Рассказы Niro → ОВЕРДРАЙВ

ОВЕРДРАЙВ.

Эту машину заметили еще на прошлом рынке. Тогда ей не придали особенного значения — ну мало ли кто приезжает на рынок выбирать себе машину, имея с собой в качестве секретного оружия консультантов из сервиса, ГИБДД или еще откуда-нибудь, при этом стараясь не светить людей без крайней необходимости. Скромная белая «Карина», давно не мытая, на лысой резине, медленно ехала вдоль рядов с выставленными на продажу автомобилями; кто-то время от времени опускал стекло водительской дверцы, внимательно вчитываясь в информацию, написанную на лобовом стекле. Далеко не все продавцы старались указать все в полном объеме — тогда из машины раздавался короткий вопрос вроде «Какой ценник?» или «Что под капотом?» Ответ выслушивался, стекло закрывалось.
Машина никого не удивляла — правда, тех, кто въезжает на рынок за покупкой, были единицы, потому что это стоило сотню «деревянных». Гораздо проще было оставить свою машину на стоянке рядом с рынком за десять рублей в час, шарахаться по рядам бесплатно и не боясь задеть в каком-нибудь чересчур заставленном узком месте дорогущую «Корону» или новый «Блюберд». Девяносто девять процентов людей, приехавших сюда за покупкой, так и делали — и только избранные совершали по рынку круиз на колесах.
«Карина» остановилась в конце ряда, на лобовое стекло брызнули две струйки воды, включились «дворники», разгребая пыль по углам. Водитель удовлетворенно кивнул; его сосед даже не поднял глаз от ноутбука, лежащего на коленях. Пальцы его не быстро, но внимательно проходили по клавишам; на экране периодически появлялись фотографии автомобилей и какая-то информация, в основном на японском языке.
 — Борис, — продолжая смотреть в экран, сказал человек с ноутбуком. — Борис, подъем!
С заднего сиденья поднялся заспанный парень, прикрывший от солнца лицо газетой. Он аккуратно сложил свою защиту вчетверо, положив рядом с собой, после чего протер глаза и спросил:
 — Нашли?
 — Нет, но скоро найдем. Я чувствую, что в этом привозе их будет много.
 — Тогда чего разбудил, Леха? — Борис был явно не доволен происходящим. — Еще спал бы и спал…
 — Да поговорить не с кем, — рассмеялся водитель. — Все молчком, молчком… Анекдот хоть расскажи, что ли.
Борис наморщил лоб и выдал:
 — Объявление в газете: «Одинокий бегемотик ищет заботы, ласки, понимания… и чего-нибудь пожрать!»
Водитель подавился смехом, после чего вдруг сказал:
 — А насчет пожрать — это идея. Где-то пару рядов назад видел шашлычную. Мясо, наверное, дерьмо, но сам факт…
 — Ага, — кивнул Борис, — устраиваясь поудобнее. — Дрессировщик выпил, львы закусили.
 — Точно, — Леха решительно закрыл крышку компьютера и приоткрыл окно.
 — Зачем? — удивился водитель. — Кондиционер работает.
 — Буду шашлычную по запаху искать. Кажется, нам назад и направо.
Водитель аккуратно развернулся и сам уже увидел легкий дымок, поднимающийся над тем местом, где разговорчивые и веселые азербайджанцы жарили своего неизвестного зверя.
 — Знаете, что в этом деле самое главное? — спросил Леха. — Ну, в шашлыках?
 — Что? — спросил Борис, разглядывая сквозь тонированное стекло машины в рядах.
 — Собачьи кости надо лучше прятать…
 — Да пошел ты, — отмахнулся Борис. — Смотри, какая «Виста»…
 — «Виста» как «Виста», ничего особенного, девяносто восьмой год, один и восемь кубатура, хороший движок, удачный… Автомат — на руле, типа «кулиса». Вот только крыло у нее крашеное — заднее правое. И раз я это заметил, значит, ее здесь делали. Если японцы красят, ни одна собака тон не отличит.
 — Как ты все это видишь? — удивился водитель, протискиваясь между двумя сверкающими полированными «Краунами».
 — А я, Димон, четыре года в сервисе отработал — на кузовных работах. Чего только не видел. Мы такие ужасные машины с того света вытаскивали, что потом сами удивлялись — как они вообще ездят. И кто-то же их покупает. Слепые, наверное… Так что для меня заметить, что именно на машине делали — раз плюнуть. Вот на той «Королле» — бампер, а во-он там, на темно-синей «Хонде» — дверь водительская. Ну, разве не видно?
 — Нет, — коротко ответил Дима, вглядываясь в то, что ему указал специалист. Видно действительно не было — чтобы глаз различал разницу в четверть тона, надо было стать поистине профессионалом.
 — А вот лионские ткачи различают до сотни оттенков одного только черного цвета, — гордо поделился своими знаниями Борис. — Вот бы их сюда — всех бы вывели на чистую воду одним только взглядом.
 — Этого мало…
 — Чего мало?
 — Одного только взгляда, — сказал Дима. — Люди не понимают.
 — Чего не понимают?
 — Того, что они… Короче, какая разница?
 — Да никакой, — коротко ответил Леха. — Паркуемся.
Он остановился вблизи шашлычной, с той стороны, куда не дул ветер. Выглянув из окна, он внимательно посмотрел на тех, кто готовил мясо, потом сказал в салон, не обращаясь ни к кому конкретно:
 — Я им никогда не доверял… Кому сколько заказывать?
Борис попросил один и картошку; Дима думал чуть дольше, потом решил взять шаурму.
 — И попить чего-нибудь, — добавил он Лехе, когда тот готовился сделать заказ. — Уж очень душно сегодня. Интересно, они долго готовят?
 — Минут десять, — ответил Борис, который вытащил неизвестно откуда газету и сейчас внимательно ее изучал. — Но может быть и быстрее — как получится.
Через десять минут, как Леха и обещал, они дружно жевали мясо. Дима аккуратно отгибал края целлофанового пакета, в который была завернута шаурма, и закрывал глаза от удовольствия.
 — Умеют же, если захотят…
 — Любого человека надо заинтересовать, — кивнул Борис, прикладываясь к своему шашлыку. — Ведь семьдесят рублей за эту фигню — многовато, не кажется? Вот они и делают хорошо, чтобы родник не иссяк.
 — Такой родник — никогда не иссякнет… — протянул Леха, откинув назад кресло. — Такой родник — вечный. Если только какой-нибудь дурацкий закон не примут.
Дима посмотрел на него, потом открыл ноутбук и ткнул пальцем в одно из окон, что были на экране.
 — Уже приняли. Паспорт моряка отменили. Аукционы, сам знаешь, закрывают для доступа…
 — А ты-то нам на что?
 — Это — не обсуждается. Вообще, то, что в нашей машине происходит, несколько отличается от окружающей жизни. Короче — проблему можно создать на ровном месте; на то оно и правительство, чтобы нашими делами особо не заморачиваться. Они там делают то, что только им самими и нужно.
