных электропроводов. Только тренированное внимание «номера седьмого» позволило ему заметить излучение не в проекции пучка проводов, а рядом с ними.
Спустя сорок минут аналогичные устройства были найдены в шести домах с людьми и одном нежилом, который был больше всего похож на хозяйственную постройку. Командир отдал приказ — собраться у входа в главное здание. Там, где стеклянные двери и утоптанный снег.
Втроем они вышли на улицу, вдохнув морозный воздух и расправив плечи. Часть работы была выполнена; Юле вкололи успокоительное, она с благостной улыбкой лежала на кровати, накрывшись халатом, и разглядывала узор на потолке. Неподалеку от нее остывал труп Руслана. Девушка несколько раз качнула головой по подушке из стороны в сторону, еще раз улыбнулась и внезапно выгнулась дугой — беззвучно, со скоростью молнии. Спустя мгновенье упала вниз, на одеяло, и снова рванулась, касаясь кровати лишь затылком и пятками. Крик рвался из нее сквозь плотно сжатые зубы, но воздух не находил выхода из легких. Эта безумная пляска продолжалась около тридцати секунд; постельное белье покрылось потом и мочой, она глубоко дышала, широко раздувая ноздри и глазами рыбы-телескопа смотрела прямо перед собой.
Неожиданно все прекратилось; она обмякла, рука потянулась к халату, пытаясь скинуть его на пол. Юля глубоко вздохнула, шепнула что-то, напоминающее слово «Мама…», и затихла. Взгляд ее остекленевших глаз застыл, ноздри перестали шевелиться.
И напоследок рука, пытавшаяся снять халат, упала в сторону; тонкие пальцы, которые совсем недавно ласкали Руслана, были мертвы.
Как и их хозяйка.
Но солдаты этого уже не видели. Они короткими перебежками, прикрывая друг друга, перемещались по двору, обходя освещенные места и по пути превращая в бесполезные куски железа и стекла обнаруженные видеокамеры. К месту сбора это звено прибыло едва ли не самым первым — только еще двое солдат из подразделения оказались здесь раньше, поскольку именно это и входило в их основную задачу.
Они в белых маскировочных халатах лежали неподалеку от входа и уже начинали замерзать, слушая в эфире доклады своих товарищей о найденных излучателях, о которых они не имели ни малейшего представления. После первого доклада один из них нарисовал на снегу знак вопроса. Второй просто пожал плечами и зябко поежился — было достаточно холодно даже в термокостюме.
Рядом с ним в снег упала тройка — «второй», «седьмой» и «одиннадцатый». Такие же белые, они тут же затерялись для нетренированного глаза среди сугробов и взяли на прицел стеклянный холл.
— «Седьмой» и звено прибыли, потерь нет, девушка изолирована. Беру под контроль вход в здание. Разведгруппа готова к внедрению.
Он посмотрел на замерзающих разведчиков; один из них кивнул, набрал полную пригоршню снега, лизнул.
— Вперед, — раздался приказ командира. Двое поднялись немыми тенями из снега и подбежали к дверям, которые никакой существенной преграды для бойцов не представляли. Стеклорез дал им доступ к щеколде — другой защиты здесь не было. Они открыли дверь, вошли внутрь в освещенный холл, спиной друг к другу. Один из них быстро отключил камеру внутреннего наблюдения, второй аккуратно перерезал телефонный шнур телефона в холле
— Вошли, ждем приказаний, — сказал один из них.
— В здании как минимум шесть человек, — ответил командир, — половая принадлежность неизвестна. Оружие — нет информации. Искать тоже самое, плюс — средства централизованного управления. И еще — здесь может быть охрана. Вооруженная. При обнаружении вызывайте подкрепление. Звено «седьмого» — входим. На входе разделиться. Направо жилые комнаты, налево спортивная зона. Нейтрализовать всех в жилых комнатах, изолировать спортзал и все бытовые помещения. Звено «четвертого» — доступ на крышу. Ищем любые технические средства, напоминающие приспособления для телепередачи. Звено «восьмого» — второй этаж. Ищем электронику и средства видеозаписи и монтажа. Уничтожаем все носители информации — диски, кассеты, флеш-память, компьютеры. Для образца берем всего по одному. Приказ услышан, понят?
Каждое звено продублировало часть, касающуюся своей работы, после чего белые тени принялись за работу.
