Рассказы Niro → Аллах Акбар, или Техника направленного взрыва

Аллах Акбар, или Техника направленного взрыва

Умар никогда не любил компьютеры. Вспоминал курсы с ужасом — проклятый ноутбук с глянцевым экраном пугал его больше, чем рюкзак, наполненный под самую шнуровку пластидом. Он, конечно же, посещал занятия — не та ситуация, чтобы увиливать. Не школа, в общем. Тут все было посерьезнее. Не пришел — пулю в лоб.

В лагере боевиков он был на хорошем счету, но в целом не особенно выделялся среди других — общий уровень подготовки был достаточно высоким, практически все имели за спиной боевой опыт. Кто-то воевал уже не первый год, а кто-то совершил всего пару мелких операций в горах — но все заглянули смерти в глаза, все были помечены кровью. Никто ничем не гордился, никто не рвался в старшие — авторитеты появлялись сами; уважение к тем, кто более зрел и опытен, было закономерным явлением.

Когда их всех делили на несколько групп, Умар выбрал привычное для себя подрывное дело. Это не означало, что он теперь будет заниматься только минами, взрывчаткой и изобретением все новых и новых способов спрятать свои страшные, начиненные смертью устройства. Его никто не освобождал от стрельбы, физической подготовки — но он очень надеялся, что сумеет избежать компьютерной подготовки.

Не удалось — и это несмотря на то, что для компьютерного обеспечения и шпионажа в группе были отобраны несколько с неплохим образованием и опытом. Но именно эти люди потребовали от командира лагеря, чтобы с ноутбуками познакомились все — хотя бы объеме «включил — выключил».

— Неизвестно, куда нас занесет, — говорил старший компьютерной группы. — Идет война — и любого из нас могут убить. Нужно будет прийти на помощь. Компьютеры держат связь через спутники с нашими руководителями, с нашим Центром. Мы получаем оттуда инструкции, благословления и необходимую информацию — политическую, техническую, финансовую. Даже такая вещь, как прогноз погоды — даже это мы узнаем при помощи компьютера. Знаете, как говорят неверные? «На бога надейся, а сам не плошай». Аллах поможет тому, кто готов к любым испытаниям. Поэтому — один раз в неделю все группы пройдут через мои занятия. У нас есть примерно три месяца, чтобы основательно приготовиться…

Его слушали очень внимательно. Всем было интересно узнать — когда же станут платить настоящие деньги? Когда они смогут начать боевые операции? Срок в три месяца вызвал у некоторых негативную реакцию — несколько выкриков из строя «Долго! Сколько можно!» Командир прищурил глаза и нервно щелкнул пальцами — негромко, но все услышали и тут же замолчали.

— Мы сильны не только потому, что наша война — святая, — сказал он, обращаясь ко всем сразу и к каждому в отдельности. — Наша сила — в дисциплине и высокой разносторонней готовности. В этом лагере сейчас находятся самые надежные, самые смелые воины. И хотя не все еще отмечены шрамами — каждому из вас я доверяю, как самому себе. За три месяца, которые отведены нам для подготовки, мы должны превратиться в команду, способную выполнить любое задание Центра — вплоть до самых сложных. Выполнить, несмотря ни на что — или умереть. Помните — вы уже давно все в раю. Остался лишь шаг. Сделайте его так, что земля содрогнулась.

Тишина, которой все встретили его последние слова, давила на уши. Умар краем глаза следил за своими товарищами — все фанатично смотрели на командира, сжимая до белизны в пальцах автоматы…

После такой пламенной речи ни у кого не осталось ни малейшего сомнения в целесообразности любой подготовки. Из леса периодически доносились автоматные очереди, звучали глухие взрывы — полигон работал на всю катушку. Два раза в неделю прилетал вертолет — и лагерь получал огромную порцию патронов, гранат, взрывчатки, расходуя это с фантастической скоростью. Стрелять умели все — не просто стрелять, а делать это очень и очень хорошо. Помехой не были ни темнота, ни туман, ни дождь…

Группа подрывников непрерывно изобретала — все они трудились над тем, чтобы придумать нечто новое, до них не существовавшее. Они думали, подо что можно замаскировать их смертоносные изделия; они изобретали взрыватели, они придумывали новые, более мощные бомбы. В ход шли как инструкции из Центра, так и их собственные мозги — боевики, выбравшие своим бизнесом минную войну, обладали каким-то жутким воображением, создавая все более ужасные взрывные устройства.