 — Ну, ты на своего любимого конька сел, — протянул Борис. — Чего за лекция-то? К чему? Мы все и так знаем. Пусть сдохнет тот, кто нас не любит — правильно?
 — Правильно, — ответил ему Дима. — Я просто хотел сказать — пока в стране бардак, будет все так, как на этом рынке. Будут продавать всякое дерьмо, и никто никогда не разберется — чего ему подсунули. Подделывают все — документы, машины, агрегаты, доллары! Все! Ты можешь на секунду, Борис, представить, какая масса денег сейчас находится в карманах тех людей, что по рынку ходят или в машинах сидят?! А сколько из них фальшивых? А сколько машин, привезенных из Японии, вылечено от разных болезней — только чтобы продать? Сколько сделано разных бумаг, сколько подшаманено железа, сколько выдраено прокуренных, затопленных салонов, сколько людей будет обмануто и чертовски пожалеет о покупке спустя какое-то время?
Борис аккуратно макнул кусок мяса в соус, отправил его в рот и согласно кивнул. Леха тоже особо не отвлекался от еды во время этого монолога.
 — Я просто хочу понять, — не унимался Дима. — Ведь это вполне нормальное желание? Скажите мне, какого черта все это происходит? Почему всем затуманила мозги жажда наживы, причем за счет других? Нет бы самому что-нибудь делать руками, производить общественно полезный продукт… Так нет же, обмануть, надуть, заставить расстаться с деньгами любой ценой! И ведь спят же потом спокойно!
 — Дим, остынь, — вдруг сказал Леха. — Ты сам-то понял, что сказал?
 — Понял, — отмахнулся Дима. — Ладно, это я так… Наболело.
 — Не надо эмоций, — криво улыбнулся Борис и похлопал Диму по плечу. — Ты, главное, делай свое дело. Мы здесь не зря собрались.
Дима отвернулся и стал смотреть в окно на окружающие их машины.
 — Я думаю, что тебе надо просто заняться делом, — сам себе кивнул Леха. — Борис, иди глянь хоть какую-нибудь тачку, пусть Дима на клавиши надавит, а то он тут на задолбает своей философией.
Борис согласно подмигнул водителю в зеркало и выбрался наружу.
 — Хватит чушь молоть, как будто меня здесь нет, — огрызнулся Дима. — Не задолбаю я никого. А вот поработать, правда, хочется. Давайте документы…
Тем временем Борис уже обхаживал кругами довольно дорогой даже на первый взгляд «Марк». Хозяин смотрел на него с водительского сиденья подозрительным взглядом, ибо чувствовал, что у такого человека денег на подобную машину явно нет. Борис внимательно осмотрел автомобиль со всех сторон, отметил про себя все царапины на кузове, после чего спросил:
 — Что стоит?
 — Двенадцать пятьсот на старте. Если есть интерес, немного подвинем.
 — Немного — это сколько?
Хозяин вылез из машины, подошел ближе:
 — Ты брать будешь? Тогда и поговорим.
 — А можно документы посмотреть? — спросил Борис. — Чего-то она какая-то подозрительная…
 — Чего? — пожал плечами хозяин. — Три дня назад таможню прошла, это у нее первый рынок!
 — Да я не против, чего ругаешься… Просто я с детства такой… Все проверяю. Меня, может, в этом самом детстве напугали один раз и на всю жизнь. Так что, документы не дашь посмотреть?
 — Сам смотреть будешь?
 — Да нет, есть кому взглянуть… — Борис кивнул в сторону своей машины. — Документы один посмотрит, машину другой. На все есть специалисты.
 — Ну-ну, — скептически покачал головой хозяин, но машину закрыл, вытащил документы из внутреннего кармана и вместе с Борисом, не выпуская их из рук, направился туда, куда его приглашали.
Леха увидел их раньше Димы, пихнул того коленом:
 — Идет, дверь закрой и стекло подними. Тебя видеть не должны.
Леха включился в процесс быстро, пальцы сами закрыли кнопку на двери и включили стеклоподъемник. Потом он вытащил из нагрудного кармана маленький пульт и нажал пару кнопок. Где-то в районе багажника еле слышно взвизгнули сервомоторы.
 — Я же просил проверить на бесшумность, — сквозь зубы огрызнулся он Лехе. — Бездельники… Тарелка шумит, как будто «Боинг» на посадку заходит!
 — Чего нудишь, гнус, — так же сквозь зубы, улыбаясь подходящему продавцу, ответил Леха. — На улице такой шум — никто не услышит… Привет, начальник, — кивнул он хозяину «Марка». — Продаешь? А мы покупаем… Давай документы, глянем… А лист аукционный есть?
 — И лист есть, вот любопытные, смотрите, — хмыкнул продавец. — В последнее время все только и говорят — «аукцион, аукцион»! Вот только чего вы там поймете?
 — А ты нам, начальник, и расскажешь, — улыбнулся во все зубы Леха, отдавая бумаги Диме. — Мы же хотим, чтобы все было, как у людей — красиво.
Было видно, что этот самый «начальник», да и то, что документы скрылись где-то в глубине «Карины», порядком нервировало продавца. От Лехи за версту разило какими-то тюремными замашками, да он и сам словно старался выставить их напоказ. Хозяин машины переминался с ноги на ногу и отыскивал глазами в толпе кого-нибудь из знакомых.
Тем временем Борис сел в машину на свое место на заднем сиденье и стал всматриваться в то, что происходило сейчас на экране у Димы.
 — На спидометре пятьдесят пять тысяч… С небольшим, — шепнул он как бы невзначай, наблюдая за тем, как ловко Дима обходит все ограничения на японских серверах, содержащих базу данных по прошедшим аукционам. — Так, внимательнее сейчас, не так быстро…
Борис пробегал глазами страницы, заполненные иероглифами. Он был единственный в их группе, кто ничего не понимал ни в автомобилях, ни в компьютерах — но он прекрасно знал японский язык. Курсы, которые он закончил пару лет назад во Владивостоке, подтолкнули его к более детальному изучению японской культуры; он ушел с головой в их книги, ездил в Страну Восходящего солнца по обмену студентов, занимался восточными единоборствами — короче, был насквозь пропитан японским духом. Он зло высмеивал американского «Последнего самурая», считая, что более глупой интерпретации японского величия и гордости нет и не было (Борис был уверен, что «Танцы с волками» намного лучше показали проникновение белого человека в мир индейцев, нежели Том Круз сумел стать самураем).
Заниматься чтением аукционных листов Бориса пригласил Леха — его бывший одноклассник, который никогда не выпускал из поля зрения наиболее ценных своих школьных товарищей. Он просто подошел к нему на улице, поинтересовался здоровьем, семьей, личной жизнью, увлечениями, и как-то ловко повернул разговор на достаточно легкий и быстрый заработок — мотаться по выходным с ним и еще одним его другом на авторынок и помогать «нормальным пацанам» покупать «нормальные тачки». Этот друг — Дима — будет прямо на рынке ломать базы данных, ибо он хакер, каких еще поискать надо, а Борис будет у них переводчиком.