— Удачи, — пожелал командир. — Место сбора — к северо-востоку, пятьсот метров, будет вертолет. И учтите — стрелять только по вооруженным людям. Никакой самодеятельности.
Разведгруппа тем временем уже исчезла в какой-то из дверей. «Седьмой» вошел, отправил своих напарников в сторону двери, за которой были видны спортивные снаряды; чуть дальше сквозь спортзал виднелся бассейн с голубой водой. Сам он стволом автомата открыл одну из дверей в комнату направо, увидел спящую пару, лежащую поверх одеяла в обнимку. Естественно, оба были голыми. Сон был сладким, тягучим, как вареная сгущенка, поэтому когда на запястьях у них защелкнулись наручники, они даже не сообразили, что происходит. «Седьмой» быстро присел на одно колено возле дернувшейся было девушки и приложил палец к е губам:
— Тихо, девочка, тихо… Сидим спокойно…
И показал ей свой автомат. Она широко раскрыла глаза и не сопротивлялась, когда он заклеил ее рот пластырем. Парень — тот вообще, похоже, оказался в шоке, не дергался. Когда пара оказалась нейтрализована, «седьмой» немного расслабился, покрутил шеей и подмигнул девушке.
— Все. Будет. Хорошо, — сказал он отделяя каждое слово, после чего вышел в холл. Остальные члены его звена уже рассредоточились, занимаясь каждый поставленной задачей.
«Второй» вошел в спортзал, оглядел зеркальные стены и невольно позавидовал тому, что увидел — до чего все было компактно и очень по-современному. На пару велотренажеров небрежно наброшены какие-то аляпистые полотенца, явно женские; около штанги для жима лежа — забытая пачка сигарет и зажигалка. «Одиннадцатый» перешагнул несколько скамеек, осмотрел углы зала, ткнул глушителем в камеры в углах. Еще одна была закреплена на станине, подобной той, что они видели на улице. «Второй» показал ему пустую упаковку от жевательной резинки; напарник кивнул и повыдергивал кабели изо всех камер, включаю большую. Глядя на то, как гаснут на них красные глазки, «второй» подумал, что надо было так делать с самого начала — хотя «бубль-гум» на объективах смотрелся очень не «по-спецназовски»; похоже, это делалось, чтобы ввести в заблуждение тех, кто мог придти следом.
В дальнем конце зала была еще одна стеклянная дверь, за которой бросала отсветы на стену и потолок вода бассейна. Бойцы посмотрели друг на друга, «второй» двумя пальцами указал направление. Кивок согласия; они входят…
Наверху, над их головами, раздался какой-то шум. Они застыли прямо в дверном проеме, машинально подняв головы. Там работало звено «восьмого» — и похоже, что с режимом скрытности у них были проблемы. На радиочастоте, однако, никаких комментариев не поступило.
Выждав несколько секунд в ожидании повторения звука, они продолжили движение. Каждый пошел по своей стороне бассейна, переступая через пляжные тапочки, полотенца и бутылки из-под минеральной воды. В центре бассейна покачивался оранжевый круг, рядом с ним голубой надувной плотик с подголовником; на плотике лежал раскрытый «Пентхаус» со слегка подмокшими страницами.
«Второй» включил лазерный целеуказатель и ткнул лучом в журнал. «Одиннадцатый» кивнул головой, соглашаясь — действительно, кто бы здесь ни жил, время они проводили очень и очень хорошо.
— Три комнаты на первом этаже осмотрены, — раздался голос «седьмого». — В каждой нейтрализована пара. Насчет шести человек — данные точные?
— Подтверждаю, — ответил командир. — Теперь внимательно — на втором этаже замолчал «восьмой». Приказываю — выставить на первом этаже дозор, остальным подниматься.
Втроем они вышли в холл; теперь лучи лазеров светились у всех. «Седьмой» ткнул пальцем во второго, указал на входной тамбур. Тот кивнул, отошел немного в сторону, за большую кадку с пальмой, присел там. С его позиции вход простреливался просто идеально. Командир звена одобрил выбор солдата, согласно поднял ладонь, после чего они с «одиннадцатым» медленно, вдоль стены, поднялись на второй этаж по винтообразной лестнице.
«Второй» осмотрел снаряжение, выключил луч, навел ствол автомата на двери и замер. «Если кто-то из вас не любит ждать и догонять — спецназ не для вас», — вспомнил он слова инструктора, так и оставшегося для него безымянным — в силу секретности своего существования. «Второй» умел ждать…
— Докладывает «четвертый». Нашел дополнительный антенный усилитель на крыше, замаскированный под мансарду. Какие будут указания?