Умар очень хотел отличиться — он был человеком здесь новым, достаточно опытным, но по большому счету ничем не выделяющимся из общей группы. За плечами у него уже два рейда к пограничным поселкам, несколько умело поставленных растяжек (на одной из них — это он точно знал — подорвался офицер, командир разведгруппы, человек с огромным опытом, воевавшим в горах аж с конца девяностых; и от этого Умар считал себя очень перспективным бойцом — если уж такой опытный спецназовец не сумел обойти его ловушку, то…) Командир группы подрывников чувствовал в нем неплохой потенциал — и периодически выделял его, ставя другим в пример. Но просто хорошей сборкой мин по схемам, полученным из Центра — это одно, а изобрести нечто новое и достаточно универсальное — это совсем другое.

И Умар думал. Он подолгу сидел в одиночестве, рисуя на земле одному ему понятные схемы, но не пропуская молитвы и занятия по смежным военным специальностям. Стрелял он довольно сносно, караульную службу нес прилежно, физическая подготовка была на очень высоком уровне. Единственное, где он был далеко не первым — это на уроках компьютерной грамотности.

Преподавал им европеец, что уже само по себе отталкивало Умара от занятий. Он не любил всех, кто не принадлежал к миру ислама по духу; он не понимал тех, кто приезжает сюда за какие-то деньги, не вникая в смысл священной войны. Не понимал и не принимал — но приказ превыше всего. Он старался прятаться за спинами своих друзей — но этот парень, которого надо было называть просто Джон, видел даже сквозь широкие спины. Он вызывал к себе каждого из группы, показывал какие-то элементарные вещи, начиная с того, что объяснял принципиальное назначение ноутбука, аккуратно намекая на то, что у компьютера имеются существенные отличия от автомата Калашникова.

Умар чувствовал, что Джон смеется над ними — но далеко не все воспринимали уроки европейца с американским именем, как издевку. Многие не скрывали своего страха перед тонким куском железа и пластмассы с открывающейся крышкой; нажимая кнопку включения, они ожидали если не взрыва, то, по меньшей мере, удара током. Огромные мозолистые руки боевиков успели сломать пару клавиатур на ноутбуках, прежде чем Джон понял, что эти парни приспособлены к работе на компьютерах так же, как он сам к ползанью по горам на брюхе.

Тогда он посоветовался с командиром лагеря — и они вместе приняли решение о том, что к занятиям с компьютером будут допущены наиболее перспективные. Из большого отряда в этот ограниченный контингент попали около двадцати пяти человек, Джон поделил их на три группы, исходя из каких-то своих соображений. Умара в том, первом списке, не было.

Когда в дальнем углу лагеря, рядом с зарытым в землю бездымным генератором, сидели, поджав по себя ноги, бородачи с ультрапортативными ноутбуками, Умар не мог смотреть на это без смеха. Некоторые водили пальцами по экрану, другие периодически подзывали Джона для разъяснения возникших проблем. Судя по всему, наставник учил их тому, как обращаться с навигационными системами, с интернетом, что в целом не было для Умара большим секретом — но взять в руки навигатор или попытаться получить электронную почту было для него чересчур сложной задачей. Вот взрывчатка — это было, то, что нужно. Никакого обмана. Пластид, взрыватели, шнуры, маскировка, простые и радиодетонаторы, возможность активации взрыва по звонку сотового телефона, по сигналу противоугонной сигнализации и много чего еще — тут Умар был едва ли не самым талантливым. Он чувствовал, что в состоянии придумать что-то свое — такое, что потом попадет в инструкции Центра и будет передаваться другим отрядом, как его опыт.

И он придумал.