 — Уж больно у них язык заковыристый, — сказал тогда Леха. — Даже со словарем одно слово можно полдня расшифровывать. А ты, я знаю, парень продвинутый…
Борис тогда согласился — подобная практика показалась ему очень и очень интересной. Тем более, что технических терминов он знал не очень много — пришлось вплотную заняться самоподготовкой, перед первой поездкой на рынок он провел пару бессонных ночей за учебниками и в Интернете. Уже в прошлые выходные он сумел помочь ребятам, за что его отблагодарили довольно приличным вознаграждением.
Сегодня он был готов намного лучше. Дима указал ему несколько адресов со страницами, на которых объяснялись условия работы японских аукционов, давались подробные расшифровки листов, выданных на аукционе. Сам хакер готовился к работе не менее тщательно. Когда стало известно, что японцы, ранее относившиеся к публичности информации о машинах, решили закрыть базы для доступа, Дима сразу понял, что в этой закрытости есть «золотое дно». Если некая информация становится засекреченной — всегда есть люди, которым она по стечению обстоятельств жизненно необходима. И, следовательно, надо сделать так, чтобы он, Дима, мог в любое время ее получить.
Подготовительный этап прошел достаточно быстро — он, пока доступ был еще легальным и свободным, изучил структуру серверов в Осаке, Тояме и еще паре прибрежных городов, в которых и брали машины у пакистанской мафии русские торговцы. Самим японцам весь этот железный хлам был по барабану — они отдали его на откуп азиатам. Оказалось, что защита у япошек стоит так себе, они и представить не могли, что кто-то возымеет целью сливать их архивы для того, чтобы в другой стране заняться тем, чем они с Лехой занимаются в настоящее время. Дима везде, где только можно, рассовал свои бэк-доры, проверил их через несколько дней — все было на месте, функционировало исправно и ждало своего часа.
И когда японцы прекратили публичный доступ к своим серверам — Дима оказался на высоте. А Леха, нашедший переводчика, удачно разрулил ставшую безвыходной ситуацию — имея информацию, они просто не могли ее прочитать. Теперь их команда могла делать все, что они хотели…
-… Вот, вот, какое там число стоит? — кинул взгляд на аукционник Борис. — Восьмое июня этого года? Точно, это она. Читаем… «Toyota-Mark II», девяносто девятого года, автоматическая коробка передач, родной пробег сто двенадцать тысяч, аукционная оценка три балла, стартовая цена семьсот пятьдесят тысяч йен (ушла почти за миллион триста). Еще не все, — остановил он Диму, который хотел крутануть страницу дальше — туда, где была фотография. — Тут еще есть примечания: люк, литье, незначительные царапины на заднем левом крыле и левом пороге, небольшая вмятина на левой двери, производилась замена переднего левого крыла. Начало торгов:  восьмое июня, а время… Пятнадцать часов ноль минут московское, у нас, соответственно, ночь. Судя по его виду, покупал не он — это надо было в Интернете весь день просидеть, чтобы ночью неликвид хапнуть по бросовой цене.
 — Ага, — протянул Леха, который все это слышал, но продолжал улыбаться хозяину, понимая, что тот не разобрал ни слова из того, что прозвучало сейчас в салоне их машины. Тем временем Дима все-таки посмотрел на снимок машины, внимательно сравнил его с оригиналом и остался доволен.
 — Она. И у нас есть повод поговорить, — тихо сказал он Лехе, ткнув пальцем в жирную «четверку» нарисованную на аукционнике зеленым карандашом. — Пробег — раз, лист «левый» — два. Ну, и битая. Это прицепом пойдет. Или деньги, или машина. Будешь говорить?
Леха вытащил сигарету, закурил и опустил свое стекло полностью.
 — Что хочешь за машину?
 — Я же сказал, — огрызнулся хозяин, которому все это перестало нравиться. — Двенадцать пятьсот. Не устраивает — на рынке машин много, подберете себе.
 — Это точно, — хмыкнул Леха. — Двенадцать пятьсот… А пять лет с конфискацией за свой «Маркушник» не хочешь?
 — Чего? — попятился от машины продавец. — Документы давай и вали отсюда, сейчас быстро найдем на тебя управу…
Он завертел головой, пытаясь увидеть хотя бы одного парня в камуфляже, которые представляли здесь смотрящих за порядком людей хозяина рынка, но, как назло, ни одного из них поблизости не было. Да тут еще, как на грех, неподалеку остановился фургон, развозящий по рынку горячую пищу для торговцев автомобилями, и из динамика, установленного на крыше его кабины, разносилось по рядам:
 — Пицца, пирожки, холодное пиво!.. Пицца, пирожки…
Продавец вдруг понял, что не докричится сейчас ни до кого и хотел было начать самостоятельно бороться за документы на свою машину, но внезапно увидел, как из окна «Карины» на него смотрит ствол пистолета. Леха аккуратно, не афишируя оружие, показал его продавцу:
 — Садись в машину. Не думай, я выстрелю запросто, в десанте служил.
Продавец напрягся — было похоже, что пистолета он никогда в своей жизни не видел. Страх в его глазах был — но было и еще что-то, подаренное нашей стране Голливудом. В глубине души этот человек, насмотревшийся боевиков, верил в какое-то чудо и садиться в машину не собирался.
Тогда Леха щелкнул предохранителем. И хотя вокруг было достаточно шумно, человек его услышал.
 — Ты только глянь, где я стою, — кивнул Леха в сторону ворот рынка. — Бабах, потом выеду, пока заметят, пока поймут… Я уже буду далеко. Да никому ты и не нужен, первым делом мародеры у тебя баксы вытащат, а уже потом «Скорую» вызовут. Жизнь твоя — тьфу! Садишься или нет? — прикрикнул он.
Продавец сломался. В последний раз оглянувшись, он открыл заднюю дверь и сел рядом с Борисом. Тот немного отодвинулся и сунул руку во внутренний карман куртки, делая вид, что там у него пистолет, хотя на самом деле там ничего не было. Продавец покосился на этот жест и вжался в сиденье.
 — Твоя машина? — спросил, не поворачивая головы, Дима.
 — Мо… Моя, — проблеял продавец.
 — На тебя записана?
 — На меня.
 — Сюда смотри, — он махнул рукой за спину, привлекая внимание продавца к компьютеру. — Это она?
Мужчина слегка наклонился вперед. Увидев фото своего «Марка», он быстро закивал.
 — Зачем, сука, людей обманываешь? — на этот раз спросил Леха. Он положил пистолет себе на колени, закрыл окно и заблокировал двери.
 — Я не обманываю, — ответил продавец.
 — Тебя как зовут?