— Уничтожить электронику без возможности замены или восстановления, — последовал ответ командира. — Соблюдать режим скрытности, в обязательном порядке осуществить на месте видеосъемку своей работы.
— Принято, — ответил «четвертый», — выпо…
«Второй» напрягся. Фраза оборвалась внезапно, подвесив тишину в эфире на несколько секунд. Командир тоже, это было заметно по паузе, не понял, что произошло, потом спросил:
— «Четвертый», подтвердите прием приказа. «Четвертый», вас не слышно. «Третий» и «пятый», на связь, что со звеньевым?
Тишина. Гробовая тишина в наушниках.
У «второго» похолодело в груди. Вот она, экстраординарная ситуация, о которой их всегда предупреждал инструктор. Перед глазами встали стройные ряды зомби, изо рта у которых выползали червяки и мокрицы. Они шли по второму этажу и вонзали свои зубы и ногти в тела солдат, разрывая их на части…
«Не сметь поддаваться панике!!!» — сжав кулаки, приказал он себе и услышал приказ командира:
— Всем действовать по инструкции «Мэйдей». Вперед!
«Второй» выпрямился за пальмой, посмотрел зачем-то на счетчик патронов в магазине и побежал вверх по лестнице.
По этой инструкции все свободные от выполнения дополнительных приказов члены отряда должны были идти на выручку тому, с кем прервалась связь. Вот только проблема была в том, что звено «восьмого» было на крыше.
И пройти надо было через второй этаж, на котором совсем недавно случился какой-то подозрительный шум.
Первые двадцать ступенек он прошел спиной вперед, пытаясь заглянуть за поворот лестницы, которая взвивалась куда-то к потолку. Когда же она приняла вполне определенное направление, он повернулся, снова нажал кнопку целеуказателя и немного успокоился, увидев тоненький лучик и красную отметку на стене. По крайней мере, выстрелить точно он сможет, а там посмотрим…
На ковровой дорожке отпечатались следы бойцов его звена. Протекторы сапог были глубокими, снегу в них налипло достаточно — мокрые следы исчезали только на середине коридора. Он видел, что они входили в двери, которые были по обе стороны коридора на этаже. Везде оказалось пусто, не видно было и самих бойцов. Насколько «второй» помнил, это была зона «восьмого» — весь этаж и поиски на нем электроники и носителей информации. Но ему не встречались ни свои, ни чужие…
Поворот направо… Кадка с пальмой, такая же, как и внизу. Рядом угловой кожаный диванчик, чьи-то кроссовки, пара книжек… Эта постройка будто вымерла после того, как «седьмой» «выключил» тех, кто был внизу. Но «второй» четко помнил слова командира о том, что здесь может (а если может, то и должна!) быть охрана.
Скорее всего, у них с бойцами отряда был контакт.
Его товарищи не выходят на связь по двум причинам — либо они в засаде в непосредственной близости от противника, либо…
Либо они все мертвы.
Мысль о том, что солдаты могут оказаться в плену, почему-то не пришла ему в голову — слишком позорной она была.
Он прошел по коридору еще десять метров и вдруг заметил, что ковровая дорожка, везде идеально натянутая, горбатится волной возле одной из дверей. Он замедлил шаг и внимательно посмотрел на эту, с виду малозначительную деталь. Всего лишь маленькая горбинка…
Он вдруг отчетливо увидел, как здесь кого-то тащили, схватив под мышки, и ноги цеплялись за ковер, задирая его. Тащили — или пленного, или мертвого.
«Второй» прижался к стене, практически распластавшись по ней. Автомат он поднял, прижал к плечу и поймал в прорезь прицела луч целеуказателя. И как только он понял, что превратился в безукоризненную машину для убийства, шагнул вперед.
К той двери, которая была возле ковровой горбинки.
Шаг… второй… третий… Он уже видел, что дверь наполовину открыта. Или наполовину закрыта. Ручка на двери была в крови.
Комната постепенно, по мере того как он приближался вдоль стены, становилась доступной для осмотра. Луч скользнул внутрь…
Там царил полумрак. Похоже, жалюзи были приоткрыты и в комнату проникал свет уличного фонаря. Красная точка метнулась по стене, на которой «номер два» увидел несколько цветных фотографий в рамочках, где была изображена пара — девушка и парень. Предположительно — хозяева этой комнаты. А в принципе — кто их знает?..