Рисунки на земле сыграли свою роль. Умар долго думал; он вспоминал то, как работали боевики из других отрядов, про которых он слышал от командиров. Он вспоминал своих учителей, которые пытались раскрепостить его сознание, которые открыли ему тайну взрыва, идеологию боя, философию бомбы… Он думал, как сапер, чувствовал, как тонкая струна растяжки, жил, словно в голове тикал таймер. И все это нашло выход — он создал бомбу, которую пока не видел нигде.

Бомбу, замаскированную под школьный рюкзак.

Правда, поначалу он использовал, за неимением школьного, обыкновенный армейский. Декорация получилась не очень удачная, поскольку полезная масса болталась там, словно в вакууме. И он заказал школьную сумку и несколько школьных учебников у командира. Тот особенно не спрашивал — тем более, что заграница исполняла все их просьбы, даже самые невероятные и безумные. Просто вписал в заявку — и все. В Центре знали — их подопечные ничего не делают зря.

И три вертолета спустя Умар получил сразу несколько рюкзаков. Они отличались и по размеру, и по количеству карманов, и по расцветке; внутри каждого были вложены абсолютно идентичные наборы учебников. Умар оценил рюкзаки очень внимательно, подержал в руках, заглянул внутрь каждого, оценивая вместительность — и остановился на черном, с эмблемой «Человека-паука». Учебники были тоже внимательно им изучены, взвешены на ладони — вроде бы все подходило для решения его задачи…

Он так и не понял, что же привлекло этого вездесущего Джона — но европеец неожиданным образом оказался рядом, когда Умар рассматривал свое новое приобретение. Он положил руку боевику на плечо и спросил по-английски:

— Собрался в школу?

Умар замер с раскрытым учебником в руках. Сердце его бешено билось, но он ничем старался не выдать, что испугался этой внезапности. Выдержав паузу, он ответил:

— Я похож на первоклассника?

— Нет. Но и учебники — не для первого класса.

Умар, конечно, знал английский — еще с самых первых тренировочных лагерей, там без этого было никак; или ты все понимаешь — или подорвешься, не поняв инструкции. Но здесь и сейчас он не хотел показывать своего знания языка в полной мере — хотя очень хотелось послать этого любопытного компьютерщика куда подальше.

— Ты прав. Учебники разные. Но мне нужны именно такие. Дело не в том, для какого ни класса. Дело в толщине книг.

— Ты любишь читать толстые детские книги?

Умар не понимал, что хочет Джон. Да он и не хотел понимать — его уже размышлял над тем, как распределить внутри рюкзака взрывчатку таким образом, чтобы открыв рюкзак, нельзя было сразу определить ее наличие.

— Нет, я не люблю читать. Я вообще — не люблю читать. Все, что меня интересует в этой жизни — Коран и инструкции по взрывному делу.

— Тогда зачем тебе книги и школьные портфели? — не унимался Джон.

— Не портфели, а рюкзаки, — уточнил Умар, чуть не добавив пару слов для большего понимания, но сдержался.

Джон кивнул и усмехнулся.

— Надумал бомбу сделать для начальной школы?

— Для любой, — огрызнулся Умар и тут же пожалел о сказанном. Он не хотел раньше времени объяснять кому бы то ни было цель своих экспериментов.

— Не думаю, что ты можешь сделать из этого тайну, Умар, — Джон увидел замешательство боевика и похлопал его по плечу. — Ну, бомба. Подумаешь. Не первая и не последняя. Хочешь выделиться? Или дал клятву забрать с собой как можно больше неверных?

— Я пока умирать не собираюсь… — огрызнулся Умар, вместо того, чтобы сказать привычную для таких минут фразу «На все воля Аллаха». — Есть война. Есть враг. Есть приказ. Тебе ли это не знать, уважаемый?

Джон согласно кивнул, разглядывая сложенные у дерева рюкзаки.

— Все именно так, как ты сказал, — подтвердил он. — Просто я не могу себе представить твоего врага, Умар. Он очень похож на школьника — и потому никак не кажется мне опасным. Неужели ты придумал себе какого-то нового врага — маленького, с рюкзаком за спиной? Я думаю, ни один шахид не отправит своего сына с этим грузом в школу.

— Что ты хочешь сказать? — Умар положил учебник в рюкзак и повесил его себе на плечо.