 — Николай…
 — Послушай, Николаша, — протянул Леха, делая паузу. — Мы про твою машину все знаем — даже больше, чем ты сам. Вот человек, — он похлопал по руке Димы, — он сейчас, можно сказать, не с нами. Он, если честно, Николаша, сейчас в Японии. А если точнее, где?
 — В Осаке, — ответил Дима.
 — Вот видишь, Коленька, прямо в Осаке. И вот оттуда, из этой самой, прости господи, Осаки, он нам говорит, что ты, Николаша, гад.
«Коленька», которому было лет сорок, теребил пальцы на руках и непонимающе смотрел в затылок тому, кто сейчас, оказывается, был в Японии.
 — Что значит — гад? Вы чего, мужики, здесь так не делают… — пытался он возразить, но Леха, развернувшись в кресле, приставил ему пистолет ко лбу и сказал:
 — Здесь — только так и надо с вами, козлами.
 — Пушку убери, — сказал Николай. — Хватит в войну играть, говори, что тебе надо.
 — Вот это другой разговор, — Леха опустил пистолет. — Коля, за тобой столько грехов, что я даже не знаю, как ты их все замаливать будешь. Пробег смотал — раз… Ну, ну, пальцы не загибай, я за тебя сам посчитаю. Смотал? Хорошо, что не возражаешь, глупо спорить, когда факты прямо перед тобой. Лист аукционный подделал — два. Ну, это фигня, конечно, подумаешь, «три» на «четыре» переправил. Продолжать?
 — Сколько вы хотите? — спросил продавец.
 — Я думаю, по десять баксов за каждую смотанную тысячу, — наморщил лоб Леха. — Ну, и три сотни за аукционник.
 — А не пошли бы вы нахрен! — внезапно ответил им продавец. — Можешь стрелять, ничего я тебе не дам!
Он даже попытался приподняться на сиденье, но, конечно, встать в полный рост у него не вышло, да и двери не позволили выскочить.
 — Вы понимаете, что этот рынок для вас последний? — кричал он, брызгая слюной. — Я же вас засвечу перед всей братвой! Вы же сюда заехать не сможете! Никогда! Да и рожи ваши я срисовал, узнаю из тысячи, как в песне поется!
 — Глянь его данные, — сказал Леха, не отрывая глаз от разъяренного лица Николая.
 — Сейчас, — отозвался Дима. — Читай, не отвлекайся, — это уже предназначалось Борису. Тот снова наклонился вперед. Николай напрягся и замолчал. Происходило что-то, чего он не понимал.
Дима щелкал клавишами, временами сверяясь с паспортом автомобиля. «Парфенов Николай…» — шептал он себе под нос. — «Сейчас, сейчас…»
 — Куда отправить? — спросил он у Лехи.
 — Ты же знаешь — в Новую Зеландию, — ответил тот.
 — Удачи, — безо всяких эмоций сказал Дима. — Я хоть правильно все разобрал?
 — Точно, — согласно кинул Борис. Он уже понял, что Дима работает чисто по зрительной памяти — ему было все равно, что означают иероглифы, он просто запомнил их расположение и вид на странице.
 — Итак, — снова начал разговор Леха. — Ты, Николай, любишь километраж сматывать. Вам бы за это руки отрывать, но мы не такие. Зря ты тут слюной брызгал, не к лицу тебе это. Даю тебе пять минут на то, чтобы исправить свои ошибки — правда, теперь поскольку ты не понял меня с первого раза, будет на две сотни дороже.
 — Пошел ты!.. — откинулся на сиденье Николай. — Дверь лучше открой и иди себе могилу копай! Документы не просто вернешь — приползешь и в зубах их будешь держать, тварь!
 — Пять минут начались, — будто не слыша ничего сказал Леха. — А через пять минут четыре твоих тачки, Николай Парфенов, со смотанными спидометрами, отгрузят вместо лайнера «Русь» на контейнеровоз, идущий в Новую Зеландию… Да, да, Коленька, два джипа и два микроавтобуса. Твои? Вот о чем я говорю, Николай. А ты знаешь, как в Новой Зеландии относятся к тем, кто занимается коррекцией показателей? А вот это уже, Коля, Интерпол… Чего напрягся?
Николай, действительно, стал похож на взведенную пружину. О том, что бывает в этой трижды проклятой Новой Зеландии, он знал не понаслышке. И тогда кранты всему бизнесу… В Японию уже точно не пустят.
 — Где доказательства того, что машины отгружаются не по адресу? — спросил он, сжав зубы. — Разводите, как лоха?
 — Компьютер, Николай, великая сила. Покажи ему, — он повернулся к Диме. Откуда-то из-под ног у того выехал листок бумаги — принтер был припрятан надежно и очень удобно. Дима подхватил лист и протянул назад.
 — Переведи, — приказал он Борису, но Николай сам выхватил бумагу и принялся жадно разглядывать те знаки, буквы и цифры, что были там пропечатаны. Было похоже, что он и сам немного разбирался в этих грузовых документах. — Ах, вы… Ну, уроды!..
Дима смотрел в окно. Он прекрасно понимал, что против таких доказательств не пойдет никто. Связаться с Интерполом — на всю жизнь запороть бизнес, какой бы плюгавенький он не был.
Николай смял лист в кулак, ненавидящим взглядом обвел всех в машине, словно стараясь запомнить их навсегда, потом полез в карман, вытащил деньги, отсчитал тысячу долларов, протянул Лехе:
 — Больше не дам, лучше сразу убей.
 — Как скажешь, — равнодушно ответил Леха и взял пистолет в руки. — Сам сказал…
 — Ты чего?! — закричал Николай, когда Леха поднял ствол на уровень его глаз. — Ты чего?! Забери свои деньги, сука!
Он бросил еще сотню, после чего стал дергать ручку двери. Леха лениво протянул руку к кнопке, щелкнул. Николай от неожиданности едва не вывалился на гравий.
 — Беги, — не оборачиваясь, сказал Леха. — Иди, продавай свое барахло.
Видно было, что Николай напуган и разозлен очень и очень сильно. Он подбежал к своей машине, ввалился на переднее сиденье и сразу же завел мотор. Его глаза смотрели в их сторону с нескрываемой ненавистью и злобой. Спустя несколько секунд он рванул с места, подняв облако пыли. Несколько удивленных пар глаз проводили его, после чего тут же забыли о его существовании.
 — На прошлой неделе было все не так круто, — вдруг сказал Борис, который держался из последних сил. Вид пистолета в руках Лехи поколебал его уверенность в их праведном деле. — По-моему, мне все это внезапно перестало нравиться.
 — На, бери, — протянул ему триста долларов Леха. — Теперь как, снова проникся? Ну, чего ты? Ты просто пару страниц прочитал, перевел и нам рассказал — и за это три сотни вечнозеленых! Ну, где еще так заработаешь? Дима, а ты не забыл его машины обратно в Россию отправить?
 — Нет, не забыл, — буркнул хакер. — Если ты сервомоторы не смажешь — в следующий раз без меня поедете.