Он приблизился к двери вплотную. В очередной раз, как и на тренировках, поборол в себе желание открыть ее стволом, опустил левую руку и раскрытой ладонью мягко открыл дверь полностью.
Он увидел всех сразу — все звено «восьмого» и своих напарников, «седьмого» и «одиннадцатого». Пять человек были аккуратно сложены поперек двуспальной кровати; один лицом вниз, остальные смотрели невидящими глазами в потолок. Оружие висело на вешалке рядом с дверью — словно зонтики…
У «второго» перехватило дыхание от увиденного. Он понимал, что обязан доложить об этом, но ни единого слова не мог произнести вслух. Лишь какой-то шепот срывался с онемевших губ…
Пятеро его друзей с пулевыми отметинами в голове, на шее, на руках и ногах… Они были расстреляны, как на тренировке, будто бы и не было у них за спиной нескольких боевых операций в странах с жарким климатом, не было многочасовых занятий по боевой подготовке, не было десятков выполненных заданий на территории России. У них до этого дня НИКОГДА не было потерь. Он впервые видел трупы своих друзей.
Но больше всего его потрясло другое. Они лежали на кровати, а рядом с ними на подушках сидели три плюшевых медведя с веселыми мордами, каждый из них держал в лапах что-нибудь большое и яркое — у одного была морковка, у другого огромная конфета, у третьего вообще что-то непонятное, то ли гитара, то ли автомат…
«Кто спал на моей постели и умер на ней…»
Эти медведи просто свели его с ума. Он вошел внутрь, увидел на полу следы крови (а на дальней тумбочке — снятые с каждого из солдаты лингофонные гарнитуры), выматерился в голос и тут же услышал голос командира:
— «Второй», доложите обстановку.
— Все мертвы, — резко ответил он. — На втором этаже живых бойцов нет. Только я…
Он хотел добавить «…и три медведя!», но решил, что не стоит говорить эту мерзость в эфир. Встав спиной к двери и направив туда оружие, он подошел к бойцам, потрогал у каждого на шее пульс и убедился, что он прав.
— Докладываю потери — звено «восьмого», «седьмой», «одиннадцатый». Застрелены из оружия с глушителем, предположительно штурмовая винтовка. Экипировка оставлена в полном комплекте. Судя по всему, они не успели сделать ни единого выстрела…
Он опустился на одно колено, вдруг поняв, что сам оказался в этой засаде — наверняка, те, кто убил его друзей, ждали того (или тех), кто придет за ними. А потом заметил, что за окном колышется какая-то странная тень.
До окна с наполовину открытыми жалюзи было несколько шагов. «Второй» отошел в тень и вдоль стены сменил позицию, чтобы увидеть, что же там, на улице. И испытал шок во второй раз за ночь.
Там, за окном, на страховочном тросе, подвешенный за ногу, висел «четвертый». Шлема на голове не было, шея и лицо залиты кровью, которая в тусклом свете фонаря выглядела большим родимым пятном. Легкий ветерок раскачивал его из стороны в сторону; «второй» смотрел на этот мертвый маятник и в голове судорожно подсчитывал, сколько людей осталось в живых при условии, что звено «четвертого» тоже уничтожено полностью. Их было — вместе с командиром — двенадцать человек. Значит, где-то поблизости — сам командир и еще двое; те самые разведчики, что зашли первыми.
— «Первый», это «второй». Звено «четвертого» тоже подверглось нападению…
Он выглянул в окно, ожидая увидеть там шлем бойца. А увидел еще два трупа в сугробах под стеной. Снег вокруг был девственно чист; приглядевшись, «второй» увидел там множество мелких точек.
Гильзы.
Расстреляли всех троих. Значит, с подсчетом он не ошибся.
-…Убиты все, — закончил он. — Жду приказаний.
— Продолжать не имеет смысла, — услышал он через несколько секунд. — Приказываю — покинуть территорию, взяв с собой жетоны убитых… По возможности. Жду возле точки входа второй группы. Вертолет прибывает через восемь минут. Ждать они не будут.
И еще через несколько секунд добавил:
— Удачи…
«Второй» быстрыми движениями, не заботясь о шеях мертвецов, сорвал с них жетоны с личными номерами, потом прикинул, как бы пройти мимо тех, в сугробах, но решил не рисковать — один все равно останется висеть на веревке, по жетону его вряд ли опознают, но шума будет много…
В коридоре было тихо — как в каком-то заштатном американском триллере. Представить себе, откуда к бойцам пришла смерть, было просто невозможно. Один только факт был налицо — охрана этого здания оказалась на порядок профессиональнее.