— Всего лишь хочу предостеречь тебя от неудачи, — Джон развел руками. — Бомба у тебя наверняка получится — но вот будет ли она кому-нибудь нужна? Кто доставит ее к цели? Подумай…

Умар повернулся к Джону спиной и до руста сжал кулаки.

— Я обязательно подумаю, уважаемый. А теперь я хочу побыть один — мне надо поговорить с богом.

Джон хотел что-то ответить, но не нашел нужных слов — только молча кивнул и ушел в свою палатку. И если бы кто-нибудь слышал его в эту минуту, то он удивился бы тому, как этот человек шепчет себе под нос:

— Spiderman… Spiderman… Spiderman…

А на следующее утро Умар был приказом командира зачислен в одну из групп компьютерной подготовки к Джону.

— Я хочу помочь тебе, — сказал европеец, когда удивленный и возмущенный Умар пришел на занятия. — Давай отойдем…

Они уединились неподалеку, присев на поваленное дерево.

— Я хочу научить тебя рассчитывать свои изделия на компьютере, — Джон скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на Умара. — Ты, конечно же, не первый раз собираешь свои смертоносные изделия и уверен в каждом своем движении, в каждом куске пластида. Но компьютер даст тебе такую точность, с которой не сравнится даже твоя хваленая интуиция и опыт –а ты сможешь рассчитать все до грамма и быть уверенным в направлении взрыва, в диаметре разлета осколков. Ты сможешь определить все это, используя спутниковые карты той местности, где ты собираешься применить взрывчатку. Насколько тебя привлекает такая перспектива?

— Не думаю, что хотел бы заниматься этим сам, — отрицательно покачал головой Умар. — Хотите помочь — помогите. Не думаю, что вы сумеете за короткий срок научить меня настолько, что я смогу сделать все правильно. А ошибки в моей работе не нужны — их потом очень сложно исправить.

— Я готов заниматься с тобой индивидуально, — Джон встал с дерева и выбрал место напротив Умара. — Даже несмотря на то, что нагрузка у меня приличная.

— Она и у меня не меньше вашего, — усмехнулся боевик. — Время появляется только вечером… Или в караулах, когда точно уверен в напарнике, рисую на земле, думаю…

— Мы сделаем с тобой супербомбу, — не обращая внимания на слова Умара, перебил его Джон. — Я уже размышлял над этим весь вечер после разговора с тобой, посмотрел, что есть на моей машине — я уверен, у нас получится. Ты создаешь примерную модель, я рассчитываю ее, ты можешь вносить любые коррективы — компьютер пересчитает все очень быстро. Но — мне не дает покоя этот рюкзак. Может, стоит поискать более практичный форм-фактор для бомбы?

— Что поискать? — не понял Умар.

— Форм-фактор, — повторил Джон. — Не понимаете, каков аналог этого английского термина? Скажем, так — вместилище. Помните, в семидесятых годах в московском метро рвануло? Там бомба была уложена в утятницу…

— Куда? — Умар уже начинал дергаться. — Не говорите загадками, я не понимаю ваш язык настолько, чтобы понимать все, что вы произносите. Вас ведь тоже раздражает, когда в вашем присутствии мы говорим на родном языке…

Джон усмехнулся:

— Если я правильно посчитал, в лагере есть боевики восьми национальностей… Или девяти — если вспомнить про одного финна, который то прилетает на вертолете, то улетает с ним обратно. И в любой момент времени кто-то в этом лагере разговаривает на своем языке… Утятница — это чугунная кастрюля с крышкой для приготовления птицы. Так понятно? Взрыв порождает множество осколков, что в закрытом помещении приводит к тотальному поражению людей. Тот взрыв унес несколько десятков жизней в вагоне метро.

— Я не хочу повторяться, — упрямо сказал Умар. — Я хочу рюкзак. И при чем здесь метро?

— Просто как вариант, — щелкнул пальцами Джон. — Это может быть вокзал, аэропорт, супермаркет, автобусная остановка, самолет, корабль… Список бесконечен. Хорошо, пусть будет рюкзак. Значит, взрывчатка должна быть либо очень мощной, либо накаченной под завязку уже готовыми осколками — гвоздями, болтами, шариками из подшипников…

— Вы неплохо соображаете в этом — для компьютерщика, — подозрительно сказал Умар. — Хотя ничего нового для меня вы не сказали. Так в чем вы можете мне помочь?