 — Да… Не подмажешь — не поедешь, — сам себе сказал Леха. — Да ладно, самое главное, что часть нашего плана сработала. Осталось — ждать.
 — Ждать? Чего? — удивился Борис. — И вообще — нам не пора отсюда сматываться? Странный какой-то бизнес — ведь он прав был, на следующем рынке нам под машину гексоген подложат, далеко не уедем.
 — Да никому он не расскажет, — хлопнул себя по колену Леха. — Ты же видел… То есть, я имею в виду… Он, конечно же, расскажет, просто обязан рассказать. Вот только весь вопрос — кому и как быстро. Ставлю сотню — он сейчас где-нибудь в километре отсюда сидит под деревом и прочищает кишечник. Слабоват он, мне кажется. Или я ошибаюсь?
 — Хрен его знает, — недоверчиво покачал головой Дима. — Человеческий фактор — вещь абсолютно непредсказуемая. Вот, к примеру, моя часть работы. Мы бы сейчас здесь не сидели бы, если б там, в Японии, у кого-то мозги получше работали. Поставили бы какую-нибудь защиту, повыкидывали бы меня из системы… Просто надо захотеть. А им, похоже, все равно. Они обновления ставили на свои компьютеры последний раз три с половиной месяца назад. Если бы я этими администраторами командовал, то они бы сейчас все на бирже труда уже толкались.
Дима был готов рассуждать на эту тему бесконечно долго, как и всегда, когда тема касалась компьютеров, сетей, взломов и прочей киберлабуды. Леха уже чувствовал, что назревает лекция о людях, занимающих чужое место, о бездарях, купивших себе дипломы, об идиотах, никогда не просматривающих информационные бюллетени в Интернете и не ставящих очередные обновления, делающие компьютеры неуязвимыми для хакерских атак. Правда, при желании Дима мог говорить и на совершенно противоположные темы — о продвинутых хакерах, к которым он сам причислял себя (впрочем, совершенно справедливо), о людях, которые совершенствуют свое мастерство, пишут разнообразные серьезные (и не очень) программы, занимаются общественно полезным делом, указывая всяким околокомпьютерным бездарностям на их место в этой жизни и на их совершенно идиотские ошибки.
 — Сходи за пивом, Дима, — внезапно сказал Леха. — Если, конечно, не тяжело. Проветрись, не грузи нас. Хочешь, я с тобой схожу. Или Боря.
 — Да-а, — протянул Дима, который понял, что его просчитали на ход вперед и заткнули рот пивной соской. — Ничего вы не понимаете. Ладно. Кому сколько, какого и что к пиву? И один не пойду.
Поскольку на рынке в машине всегда нужен водитель, то остался Леха. Борис выбрался на улицу, потянулся, прищурился от яркого света и пригладил волосы.
 — Эх, хорошо-то как! — сказал он, ни к кому не обращаясь. — Сейчас бы на море, ветерок, девочки в купальниках, мороженое, волны, матрас… А мы вот тут, в этом пекле, дышим бензиновым смрадом, жрем какой-то непонятный шашлык, запиваем пивом, которое налито в разные бутылки из одной бочки! Ну почему так?
 — Потому что на море даром — только волны.
Чувствовалось, что Дима немного не в духе — и это несмотря на то, что у них все получилось. Они направились к ближайшему ларьку, уже издалека разглядывая бутылки, выставленные на витрине. Пару раз их заставляли подпрыгивать громкими сигналами те, кому они мешали проехать; Борис ругался на чем свет стоит, грозя вслед кулаком и понимая, что это ни к чему не ведет, Дима молча шел и смотрел по сторонам, уделяя внимание людям, которые по каким-то причинам смотрели на них. Пусть это был короткий случайный взгляд, или наоборот — долгий, сопровождающий их к ларьку; ему надо было понять — о них знают что-нибудь или до сих пор нет?!
Они взяли по две бутылки холодного, сразу запотевшего пива, присели на лавочку рядом с ларьком, не торопясь возвращаться в душную, несмотря на кондиционер, машину. Оба они, совершенно не сговариваясь, думали сейчас о том, с какой легкостью Леха направлял пистолет в лицо жертве, как нагло и легко он разговаривал с человеком, которого выбрал в качестве жертвы шантажа — и им обоим идти назад пока не хотелось.
 — Ты знаешь, что Леха сидел? — внезапно спросил Дима.
 — Если честно, нет, — хрустя сухариками, ответил Борис. — Но — догадаться нетрудно.
 — А насчет десанта, интересно, он соврал или нет? — Дима поставил бутылку рядом с собой, огляделся по сторонам. — Я этих десантников знаю, они все с пулей в башке.
 — Черт его знает, — пожал плечами Боря. — А пистолет у него откуда? На прошлой неделе он безо всякого оружия обошелся. Правда, тогда такой лох попался, что его можно было просто пальцем припугнуть.
Дима вздохнул, глотнул пива и спросил:
 — А ты как думаешь, почему он не боится ничего? Почему мы дело сделали и не уехали?
Борис перестал хрустеть и посмотрел в глаза Димы.
 — Я думал, ты знаешь. Вы же меня особо в курс дела не посвящаете. Сам же Леха сказал… Короче, я так понял, что вы какой-то реакции ждете. Вот только мне чего-то домой хочется. Не нужна мне эта ваша реакция.
 — Струсил?
 — Нет, я не из пугливых, хоть в детстве и очки носил, и по заборам не лазил, и домой вовремя приходил, и пятерки получал. Думаешь, что если я в шестом классе от тебя получил так, что зуб потерял, то с тех пор только щеки и подставляю?
 — Надо же, запомнил… — хмыкнул Дима. — А я и позабыл уже напрочь… Вообще, ты прав. Нам нужна реакция. Смысл в том, что эта штука баксов — практически ничто по сравнению с тем, что будет, если мы свою работу — криминальную — превратим в легальную.
 — Объясни, — Борис открыл вторую бутылку и влил в себя сразу больше половины, не сводя глаз с лица Димы.
 — Да очень все просто. Понимаешь, я, без лишнего хвастовства скажу, на компьютере могу все. И то, как я пролез на эти чертовы аукционы — такая малость, что просто смешно. Готовился я к этому, если честно, не так уж и долго, в основном теорию изучал. Практики-то у меня предостаточно было.
 — На чем практиковал? — поинтересовался Борис.
 — В основном экономический шпионаж, если выражаться громким литературным языком. Добывал всякие базы данных, связанные с товарооборотом по краю, потом по всему Дальнему Востоку. Люди, он ведь не могут честно торговать — им надо друг у друга клиентов переманивать, поставщиков подставлять, ассортимент знать, шаги предугадывать… В России такие вещи не очень развиты — сам понимаешь, люди еще до сих пор на счетах считают и в блокноты ручками пишут; но если у фирмы есть комп — то, считай, я на нем обязательно побываю.
 — И много ты наработал на этом шпионаже? — Борис поставил вторую пустую бутылку под лавочку и с тоской оглянулся на ларек — явно хотелось еще.