Постоянно кружась, как юла, «второй» продвигался по коридору, оставив позади второй этаж и лестницу. Никого…
Он вспомнил план здания, остановился возле выхода и прикинул, как бы сподручнее и быстрее выйти туда, откуда на территорию входила вторая группа. И получалось, что надо пройти через спортзал и бассейн к другому выходу. Это даст возможность выиграть минуты две, что в его положении было возможностью остаться в живых.
В дверях бассейна он вдруг почувствовал что-то очень нехорошее — что-то, что никак не давало ему открыть эту чертову дверь.
Потому что ему казалось, что кто-то есть в воде.
После минутной борьбе с самим собой он, наконец, протянул руку к двери и вошел.
Там, где в центре бассейна плавали надувные круг и плотик, он увидел еще два трупа — оба лицом вниз, руки и ноги в стороны, вокруг розовая вода. Шлемы и автоматы колышущимися тенями угадывались на дне.
А на лестнице, уходившей в воду, он увидел жетоны на цепочках — словно тот, кто убил здесь всех, знал, что последнему оставшемуся в живых они очень понадобятся.
«Второй» понял, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Все это напоминало ему сюжет «Десяти негритят» — только быстрее и кровожаднее. Смерть, которая приходит неизвестно откуда и исчезает, оставив из вежливости жетоны убитых спецназовцев — это было почище Агаты Кристи.
Схватив жетоны, он побежал — сил не оставалось идти, осторожничая. Кафель отдавался гулом, казалось, что бежит, по меньшей мере, человек десять. В самом конце бассейна он едва не упал — неудачно зацепил маленький столик с расставленными на нем бокалами, бутылкой шампанского, конфетами и вазой с огромным букетом хризантем. Столик покачнулся, бокалы с музыкальным звоном рассыпались в хрустальную пыль по кафелю пола. Следом полетела бутылка, у которой откололось горлышко, и ароматная пена рванула наружу.
«Номер второй» бежал, не оборачиваясь; звон бокалов и бутылки только подстегнул его страх, он резко развернулся и выпустил очередь вдоль стен в сторону двери. Стекло осыпалось с хрустом, несколько пуль подняли фонтанчики воды в бассейне; плотик противно хрюкнул и стал быстро сдуваться.
Он понял, что его охватила паника.
— Командир! — крикнул он в лингофон, не заботясь прижать его к шее — этот звук и так будет хорошо слышен. — Разведка тоже погибла! Я прорываюсь через бассейн к выходу! У вас нет резерва для при… Твою мать! — споткнулся он о какой-то маленький стульчик, который с грохотом отлетел в сторону. — Резерва для прикрытия?! — продолжил он, пытаясь разобраться, куда бежать дальше.
— Нет, парень… — тихо ответил командир. — Прости… Постарайся уцелеть.
— Э-эх… — остановившись, махнул рукой «второй». — Куда же дальше, куда, куда?!
— Когда выйдешь на улицу — сразу направо, в сторону забора, — ответил командир. — Затем…
Он замолчал.
А потом в наушнике у «номера два» прогремела очередь. Вторая… Следом одиночные…
— Веду бой, — спокойно сказал командир. — Силы противника оценить не могу. Предполагаю неблагоприятный исход. Всем, кто меня слышит! Всем, кто меня… (очередь, на этот раз длинная)… слышит! «Номер два», тебя это касается в первую очередь… Да больше тут и нет никого…
Боец застыл у двери, ведущей на улицу и слушая звуки боя.
— Ты должен уцелеть! Информация для тебя — здесь, на территории комплекса, проходит эксперимент по массовому воздействию на сознание путем трансляции эмоциональных импульсов людям с податливой психикой… Опа-а! (пара выстрелов, приглушенный стон). Попали, но не очень… В стенах домов — излучатели. Мы доказали их существование! На крыше комплекса — замаскированная студия по записи и трансляции этого сигнала на широкую аудиторию с использованием новейших технологий информационного зомбирования! А-а.., — вдруг застонал он. — Вот это уже хуже… Живот — это уже гораздо… хуже…
Выстрелы сливались уже в непрерывное тарахтение; лишь изредка, когда заканчивались патроны, командир делал паузу на перезарядку.