— В расчете направленного взрыва, например, — Джон вернулся на прежнее место на дереве. — В поиске оптимального места для минирования.

— Зачем?

— В этом нет никакого секрета. Я думаю, что смогу на этом заработать. И приобрету дополнительный опыт — пригодится в очередном лагере. Судя по затяжному характеру войны — я еще долго буду при деле.

Умар молчал, переваривая услышанное. В целом — предложение было заманчивое. Рюкзак, действительно имел один существенный минус — он сам по себе был хорошей маскировкой, но от любой части взрывного устройства требуется максимальная эффективность, а осколков от куска материи не получишь, как ни крути. Значит, надо планировать точно — и место, и направление, и вес, и предполагаемое количество жертв. Если компьютер Джона умеет рассчитывать все эти факторы — стоило взять его в помощники. Но что-то во всем этом Умару не нравилось…

— Когда вы делили нас на умных и дураков — я попал в разряд последних, — напомнил он Джону. — Что же изменилось с тех пор?

— Человек, способный придумать бомбу в школьном рюкзаке — не может быть дураком, — Джон сказал это, глядя в глаза Умару. — Я спрашиваю последний раз — тебе нужна помощь?

Он так внезапно перешел на «ты», что боевик даже не обратил на это внимания, хотя Джон всегда был подчеркнуто вежлив с каждым. Умар глубоко вздохнул и — согласился.

Следующие несколько дней они провели вместе — Джон добился того, чтобы боевик стал посещать его занятия, а Умар получил себе в помощники вычислительную мощь ноутбука.

Честно говоря, бомба удалась. Умар чувствовал, что его устройство тоже попадет в инструкции Центра. Взорвать ее удастся один раз — максимум два; но вот напугать детей и их родителей получится на очень большой срок. Будут шарахаться от портфелей, сумок, рюкзаков. Великое дело страх и его родственник — паника.

Одну бомбу они с Джоном испытали в лесу за пару недель до выхода группы из леса. Взрыв — направленный, рассчитанный на компьютере — снес несколько деревьев в том самом секторе, который и был выверен при помощи инженерной программы. Умар подошел к еще дымящейся воронке, осмотрел аккуратный вывал леса и, оглянувшись на Джона, показал большой палец. На следующий день он, помолясь, приступил к сборке боевого образца…

Группа ушла поздно ночью. Джон не вышел их проводить. Он спал, и ему снилась Калифорния, жена, дети…

Из сводки новостей.

«Вчера вечером 31 августа 200* года в одном из кварталов прибрежного города N совершен террористический акт. В автомобиле, припаркованном на набережной, было приведено в действие взрывное устройство мощностью до трехсот граммов в тротиловом эквиваленте. По счастливой случайности никто не пострадал — за исключением водителя автомобиля и пассажира, которые погибли на месте от тяжелых минно-взрывных травм…»

Из отчета опергруппы ФСБ по факту взрыва.

«Предположительно, бомба находилась в школьном рюкзаке, остатки которого найдены в сгоревшей машине и рядом с ней. Наши эксперты с высокой долей вероятности смогли установить, что в момент взрыва рюкзак находился на спине шахида — и основной удар пришелся ему в спину. Таким образом, его тело приняло на себя примерно килограмм различных металлических искусственных поражающих факторов в виде гвоздей и металлических шариков… Предполагается, что взрыв был преждевременным, поскольку вся его маскировка рассчитана на приведение бомбы в действие 1 сентября в одной из ближайших школ…»

Джон присел на дерево, на котором они приняли решение вместе с Умаром собирать бомбу, вспомнил вчерашнюю шифровку о взрыве на набережной, потом оглянулся по сторонам и сказал — шепотом, по-русски:

— Первое сентября… Дети в школу пошли… Живые…

За спиной в лесу грохнула автоматная очередь и раздался властный крик на арабском. Джон покачал головой, стер с лица улыбку, сжал зубы и пошел в лагерь. Работать дальше.