 — Ой, Боря, много… У меня вообще сложилось впечатление, что я здесь такой один. Знаешь, я всегда не понимал — если ты чего-то такое хочешь узнать, о чем в газетах не пишут и по телевизору не говорят, то ты в милицию или еще там в какой государственный орган не пойдешь, логично? Тебя там просто не поймут, — Дима улыбнулся своим мыслям.
 — И что тогда делать?
 — А тогда можно, Борис, обратиться к частному детективу — и, если он не трусоват по натуре и берется за любые дела, лишь бы хорошо платили, то он для тебя любую информацию из-под земли достанет. Правда, если он затронет государственные интересы, то тут придется туговато — скорее всего, кончится пулей в лоб, потом ноги в таз с цементом и на дно Амурского залива.
 — Чего-то ты издалека начал, — кивнул Борис, который уже чувствовал во всем теле прохладу и легкость.
 — Я тебя пытаюсь к мысли подвести, — допил свое пиво Дима. — Скажи, много людей заинтересовано в том, чтобы знать ту информацию, которую мы сегодня показали хозяину «Марка»? Сколько людей хочет купить машину и не прогореть на этом, не потерять деньги и нервы?
 — Я бы — точно хотел. Только у меня денег на машину нет, так что эта проблема для меня не стоит.
 — Подожди, будут и у тебя эти деньги, — сверкнули у Димы глаза. — И будем мы с тобой, Боря, разъезжать по городу на джипах, будут с нами за руку здороваться и в новостях показывать… Просто надо людей к той же самой мысли подтолкнуть. Мы ведь потому так дерзко себя вели, что нам крайне необходимо, чтобы нас заметили, срисовали, предложили вежливо пообщаться в кулуарах этого рынка. Понял?
 — То есть — вы не хотите вот так бомбить продавцов? Вы хотите работать на хозяина? Что-то типа услуги по определения подлинности машины на рынке?
 — Ну, наконец-то, допер, хоть и с подсказками! — радостно признал Дима. — Да, да и еще раз да. Мы сидим здесь с тобой, Боря, и ждем, когда же к нам кто-нибудь подойдет. Ведь этот продавец не мог просто так расстаться со своей тысячей долларов, сесть в машину и рвануть отсюда куда-нибудь к черту на кулички. Точно тебе говорю, не мог! Он, наверняка, сразу же побежал звонить кому-то, кто знает кого-то, кто знает хозяина. Сейчас эта информация о нас с тобой через десятые руки тех, кто на это уполномочен, просачивается наверх.
Борис машинально осмотрелся и обратил внимание на трех парней в камуфляже с бирками на карманах.
 — «Охрана», — прочитал он и повернулся к Диме. — Может, они уже за нами?
 — Вполне возможно, — взглянул в ту же сторону Дима. — Не бойся, солдат ребенка не обидит. Вот только пива мы больше брать не будем, можешь на ларек не пялиться. Нам еще сегодня разговаривать придется… У тебя мобила с собой, в машине не оставил?
 — Да, — Борис полез было за ней, но Дима его остановил.
 — Ты можешь позвонить Лехе, не вынимая его из кармана? Ну, ты же такой умный, прикинь, что и сколько раз нажать надо, чтобы именно его номер набрался!
Боря закатил глаза к небу, потом кивнул и принялся шарить пальцами в кармане куртки, нажимая кнопки телефона.
 — Я думаю, не зря они здесь… — снова посмотрел на охранников Дима. — Как позвонишь, долго не жди, он поймет. У нас с ним есть кое-какие задумки, так что он будет в курсе…
 — Все,- спустя несколько секунд сказал Боря. — Думаю, что позвонил именно ему. А если не попал, то мне, возможно, сейчас перезвонят, у меня после Лехи мама в справочник забита.
 — Будем надеяться, — похлопал его по плечу Дима. — Смотри, один из них по рации чего-то докладывает. Я так понял, они нас пасли, теперь определились, скоро подойдут.
Подошли с другой стороны. Дима и не заметил, как рядом на лавочку кто-то опустился — лишь почувствовал, как ему под ребра уперся ствол пистолета. Тогда он тихо присвистнул, Борис вздрогнул и посмотрел в его сторону.
На лавочке сидел человек в джинсовом костюме и бейсболке с таким изогнутым козырьком, что глаз было совершенно не видно. Он делал вид, что встретил знакомых, при этом сидел к Диме настолько близко, что пистолета видно не было — похоже, ствол смотрел на него сквозь внутренний карман куртки.
 — Добрый день, — улыбнулся человек и быстро осмотрелся. Парни в камуфляже приблизились и ждали его распоряжений. — Я за вами.
 — А вы, собственно, кто? — спросил Дима, не обращая внимания на пистолет, упирающийся ему под ребра. — Вполне возможно, что вы сейчас обратились не по адресу.
 — Ну, вряд ли, — ответил незнакомец. — У нас ошибок не бывает. Это же вы сейчас изъяли из оборота у человек на этом рынке одну тысячу сто долларов США?
 — Мы, — согласился Дима. — Причем сделали это, как мне кажется, совершенно справедливо. Или этот неправедный человек рассказал вам свою версию событий?
 — Мне совершенно все равно, как вы это сделали, — человек убрал пистолет, почувствовав, что люди, которых он искал, явно настроены на разговор, а не на стрельбу. — Самое главное, что у меня есть четкий приказ — доставить вас по назначению. Здесь недалеко, метров сто. Здание администрации.
 — А я уж решил, что мы сейчас прямо в отделение милиции пойдем, да еще и в наручниках, — Дима закинул в рот последнюю пригоршню сухариков и с громким хрустом перемолол их за пару секунд, не жалея зубы. Это был единственный момент в разговоре, когда стало понятно, что он волнуется. До этой секунды он ничем себя не выдал.
Борис не участвовал в их разговоре, предоставив ему развиваться так, как хотел Дима. Правда, понять, все ли идет по плану, было непросто, но тот факт, что их ведут не в органы правопорядка, а к боссу этого большого рынка, говорил сам за себя — с ними хотели разобраться без лишнего шума.
Они встали. Парни отошли на приличное расстояние от них, но расположились таким образом, что убежать было практически невозможно — все направления были перекрыты. Дима усмехнулся, проводив их взглядом:
 — Конвой? А кто-то собирается бежать? Я — нет. Может, ты, Борис?
Тот отрицательно замотал головой.
 — Ваш товарищ неразговорчив? — спросил человек, который сопровождал их.
 — Нет, просто его пока ни о чем не спрашивали, — ответил за Бориса Дима, и они пошагали к двухэтажному зданию у въезда на рынок.
Никто не обращал на них никакого внимания — только единожды кто-то из проезжающего автомобиля поздоровался с их конвоиром. Судя по всему, человек на рынке был не самый известный.
 — Скорее, не самый публичный… — прошептал себе под нос Дима. — То, что нам нужно. Борис…
 — Чего? — отозвался товарищ.