— Ты должен дойти… И привести сюда других… — он уже не говорил, а шептал; «второй» прижал пальцем наушник, чтобы не пропустить ни звука. — Убил, кажется, троих… У тебя осталась пара минут, парень. Вертолет… уже на подлете. Убей… Убей их всех…
Потом что-то взорвалось — так, что «номер два» услышал это и без лингофонной связи. За забором поднялось белое облако снега, которое взметнула вверх граната.
А командир больше не сказал ни слова.
«Вот оно! Вот при чем здесь зомби, вот почему тут эти камеры…» Он оглянулся, увидел расстрелянную дверь, трупы в воде и уже собрался выбежать на улицу, как вдруг заметил в спортзале какое-то шевеление. Ничего особенного, просто тень.
Что-то шевельнулось и исчезло.
И вот тогда он решил убить хотя бы одного.
Наверное, это было неправильное решение. Даже наверняка — неправильное. Но он вспомнил трех медведей, жетоны на лестнице, качающегося мертвеца и понял — он не сможет уйти, не забрав хотя бы одну жизнь.
Он поднял ствол перед собой и пошел назад, пригнувшись — под самой стеной.
И когда над головой свистнула пуля, он оказался готов.
Тренированный глаз отметил вспышку выстрела, тело сложилось пополам; он перекатился вперед, встал на одно колено и выстрелил — точно по красному штриху лазера, который был виден в легком мареве, поднимающемся от воды.
Короткая очередь прошла точно сквозь простреленное стекло двери. В спортзале кто-то вскрикнул, раздался звук падения металлического предмета. И тогда он выстрелил второй раз — просто на голос.
Видно отсюда было неважно — попал второй раз или нет? Он распрямился и вошел в двери.
На полу за велотренажером лежала женщина — лицом вниз и поджав длинные ноги в модельных сапогах на высоком каблуке к животу. Пальцы рук скребли по полу, слышался слабый стон. Она была безо всякого спецснаряжения, вот только автомат, который лежал рядом с ней, был оборудован лазерным прицелом — таким же, как и у солдата. Он сделал было пару шагов к ней, но потом подумал, что это неразумно.
Подняв автомат к плечу, он выстрелил ей в голову. Мозги разметало по стенам и зеркалам; пальцы в последний раз сжались в кулак и медленно ослабли. «Номер два» выждал несколько секунд и подошел к ней вплотную.
Она не производила впечатления бойца спецназа — просто женщина с длинными распущенными волосами, которые сейчас частично были в крови, частично — на стенах зала. Блузка, мини-юбка… Колготки в сеточку.
И она пыталась его убить. Почему она? Зачем она стреляла? И откуда у нее такое оружие?
Он опустил ствол и перевернул ее на спину.
— Не может быть! — отшатнулся он на пару шагов, когда увидел ее лицо, чудом уцелевшее после попадания в голову. — Это же…
Он так и не успел понять, какая же ценность была заключена в этой тайне — спустя секунду пуля снайпера пробила его шлем и смешала кровь бойца с кровью девушки. «Номер второй» рухнул на нее сверху, подбросив вверх жетоны всех убитых солдат, которые держал намотанными на ладонь левой руки.
Два солдата в темно-коричневых камуфляжах приблизились к телам через минуту — когда стало ясно, что опасности больше нет.
— Чья это была идея? — спросил первый, оттаскивая убитого бойца за ноги.
— Ее, — махнул рукой в убитую девушку второй. — Сказала — хочет своими руками убить хотя бы одного из них. Сказала — считает своим долгом защищать этот проект. Тоже мне, идейная… А ноги красивые, я всегда заглядывался в камеру…
— Давай помогай, эротоман, — пробурчал напарник. — А здорово ты про медведей придумал…
— Да, весело получилось. Как в сказке.
— Вот завтра тут будет сказка, — в голосе просквозил лед и легкий страх перед будущим. — Кто это все разгребать будет?
— Ну, Бородина же осталась… Пусть чего-нибудь придумает…
— Придумает… Во всех домиках, где вырубили поддерживающее излучение, народ дуба дал. Представляешь, сколько людей придется заменять — и как все с экрана объяснить?
Они задумались, глядя на мертвую ведущую «Дома-2». Потом один из них махнул рукой и произнес:
— Да хрен с ними со всеми. Ты же знаешь — show must go on…
…На следующий день «Дом-2» появился на экранах уже с новой ведущей. Телесигнал снова накрыл страну.
—
Вернуться к рассказам.