 — Похоже, то, что надо, — сказал Дима. — Разговор будет серьезный.
Они приблизились к белому аккуратному зданию, на котором висела табличка «Администрация». Дима остановился в десяти метрах от него, задрал голову. На крыше сразу бросилась в глаза большая тарелка спутниковой связи, пара простых телевизионных рогаток с протянутыми куда-то в неизвестность проводами, три больших прожектора по углам (наверное, их было больше, с этой точки все видно не было). Окна второго этажа были закрыты жалюзи, наружу выведены несколько кондиционеров. Отделка сделана на совесть; Борис тоже остановился, осмотрел дом.
 — Не думаю, что стоит здесь задерживаться, — сказал им их конвоир. — Я могу расценить это как нежелание двигаться дальше, а уж этого ну никак нельзя допустить. Ну?
 — Идем, идем, — внезапно сказал Дима и решительно шагнул к дверям. Спустя несколько секунд дом поглотил их.
Они вошли и сразу покрылись мурашками от той прохлады, что была создана внутри дома кондиционерами. Дышалось там приятно и легко, шум рынка сразу исчез, едва дверь закрылась за ними. Человек зашел за ними следом, обогнал их и приблизился к следующей по коридору двери из темного дерева.
 — Что-то типа шлюза, — шепнул Борис. Дима молча кивнул.
 — Я привел их, — сказал человек куда-то в дверь; стало заметно, что на уровне головы вмонтировано небольшое переговорное устройство.
 — Открываю, — раздалось из миниатюрного динамика. Щелчок размагниченного замка; дверь распахнулась наполовину. Они прошли дальше и оказались на винтовой лестнице, круто поднимающейся на второй этаж. Где-то рядом слышался гомон нескольких человек, звонил телефон; офис трудился вовсю.
Лестница была покрыта темно-зеленой ковровой дорожкой, закрепленной, как в театрах, штангами к ступенькам. Окна выходили прямо на подъездную дорогу, где громоздились сейчас в ряд, пытаясь выехать, десятки машин. После поворота лестницы Дима увидел трассу Владивосток-Уссурийск, пролегающую в пятидесяти метрах от рынка; десятки, сотни машин мчали по ней в обе стороны, и никому из них не было дела до того, как сейчас сложится жизнь трех Робин Гудов с авторынка.
Закончился подъем еще одной шикарной дверью. На этот раз безо всяких приспособлений; однако прямо над головами у них Дима тут же заметил маленькую веб-камеру, изображение с которой не просто писалось куда-то в закрома родины, но и наверняка проходило некий анализатор, на экране которого можно было вычислить личности некоторых нежелательных особ. Перед дверью их никто не остановил — значит, никакой информации на парней у хозяина рынка не было.
 — Как там Леха? — спросил Борис, наклонившись к самому уху Димы.
 — Разберется по ситуации, — не таясь, ответил тот. Глупо было предполагать, что на Леху никто до сих пор не вышел. Наверное, он уже с кем-то общается; а, скорее всего, ребята с рынка сделали проще — подперли его машину с двух сторон, никуда не денется.
Они вошли.
Именно так и должен выглядеть кабинет автомобильного босса — в глаза сразу же бросился стеклянный шкаф напротив окна, в котором на нескольких широких полках были расставлены модели машин — десятки, сотни маленьких автомобильчиков, сверкающих яркими расцветками и хромом.
 — Ух ты! — непроизвольно выдохнул Борис, увидев это великолепие, и только потом обратил внимание на человека, который стоял к ним спиной в дальнем конце комнаты и закрывал вмонтированный в стену сейф. Маленькая, но тяжелая дверца угрюмо бухнула, щелкнули замки; человек повернулся к ним лицом, и они впервые в своей жизни увидели самого богатого человека их города — человека, наложившего монополию на едва ли не самое дорогое, что можно было продавать и покупать (не считая рынка недвижимости).
Худощавое лицо, пронзительный взгляд, тонкие губы; из-под обшлага рукава пиджака на левой кисти предательски выглядывает уголок наколки. Понять, что там изображено, практически невозможно — да и не дал им хозяин татуировки разглядывать себя, словно на выставке восковых фигур.
 — В кресла, оба, — махнул он им рукой. Дима оглянулся, увидел рядом с ними два шикарных кожаных кресла, опустился в одно из них. Человек обошел свой рабочий стол из темно-коричневого дерева, остановился в двух шагах от своих гостей.
 — Здравствуйте, — сказал он Борису и Диме, рассмотрев их. — Сразу приступим к делу. Виктор, давай сюда этого бедолагу.
Их конвоир вышел на несколько секунд за дверь, после чего в кабинете появился парень из «Марка».
 — Кто из них сидел за компьютером? — спросил у него босс.
 — Вот этот, — указал тот на Диму. — Я, правда, лица его не видел, он не поворачивался. Но со спины — он, сто процентов. И одежда та же. Точно он.
 — А второй что делал?
 — Да я и сам могу все рассказать, — попытался вставить слово Дима, но его никто не слушал.
 — Второй? — переминался с ноги на ногу продавец. — В смысле, вот этот? Их же трое…
Босс вздохнул — причем сделал это нарочито громко, втянув воздух ноздрями, не раскрывая рта; чувствовалось, что он очень раздражен.
 — Этот читал с экрана, — быстро ответил продавец, боясь навлечь на себя гнев.
 — Читал… В смысле переводил?
 — Ну да, там же все по-японски…
 — Иди, — махнул ему босс. — Нет, подожди… сколько ты им дал?
 — Тысячу сто баксов, своих, честно заработанных…
 — Не ной. Завтра тебе позвонят. На всю сумму не рассчитывай, комиссионные пока никто не отменял, — босс побренчал в руке ключами от сейфа. — Свободен.
Продавец вышел из кабинета, унося с собой смутную надежду на возвращение денег и наказание отморозков.
 — Завтра на рынке вы станете легендой, — босс вернулся за свой стол, опустился во вращающееся кресло, поколдовал с пультом кондиционера, после чего стало заметно холоднее. — Люблю, когда все вот так, на грани — чтобы еще чуть-чуть, и замерзнешь.
Изо рта шел пар. Дима потер плечи и прижал руки поплотнее к груди; стало чуть теплее.
 — Странная у вас какая-то группа… — сказал босс, ни к кому конкретно не обращаясь. — Хакер, переводчик, бывший уголовник. Хотя мне — из опыта боевых действий — известны и не такие преступные сообщества. Помнится, я и сам… Ну, да бог с ним, с прошлым. Я вас заметил еще неделю назад — точнее сказать, не я сам, но мне доложили. Знаете, я ведь бывший военный, поэтому у меня здесь достаточно военизировано — начиная от иерархии, заканчивая разного рода службами. Есть своя разведка, своя контрразведка, свое… Все у меня свое. Вот мне вас и описали в прошлую субботу — «Карина», в ней трое, у одного на коленях ноутбук, зачем-то сверяют документы с тем, что читают с экрана. Хакеры, блин… Правда, тот лох, которого вы тогда развели, ничего не сказал — он тут случайным человеком оказался. Привез сам себе машину, подшаманил, вдохнул в нее, так сказать, вторую жизнь, хотел с нее поднять пару сотен долларов…
Борис слушал голос хозяина рынка, будто завороженный — тембр притягивал, заставлял расслабляться и внимать, внимать… Дима же, напротив, был напряжен и о чем-то думал — это было заметно по отсутствующему взгляду.
 — …Да и черт с ним, с этим несчастным, — махнул рукой в неизвестность босс. — На сколько вы его тогда кинули? Молчите? Правильно делаете, мне это особенно не интересно. Но сегодня… Помните, как Жеглов говорил? «Сегодня, граждане бандиты, вышла у вас промашка…» Потому что, как в том приснопамятном фильме, «номерочек вы хапнули не тот». И конечно, продавец «Марка» не английский посол, и машина у него так себе — но вот только та цепочка, что его от вас ко мне привела, родственной мне оказалась. Может быть, спустил бы я вам и сегодня ваш беспредел, но — не могу. Закон не позволяет.
Он встал с кресла, подошел к кондиционеру на стене и встал под него, как под водопад. Закрыв глаза, но что-то прошептал сам себе, после чего внезапно спросил:
 — Кто придумал?
 — Я, — ответил Дима.
 — Как?
 — Опыт есть. Я за компьютером уже много лет, а вот денег все никак не мог через него заработать.
 — А теперь, значит, можешь? — босс вышел из-под ледяных воздушных струй. — Я спрашиваю еще раз — кто дал идею? Где прочитал, услышал, подглядел?
 — Да нигде, — пожал плечами Дима. — Ехал однажды по Владивостоку, смотрю, объявление висит — «Коррекция показаний электронных спидометров». И телефон внизу. Меня это на мысль натолкнуло — раз уж все это уже вполне легально рекламируется, раз уж продавцы обнаглели вконец, что ради продажи на все идут, значит, можно их на этом наказывать. Ведь можно узнать родной пробег, можно узнать… Да все можно узнать! Ну, я полез японские серверы на лопатки класть…
Глаза у Димы загорелись. Он попал в свою стихию, разговор утягивал его в какие-то технические дебри, но босс не перебивал.
 — Собрал статистику привоза автомобилей, потом по всем портам в Японии, из которых тачки везут, прошерстил. Компьютеры там — как будто не японцы работают, а негры какие-то с плантаций. Вроде бы информация насущная, многие бы голову дали на отсечение, чтобы знать ее — и на тебе, защита плевая. Заходи, кто хочет, бери, что хочет! И еще сделали вид, что закрыли серверы для публичного доступа. Смешно сказать, закрыли! Я их быстро заново открыл…
 — А никто больше не закроет — только теперь уже насовсем? — спросил босс, глядя прямо в глаза Диме.
 — Пусть закрывает, — криво усмехнулся тот в ответ. — Нет такой двери, которую нельзя было бы открыть заново.
 — Угу… — хмыкнул босс и вернулся к себе за стол. — А друзей своих как в дело втянул?
 — Да запросто, — Дима сел в кресле поудобнее. — Добыть информацию — полдела. Надо ее еще и реализовывать. Либо продавать кому-то, либо шантажировать… Тут много вариантов. Вот Леха и подошел для этого дела практически идеально. Язык у него подвешен будь здоров — я порой и не понимал, когда он успевает лапши навешать! Ведь как парень с деньгами расстался — деваться ему некуда было. Профессионал Леха, нечего сказать!
 — А этот? — кивнул босс на Бориса, сжавшегося в кресле от того, что речь зашла о нем.
 — Борис? Он просто хороший переводчик, — гордо сказал Дима, будто в знании Борисом языка была и его заслуга. — Очень хороший. Там ведь одна абракадабра, иероглифы. А Борис — ну просто с листа читает.
 — Да чего там, — засмущался тот. — Прям уж с листа… Пробелов в знаниях еще ого-го сколько.
 — Пробелов? — нахмурил лоб босс. — Пробелы нам ни к чему. Так значит, идея целиком твоя?
Дима кивнул.
 — И реализация твоя? Ну, в смысле, компьютеры японские ломал сам? Никто не помогал, в Интернете не светился?
 — Нет, если вы о форумах. Вопросов в открытую не задавал, информацией не делился. Военная тайна.
 — Молодец, хвалю… А знаешь ли ты, Дима, что такое овердрайв? — босс наклонил голову набок, ожидая ответа.
Дима отрицательно замотал головой, но потом спохватился и ответил:
 — Книга такая есть — «Мона Лиза Овердрайв». Там про хакеров. Альтернативная фантастика. Другого ответа не знаю.
 — Книга? Нет, при чем здесь книга? Я книг давно уже не читаю, времени нет… — босс потер ладони, взял со стола зажигалку, пощелкал; прищурившись, несколько секунд смотрел на огонь.
 — Овердрайв — это такая штука в автоматической коробке передач. Кнопочка маленькая сбоку. Вот вроде бы в коробке четыре передачи — а кнопочку нажимаешь, и их уже пять… Представляешь?
 — Смутно, — непонимающе смотрел на босса Дима.
 — Понимаешь, Дима, мне твоя задумка очень нравится, — зажигалка со стуком упала на стол. — Придумал ты все сам, кроме тебя, никто в этом не понимает…
Он перевел глаза на Бориса, который в этот момент разглядывал коллекцию в шкафу.
 — А когда кнопочку нажимаешь, передач становится больше всего на одну. Не на три… Ты понимаешь меня?
Дима похолодел, потом кивнул.
 — Моя команда — это хорошо отлаженный механизм, — босс говорил медленно и тихо. — ОЧЕНЬ ХОРОШО ОТЛАЖЕННЫЙ. Но в нем до сих пор не нажата кнопка «Овердрайв». Я бы не хотел делать это зря — ты можешь дать мне здесь и сейчас гарантию на то, что будешь качать всю информацию только для меня, давать ее мне и получать с этого неплохие дивиденды?
Дима молча кивнул.
Босс подошел к нему, наклонился к самому уху и шепнул:
 — И почему-то мне кажется, что ты все это затеял, чтобы вот в этом кресле здесь сейчас сидеть и со мной разговаривать. А переводчики у меня свои есть. И безо всяких пробелов в знаниях…
Борис посмотрел на них как на заговорщиков.
 — Ну что, жмем кнопочку? Считаю до трех.
 — Да, — не дожидаясь начала счета, ответил Дима. За спиной скрипнула дверь и что-то коротко, металлически щелкнуло.
…Когда труп Бориса унесли, босс налил Диме стакан коньяка.
 — За овердрайв? — подмигнул он ему.
 — За… овер…драйв, — откашлявшись, сказал Дима.
В лесу неподалеку от рынка догорала Лехина «Карина»…

КОНЕЦ.